Клео.ру поговорил с Владимиром Глынином о работе дуэтом, чувственных жанрах и о том, почему порой цвет важнее формы.
С 4 июня до 11 июля в пространстве галереи "Тираж 1/1" (Tirage Unique) проходит выставка "Притяжение" – совместный проект московского фотохудожника, члена Союза художников России Владимира Глынина и художницы Натальи Таранцовой. В экспозиции – одиннадцать работ, выполненных, по словам самих авторов, на стыке фотографии и абстрактного экспрессионизма в духе Джексона Поллока.
Творческий багаж Глынина довольно увесист: в свое время его работы выставлялись в галереях Лондона, Парижа и Цюриха, радовали московскую публику в Мультимедиа Арт Музее, Московском музее современного искусства и Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Его произведения регулярно публикуются в L’Officiel Russia, GQ Russia, Harper’s Bazaar Russia и других ведущих глянцевых изданиях. Сегодня Владимир как приглашенный спикер читает лекции по искусству фотографии в Британской высшей школе дизайна, на курсах по современному искусству Phillips Education, в Центре фотографии имени братьев Люмьер и других институциях.
– Владимир, как вообще возникла такая идея совместного творчества? Это же ваш первый опыт сотрудничества с другим художником?
– Признаюсь, до сих пор в затруднении, когда меня спрашивают: "Что это? Фотография?" – "Нет". – "Живопись?" – "Тоже нет". Здесь совершенно что-то для меня новое. Но, мне кажется, что тут все должно быть честно: я – фотограф, Наташа – живописец. Мы – соавторы. Такая вот получилась неожиданная комбинация. В целом возможности фотографии, которой я занимаюсь очень-очень давно, мне всегда казались безграничными.
У меня большой опыт портретных съемок, нравилось снимать моду, потом совершенно неожиданно для себя я открыл жанр архитектурной съемки, которая довольно быстро привела меня к абстракции. Приоритеты меняются. И вот, в процессе таких творческих экспериментов, я вдруг обратил внимание на очень популярный пейзажный жанр. Мне всегда казалось, что это не мое, ведь здесь очень сложно снимать небанально. И попробовав, я с удивлением отметил, что не могу добиться здесь желаемого абстрактно-живописного эффекта и что предел возможности фотографии все же существует.
О, я знаю достаточно примеров, когда фотограф, работая над изображением, берет кисть, краски и начинает его видоизменять, но результат выглядит, как правило, как раскраска. Мне же хотелось добиться принципиально другого. Вместе с профессиональным живописцем я постарался трансформировать первоначальное, ничем не обработанное "девственное" фотоизображение и придать ему совершенно другой визуал, другой смысл и звучание, наполняя цветом.
– В чем была, может, основная сложность такого процесса?
– Мне, как человеку, который привык контролировать изображение, было довольно непросто отдать необработанные снимки в чужие руки.
По моему убеждению, любой творческий процесс крайне индивидуальный. Можно даже сказать – интимный.
И к чему приведет работа двух авторов? Для нас самих это оставалось загадкой до последнего. На протяжении 4 месяцев мы с Наташей отбирали фотографии – чистые, без обработки и вмешательства фотошопа. Пейзажи природы: весна, лето, осень, зима, снятые в разные годы… Мы экспериментировали с бумагой: здесь надо было определиться с той самой нужной степенью матовости, чтобы она могла впитать в себя краску, но чтобы при этом краска не растворялась в ней полностью. Мы играли с яркостью цвета, но самое главное – искали особую технику разбрызгивания краски. Было крайне важно, чтобы фотография и живопись не противопоставлялись друг другу, не доминировали одно над другим, а формировали общую визуальную ткань, где различие бы между ними, очевидная грань стиралась. И – да, мы добились такого эффекта, когда это пограничное состояние ощущается на уровне внутреннего восприятия. Мы старались нащупать неожиданные контрасты, сочетания, которые вызывают эмоции…
– В данном случае вы также выступили куратором выставки.
– Ну, мне пока еще неловко называть себя куратором. В этом направлении я только делаю первые шаги, но опыт показался мне весьма интересным.
Работая над "Притяжением" меня постоянно переполняло чувство, что я впервые создаю не тиражные, а уникальные произведения искусства. Повторить их просто невозможно.
