Он проснулся в три часа ночи и понял!… Вскочил с постели и кинулся к окну! Понял! Огромный ночной огнистый мир, пронзенный одной единственной мыслью и потрясенный ее глубиной, содрогнулся, словно от взрыва. Все: дома, лужи, фонари, кошки, звезды качнулись, как будто взлетели на качелях, и вернулись обратно. Качнулись и вернулись. Он это видел!
Он понял!
Нужно было что-то делать, куда-то бежать, немедленно всем рассказать, потому что мысль разрывала его! Ослепительная вспышка! Озарение! Он впрыгнул в штаны, нырнул в свитер и кинулся прочь из дома!
Он хотел орать! Орать о своем невероятном открытии, залезть на самый высокий в мире телеграфный столб, и надрывая горло прокричать на весь мир: "Я понял!" Но вокруг было темно, пустынно и безлюдно, и только старая рыжая крыса зашуршала около его ноги…
Он хотел было подарить первоисточник знаний ей, но так как крыса была существом низким и подлым, она отказалась познать Истину и удалилась в подвал…
И тогда он побежал! Побежал так быстро, как никогда не бегал! Его гнала невыразимая мука поделиться с кем-то своим озарением, подарить кому-то ключ от счастья - хитрого головоломного ребуса, над разгадкой которого бились величайшие философы веками, расхаживая вокруг да около, а он разгадал в одну секунду, проснувшись в маленькой комнатушке в три часа ночи!
Разгадал!
Но город, словно вымер, пораженный невероятной новостью! Город специально (специально!) заткнул своим жителям уши, закрыл глаза и погрузил в сон, чтобы они не услышали этой спасительной вести, этого нового слова, которое перевернуло бы наизнанку весь мир с его привычным укладом и идеалами! Он разбил бы вдребезги все непоколебимое и незыблемое: самые неопровержимые аксиомы стали бы бездоказательными, все доказательства показались бы смешными, по сравнению с этим, Единственным, объясняющим смысл абсолютно всего - от перочинного ножика до кометы Галлеи!…
Он бежал, не чуя ног, моля небо о живой душе, чтобы раскрыть ей Великую Тайну Бытия! И вдруг в конце переулка - свет, а в нем - очертания силуэта! Да! Мир спасен! Сейчас он расскажет одному из его обитателей то, что сделает его всемогущим!
Это был маленький, не приносящий ни копейки, антикварный магазинчик, и его ночной сторож, а также продавец, и хозяин в одном лице - хромой старик. Он как раз рассматривал вензеля на ручке старого продавленного кресла, когда в стеклянную дверь громко и сильно заколотили.
- Кто?
- Откройте немедленно! Я понял! Я сейчас вам расскажу!
- Я тебе расскажу! - тихо сказал старик, вытаскивая из-под кресла дробовик.
- А ну проваливай отсюда!
- Да вы не поняли: я понял! Откройте, говорю!
- А ну прекрати бить по стеклу! Если разобьешь, - пристрелю!
- Не хотите открывать, глупец?! Ну что ж! Я прокричу вам отсюда! Я сделаю вас счастливым!
И только он открыл рот, чтобы поведать Истину - старик вскинул ружье. И почему-то сразу стало понятно, что он непременно выстрелит.
А что? Товар не идет, аренду повысили, дважды ограбили, а теперь пришли в третий раз! Ну, нет! Этого он потерпит! Хорошо, все-таки, что купил на последние деньги дробовик! Не зря, значит! Старик прицелился, и моего героя вдруг пронзила вторая гениальная мысль о том, что первая гениальная мысль сейчас умрет вместе с ним! И он пулей (хотя неудачное сравнение) вылетел из переулка!
Да, жизнь была спасена, но единственный шанс осчастливить человечество, - потерян навсегда. Он остановился, прислонился к холодной стене, бессильно опустился на корточки и…завыл! Зарыдал, заныл, заблеял, как когда-то в детстве по поводу порции манной каши, которая у старшего брата всегда была больше. Он плакал громко, истерически всхлипывая, сотрясаясь всем телом: "Я по-о-онял, а они-и-и-ы-ы-ы-ы…."
Крупные горькие слезы бурили асфальт, и он украдкой, краем глаза наблюдал за тем, как капли разбрызгиваются во все стороны, и вдруг почувствовал, как кто-то тянет его за воротник. Поднял глаза и увидел два высоких черных столбика, а над ними - еще два, только белых. Потом шла узкая оранжевая полоса, за ней - опять белое с дырочкой, потом зеленая полоска, и в самом конце - две ярко-малиновые, окутанные сизым дымом. Если по порядку, то это были каблуки, ноги, почти невидимая юбка, почти невидимая блузка - с открытыми плечами и животом, и губы, огромные малиновые губы, выпускающие дым.
- Чего ты плачешь, кисонька? - хриплым голосом, но очень участливо спросили губы.
Он отмахнулся.
- Ну, что ты, зайчик, расскажи! Может, помогу. Хочешь сигаретку?
Он не успокаивался: продолжал плакать и всхлипывать.
- Тс…тихо-тихо… Ну что?
Он поднял глаза:
- Я понял. А они-и-и… Я понял, понял, понял! А они не хотят слушать!
- Что ты понял? Расскажи мне, дикообразик! Я тебя послушаю…
- Правда? - он вскочил и перестал рыдать. - Вы, действительно, хотите познать Тайну Бытия?
- Естественно, верблюжонок!
- Вы хотите обрести ключ к Счастью?!
- Без вопросов, черепашка!
- Разгадать смысл Вселенной?!
- Понятное дело!
- Ну, тогда слушайте! Слушайте! Отныне вы будете счастливы!
Он взял ее за руки, торжественно сверкнул глазами и сказал:
- Я…я…я забыл.
Мир рухнул в Бездну.
- Ничего… - сказали малиновые губы, - пойдем ко мне: у меня есть немного виски, а у тебя, верно, пару копеек…