- Привет!
- Извините, это разве не…
- Что? Почему?
- Скажите ему, девушка, пожалуйста, это важно, очень, да что же вы… просто скажите ему, хорошо? Скажите, что Мила…
- А когда будет?
- Как?? И ничего не объяснил?
- Девушка, если вы, когда вы узнаете, где он, вы…
Короткие гудки.

Сегодня всё сговорилось быть против меня. От электрочайника, засипевшего и погибшего, вырубив попутно пробки. До входной двери, захлопнувшейся ровно в тот момент, когда я, дрожа и подвывая, в домашних тапочках и халатике на голое тело, выползла в подъезд исправлять ситуацию. Классический сюжет дешевой комедии. Что, впрочем, меня ничуть не утешило.
Подъезд продувало всеми ветрами. Там, за гипсокартонными тонкими стенами дряхлой "хрущовки", злорадно выли канонические русские зимние метели, разнося канонический русский снег - мокрый, противный, слякотный - по предрождественским улицам. Идиллия. Да только не для меня. Живу одна, ключи - запасные, любые - там, внутри. За дурацкой захлопнувшейся дверью. Мобильник, кстати, тоже. Очень ко времени.
Соседи как один не отвечали на мои звонки. Отмечали, видимо. И, скорее всего, не дома.
Я скорчилась у стены, зябко обхватив себя руками. Мыслей не было. Разве что одна, предательская и совершенно в моём теперешнем положении бесполезная мысль -воспоминание. О Рождестве два года назад. Нашем Рождестве…

Полумрак крохотной кофеенки в суетливом московском переулке. Наледь за окном. За окном - предпраздничная всегдашняя суета, контрастом нашему с тобой тёплому, уютному и безмолвному… Спокойствие. Уверенность. Счастье.
Рассеянно ковыряюсь ложечкой в глинтвейне, выуживая раскисший апельсин. Я совершенно не стесняюсь тебя; смотри-ка: апельсин с хлюпаньем съеден. Поднимаю глаза - улыбаешься. Улыбаешься так, словно впереди у нас вечность, и задумываться-то нам с тобой совершенно не о чем. Не задумываться, не переживать…
Толпа за окном течёт.
- А знаешь что…
Вычерчиваю ложкой по столу замысловатые завитки.
- Знаешь что, давай свою традицию заведём, а? Давай, что ли, желание загадаем. Давай? А вдруг? Рождество же…
Я не знаю, как объяснить. Не знаю. Слова вылетают чужие, тяжеловесные и бессмысленные. Сбиваюсь, с надеждой молча смотрю на тебя. Поймёшь, разделишь?
- Давай… а?
Твоя улыбка всё шире.
- Давай.

Вот интересно, что ты тогда загадал? Со мною-то всё ясно, с дурой. Счастья вечного, домик с тремя детьми, стандартный набор, в общем. Что-то такое неопределенное, домашне-уютное. Женское счастье, как оно есть.
А ты?..
Мне так и не представилось шанса узнать. Ни объяснений, ни тягостных почти семейных скандалов с непременным битьем посуды и лихорадочным сбором вещей. Ничего. Ты очень просто, очень легко и совершенно неожиданно - взял да и растворился. Совсем. По крайней мере, для меня.
Девушка-секретарша на твоей работе едва сдерживала злорадство. Потом, впрочем, и сдерживаться перестала - я висела на телефоне месяца два. Непрерывно, с нелепой надеждой, не веря, негодуя.
Я была похожа на заправскую истеричку.
Я забросила всё, кроме тебя.
А ты забросил меня. Очень легко, очень просто.
Да что теперь…

Теперь - захлопнувшаяся дверь и шикарная перспектива медленно замерзать у порога собственной квартиры. Ха-ха. Что там у Хелен Филдинг про одиночек, съеденных собственной овчаркой?..
Вяло раздумываю, найдется ли готовый под честное слово везти меня к маме на другой конец города порядочный таксист. В полночь. На Рождество. В спальном районе Москвы. Н-да. Улыбаюсь. Смеюсь в голос. Всхлипываю…
Тает образ кофейни с тобой внутри. Воспоминания тают, осыпаются бесполезной мишурой. Обхватываю голову ладонями; голова у меня тёплая, ладони - что твой лёд. Тянет уснуть. Лечь на грязноватый ледяной пол, под щёку ладошку, как в детстве…
В полусонное моё царство врывается извне до боли знакомый звук - щёлканье дверного замка. И до боли же знакомый голос.
Родной, привычный, так и не забытый.
Твой.
- Милка…
Инстинктивно вжимаю голову в плечи. Я боюсь обернуться и разбить иллюзию. Кажется, я не хочу задумываться, почему и как ты сейчас - здесь, за моей спиной. Чудо, не иначе. Рождественское.
По полу тянет сквозняком: из приоткрытого подъездного окошка в распахнутую настежь входную дверь моей квартиры... Чувствую, как на плечи мне опускаются знакомые тёплые руки.
- Знаешь, однажды в это же время на Рождество я чертовски захотел спасти тебя от уж-жасной опасности… Мил, пойдём домой?