В каждом случае материал ведет себя по-разному, и это различие заложено в самой идее проекта. Искусство – чувственный жанр, и самое важное в нем – эмоции, переживания момента творчества.
– Порой кажется, что от фотографии здесь почти ничего и не осталось…
– На самом деле на ее долю приходится чуть ли не 60% изображения. Стоит присмотреться, чуть поменять угол просмотра, и фотография начинает проявляться через живописные слои. Это безумно любопытный процесс: умещать в одном кадре целый маленький фильм, законченную историю. Но самое железное правило – чтобы не было скучно. Не было банально.
– А что в большей мере влияет на итог работы? И может, дадите совет, как снимать так, чтобы не случилось банально?
– Если мы говорим о фотографии как о виде искусства, то тут вопрос, не на какую навороченную камеру ты снимаешь и что. Вопрос в том, как ты это видишь. Каждый кадр должен быть отражением личности автора. Может, конечно, это пафосно звучит, – его внутреннего мира.
На любое произведение искусства нужно смотреть как на зеркало: что происходит с тобой в этот момент.
Это не кино, не повествовательный жанр, а чувственный момент. Как ты ощущаешь этот мир в моменте, как пытаешься эту эмоцию передать во время фотографирования – вот что важно, что делает фотографию уникальной. Максимально стараться снимать то, что хочешь, не ставить себе рамки, быть абсолютно свободным в творческих порывах, желаниях и не оглядываться на мнение окружающих.
– Сейчас для вас какой жанр в предпочтении? Пейзаж?
– Для меня всегда было страшно наблюдать, как достигнув определенного успеха, автор "уплотняется" в найденной стилистике, манере, продолжая так работать и выставляться в галереях последующие годы. Мне кажется, это самое ужасное, что может быть. Поэтому я плаваю постоянно между абстракцией и фигуративом. Могу сегодня сделать природу, а завтра не знаю сам, что будет. Я постоянно хочу экспериментировать, познавать. Застревать на одном месте, пусть даже на пьедестале – это не интересно! Нужно двигаться, создавать что-то новое, и да, каким бы успешным ни был мой предыдущий проект, я всегда следующий делаю принципиально другим. Новым. А когда я получаю результат, то тут же остываю к этим работам, они для меня прекращают существовать. Пусть дальше все живет своей жизнью, а мне уже нужен новый проект. Вдохновение может настичь тебя везде и всегда, надо просто прислушиваться к своему внутреннему чутью и услышать звук в голове.
– Эти "переключающие щелчки" – они как происходят? От смены места, в путешествиях?
– По-разному. Вы правильно назвали, это всегда "щелчки", а не результат долгого раздумья. Идея рождается, и дальше идет уже процесс разработки. Я всегда даю себе на нее время: месяц, два. Идея переваривается, обдумывается, и если за определенный срок она не теряет своей актуальности, то я понимаю, что да, на нее стоит потратить время, начинается серьезная подготовка к съемке. Растворяется в других мыслях? Значит – рано, не нашел еще. Я давно понял, что работать нужно, ориентируясь исключительно на свои ощущения, на интуицию. Всегда ищу это внутреннее ощущение восторга. Пока я его не добьюсь, работа нигде не появится и ее никто не увидит. Я порой отказываюсь от целых проектов, если это ощущение так ко мне и не пришло. Все, что попадает в объектив моей камеры, мне глубоко интересно, и не важно, что об этом думают другие.
– Когда приходит вдохновение, то уже, наверное, не до чего. Что с личной жизнью? Вас на нее вас хватает?
– Я уже привык жить в таком состоянии. Вдохновение – это ощущение восторга, и творить для меня – это как дышать, без творческого процесса я просто не смогу. И очень даже хорошо, когда у художника есть человек, который это понимает и принимает. Художники те же люди, которые хотя вкусно поесть, хорошо отдохнуть. И я максимально стремлюсь к тому, чтобы жизнь моя была комфортна, чтобы рядом были родные мне люди. Личные отношения, дружеские – одна из важнейших составляющих моей жизни. И это тоже меня сильно вдохновляет. Я не из тех, кто одиноко творит где-то вдали, в мастерской. Я могу, конечно, уединиться за городом на день-два, но так же охотно и бесконечно обожаю общаться со своими друзьями.
