Галерея Heritage представила выставку "Игра без слов. Художественные миры Юлдус Бахтиозиной".
Совместный проект с петербургской галереей Anna Nova охватывает ретроспективу творческой деятельности художника и режиссера за 11 лет, демонстрируя различные жанры, техники и авторские методы: от фото и фантасмагоричных видеоциклов до кокошников в старинных техниках и керамики. Автор фильма "Дочь рыбака", попавшего в программу Берлинского кинофестиваля, художник по костюмам Юлдус снимает фильмы, сотрудничает с ведущими театрами мира, включая Королевскую оперу в Лондоне, Мариинский театр, Музыкальный театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Обращаясь к образам русских сказок, царевен, сочетая неочевидное невероятное и провоцируя зрителя, она переосмысляет фольклорную тему сквозь призму своего неповторимого многослойного стиля, который называет "Татарским барокко".
Окончив Лондонский университет искусств, Юлдус стала первым российским спикером на конференции TED, а канал BBC включил ее в список 100 женщин года, меняющих мир к лучшему. Мы поговорили с "амбассадором славянской эстетики в мире" о новой выставке, сказочных тропах и играх без слов…
– Юлдус, данная выставка охватывает довольно большой период вашего творчества – 11 лет. По какому принципу отбирались работы?
– Это наш общий проект: куратора Ивана Антонова, двух галерей и моя. В целом автопортреты, видеоинсталляции, керамические объекты представлены в трех разделах: загадочная русская душа, неутвержденные царевны и сказочные персонажи. Так, в видеоинсталляции "Рискуя собственной шубой" (вдохновленной книгой Насима Таллеба "Рискуя собственной шкурой”) героини в образе Царевен озвучивают актуальные проблемы современной цивилизации и рассуждают о рисках жизни сказочным языком.
– А почему в данном случае "Без слов"?
– Название родилось как-то само по себе. Иван однажды признался, что не мог подобрать слова, чтобы описать все мое творчество. Что у него нет слов. И я ответила, что "можно попробовать и поиграть без слов". Так и родилось название. На мой взгляд, "Игра без слов" прекрасно отражает, что мы здесь в итоге собрали.
– Художественные критики уже прозвали вас "главной царевной современного искусства". Как давно вы ходите "сказочными тропами", откуда вообще, это увлечение царевнами?
– Действительно, русский фольклор – один из главных источников моего вдохновения. А как давно?
Все мы родом из детства. Я росла на сказках, моя бабушка, мама читали мне их на ночь. Повзрослев, я увлеклась архетипами Юнга, темой бессознательного в сновидениях. Не секрет, что все мы черпаем вдохновение из коллективного бессознательного, которое нас окружает. Можно его впускать, разрешать ему быть.
Я не ставлю себе ограничительных рамок и в целом благодарна судьбе, что есть такая возможность: говорить кодами нашей генетической памяти. При этом я стараюсь делать образы более понятными современному зрителю. Для меня важно, оставшись в форме сказки, собственно, незатейливой, спрятать в ней множество начинок в слоях повествования. Мои героини проходят некий путь инициации. Но, "не всем суждено стать Царевнами" (это цитата из фильма "Дочь Рыбака"). И в моих работах есть те девушки, которые условно борются за этот "титул".
– Вы тут отметили, что на выставке есть одна очень знаковая работа, определяющая в целом ваш стиль.
– Это "Татарское барокко". Название картины и моего стиля. Работа была создана довольно давно – в 2015 году. И да, стала для меня знаковой. Хотя я коренная петербурженка в третьем поколении, я наполовину татарка. Вероятно, что-то генетически заложенное во мне и проявляется. А что означает слово "барокко"? С португальского – это "жемчужина неправильной формы", и я всегда тяготела к чему-то неправильному. С точки зрения визуала мне нравятся необычные лица, неправильные вещи, темы и вообще все немножко выходящее за рамки клише и общепринятых стандартов. Вообще, татарская – это больше про настроение. Когда я была в Казани, мы с местными сошлись во мнении, что татары – это даже не про визуал, а про характер. Про что-то степное, неугомонное, сложносочиненное, и я чувствовала себя татаркой и не понимала почему. И эта работа – такая "черная" Дева Мария, вдохновлена советским периодом, когда воровались драгоценные обличия с икон и вместо лика святых оставались черные силуэты, – стала таким олицетворением моего "генетического я".
– У вас в картинах, фильмах, фотоработах очень колоритные персонажи Царевны. Это ваши подруги? Как такие типажи органичные подбираете?
– В данном случае – это артистки и танцовщицы. И да, у нас уже собралась такая "бригада единомышленников", с которыми мы делаем инсталляции, перформансы. При выборе актеров я всегда руководствуюсь своей интуицией и предрасположенностью человека к роли, ну и, конечно, типажом, внешними данными. Вся наша актерская команда – жадная до искусства. Они понимают, что я делаю, и органично подхватывают задачу по образу.
– Скажите, а как вы пришли к керамике? Это ваше новое увлечение?
– Всегда хотела лепить. В свое время выбрала путь фотографии, потом занялась костюмами, но природу не остановить: я – мультимедийный художник, и мне нравится проявлять себя в совершенно разных жанрах. Так я себя чувствую максимально гармонично. Сейчас много чем занимаюсь: вот параллельно еще выпускаю ювелирную коллекцию в конце лета "Мои травмы – мои скакуны", по мотивам нового фильма, который снимаю. Главный посыл – переработка травм. Превращение некоего травмирующего события в позитивный опыт, в нашу силу. То, что нас травмировало, мы начинаем рассматривать не как повод для грусти, а как почву для роста.
– Почему такое внимание уделяется теме травм? Вот и новый фильм об этом...
– Первый раз в жизни мне приснился не просто кадр из фильма или персонаж, а целое название буквами: "Начало травмы". Хотя на уровне задумки проекта название было другое.
Но чем дальше я углублялась в тему, консультировалась с психологами и профайлерами, сценарий все сильнее уходил в эту проблематику: мы не можем проработать травму, но можем научиться с ней жить.
Но фильм, который изучает последствия травмы, и все, что с ней связано, не является каким-то грустным или социальным. Скорее – это криминальная сказка, фэнтези-драма: с похищениями, различными историями и вплетением фольклора. Гремучий такой коктейль из жанров. Съемки идут небыстро, мы уже год в производстве. Но стремления снимать массовое кино у нас нет. Оно – для думающего зрителя.
Выставка продлится до 27 августа. Возрастное ограничение – 12+.
