Художница Кристина Павлова: "Мне важно, чтобы каждый нашел отклик внутри себя, чтобы царапнуло"

Для молодой художницы и дизайнера, выпускницы Московского архитектурного института и Школы современного искусства "Свободные мастерские" Кристины Павловой в настоящее время главным творческим вдохновением является "бабушкин хрусталь": хрустальная посуда из советских сервантов. Буквально недавно в московской SISTEMA GALLERY открылась ее первая персональная выставка "Хрусталя угасший звон", где вся экспозиция построена как раз вокруг знакового феномена в культуре советского быта.

Хрусталь в СССР был больше, чем просто посудой, – он олицетворял мечту о достатке, бережно охраняемую за стеклом и используемую лишь по особым случаям. Кристина без особых церемоний расправляется со старыми формами, преображая, как оказалось, пластичный хрусталь в натюрморты и абстрактные композиции. Она с интересом исследует этот культ вещей, их сакрализацию и последующее обесценивание. Мы поговорили с художницей о причине такой любви к хрустальной посуде, а также о том, как сила искусства "борется" с ее детскими страхами и запретами.

– Кристина, признайтесь, первой жертвой ваших "хрустальных экспериментов" стала бабушкина ваза? С чего вообще все началось? 

– Абсолютно точно. Еще студенткой я много размышляла на тему современной посуды. Собственно, да, оглянувшись вокруг, я поняла, что в моей квартире одним из главных символов ушедшей эпохи является хрустальная посуда. Пожалуй, это настоящий феномен в культуре советского быта: у хрустальных ваз и бокалов был статус неприкосновенности – "это для гостей", "не дай бог, разобьешь". Сверкающий храм был всегда защищен родительским запретом, и любая шалость и вольность в обращении с хрусталем строго пресекалась. Но сегодня все поменялось.

Лишенные былой значимости хрустальные чашки и вазы обратились грудой ненужного стекла, и некогда сакральные предметы можно буквально за бесценок скупить на "Авито".

Я стала экспериментировать с формами, плавить их, трансформировать, создавать новые формы и искать новые грани. Первым в дело пошло то, что было ближе всего: я открыла сервант... В данной выставке с говорящим, думаю, названием – "Хрусталя угасший звон" – предметы былой роскоши превратились в призрачные образы, напоминающие о детских воспоминаниях и моих страхах по поводу того, что вдруг разобью, не дай бог. 

– То есть своими работами вы преломляете свои детские страхи и переживания?   

– Именно. С самого детства я слышала от родителей: "не бери, не трогай". И для меня оставалось загадкой, зачем столько посуды просто стоит в серванте и ей никому нельзя пользоваться. Зачем тогда она нужна? Тщательно оберегаемая, используемая только по случаю больших праздников, эта посуда не несла какой-то бытовой функции. Она была скорее объектом культа, фетишом, символизирующим семейное счастье и благополучие. И когда я выросла, – решила разрешить этот внутренний конфликт:  превратить это все во вполне себе объяснимые по смыслам, арт – объекты. Сначала стала запекать посуду в хрустальные натюрморты, затем делать инсталляции, чуть размытые, с текучими формами, словно проступившими сквозь толщу времени.

Про нарушение запретов я бы выделила вот эту работу с застывшей лужей. Застывший момент: ты разбила вазу, она упала и… тишина. Ничего не происходит. На ее месте тихо растекается лужа. В работе я использовала технику фьюзинг, известную еще во времена Древнего Египта. Техника представляет собой сплав из различных элементов стекла разной формы и цветов, которые выкладываются на цельную прозрачную основу. Под воздействием высокой температуры происходит вплавление составных частей в единое целое с акварельной буквально размытостью контура. На "лужу", кстати, ушло несколько хрустальных бокалов… 

– Слушайте, а откуда материал в таких количествах берете? 

– Ну, как правильно вы заметили, первыми в дело пошли все семейные реликвии, потом посуду стали приносить родственники, друзья, знакомые. У многих от ваз и бокалов уже что-то откололось, они потеряли былой хрустальный перелив, ну или уже просто не вписываются в современный интерьер. И, конечно, "Авито" в помощь – там я очень много посуды покупаю. Заметила тенденцию, что сегодня все наоборот: люди перестали ценить эти вещи настолько, что предлагают: "Приезжайте и просто все заберите, чтобы не мешало, не загромождало квартиру". 

– Приступая к работе, что для вас главное? Форма или концепт? 

– Используя такой материал в качестве носителя информации, я стараюсь закладывать в объекты "ощущение".

Под "ощущением" скрывается общий вектор чувственного опыта, который направит зрителя в интимное восприятие увиденного. Мне важно, чтобы каждый нашел отклик внутри себя, чтобы царапнуло в душе что-то, вспомнилось детство, какой то момент. У меня каждая работа с историей.

Вот хрустальные туфли. Они символизируют каких-то гостей, которых у нас в семье не было. Я когда была маленькая, то мне так хотелось позвать в гости своих одноклассников, друзей, сделать шумный праздник, но нет. Мне все это строго запрещалось, и я задумала: "Вот вырасту, в первую очередь всех созову". Но, видимо, в меня родительское воспитание так вросло корнями, что я выросла и… стала негостеприимным вообще человеком. Я пыталась, правда, пока не поняла, что гости – это мне некомфортно. Я выросла с этой установкой, и она незаметно так в меня впиталась. И вот тут, в данной инсталляции, – моя фантазия об ушедшей мечте, гостях и моем несостоявшемся гостеприимстве. Сувенирные туфли. Я их набрала по родственникам и подкупила в интернете. 

– Вы занимаетесь исключительно деконструкцией хрусталя или создаете что-то новое? 

– Чтобы создавать что-то новое, надо быть стеклодувом. Я пока этим не занимаюсь. В рамках выставки, кстати, попробовала сделать свои работы из стекла. С ним легче работать. Но я также воспользовалась услугами стеклодува, он помог выдуть нужную форму – оммаж на тему часов с кукушкой. Это опять же личные детские воспоминания: в отличие от всего хрустального, до старинных часов мне дотрагиваться было можно и даже заводить их. А так мой основной рабочий инструмент – это профессиональная печь в моей мастерской, куда я все и отправляю.  

– Дальнейшие планы какие? Будете продолжать в том же духе или поменяете художественный ракурс?  

– Пока не знаю. Сложно сказать, я уже не раз себе говорила: все, не буду больше. Но вот – оп – и опять куратор SISTEMA GALLERY простимулировал на дальнейшую работу. Да и мастерская пока завалена хрусталем. Так что, думаю, в ближайшее время продолжу в том же духе…