— А ты попробуй, двух детей роди, тогда увидим, куда денутся твои ямочки вместе с талией, — говорила Юлька своему изображению. Непонятно, правда, зачем. Оправдывалась, что ли?

Последней каплей, поспособствовавшей принятию судьбоносного «похудательного» решения был просмотр недавних фото. На одном из них у Юльки через пояс брюк переваливалось тако-о-о-е пузо!

— Медузообразный холодец, — так определила она статус своей нынешней фигуры, — надо что-то делать.

Вообще-то, Юлька была заядлой оптимисткой, но тут подуныла. Этакий жировой массив переработать! Не шутка!

Вообще-то, Юлька была заядлой оптимисткой, но тут подуныла. Этакий жировой массив переработать! Не шутка!

— Я решила по вечерам бегать, с Олькой, подружкой, — сказала она мужу, — хочу похудеть.

— Зачем? — лениво поинтересовался Юрий,— ты мне и так нравишься.

«Конечно, — подумала Юлька, — еще бы не нравилась, у самого полтора центнера веса. Ребрышки ему жареные подавай, пельмени да вареники с картошкой. И меня на такие харчи подсадил».

— Тебе, может, и нравлюсь, — Юлька старалась говорить спокойно, — но себя в таком виде я терпеть не могу.

— Ну, давай, давай, бей ноги об асфальт, — хмыкнул муж и расхохотался, — из-за дурных ног и голове плохо.

— Денег дай, пожалуйста, кроссовки куплю, — попросила Юлька.

— Щаз-з-з,— зевнул Юрий, — приспичило бегать — бегай босиком.

Но Юлька знала, что денег у него выпросит. Поплачется, поскандалит, «обзовет» разок-другой котиком, или другим животным, и муж денег даст. Но как ей надоело все это: выпрашивать, скандалить… Разве нельзя просто, по-семейному обсудить?

Кроссовки Юлька таки купила. Дорогие, с ортопедической подошвой. Или стелькой? Впрочем, какая разница.

Процесс похудения пошел на удивление быстро. Но чем стройнее становилась Юлька, тем больше мрачнел Юрий. Он поглядывал на жену исподлобья, хамил по поводу и без. Юлька, в общем-то, была привычка к такому положению дел. Муж никогда не отличался покладистостью и приветливостью, хотя злым его тоже нельзя было назвать. Он рано остался без матери. Воспитывал Юрия отец, ныне здравствующий Юлькин свекр, для которого мат был способом общения, а самым мягким эпитетом, для обозначения всех живущих вокруг, в том числе и собственного сына, было слово «дебиловатый».

— Слушай, — однажды спросила у Юльки подружка Ольга, та, которая и подбила ее на вечерние пробежки, — я вот все думаю и диву даюсь — как тебя угораздило выйти замуж за Юрку. То, что далеко не красавец — ерунда, для мужика это неважно. Но каждый день видеть эту мрачную морду, слышать одни «фэ», умноженные на мат… Юлька, ты была либо пьяная, либо не в сознании, когда согласилась жить с ним.

— Он же не всегда такой, — начала оправдывать мужа Юлька, — детей любит, они его просто обожают.

— Он же не всегда такой, — начала оправдывать мужа Юлька, — детей любит, они его просто обожают. И не жадный Юра вовсе, только вот с кроссовками этими…И на все руки мастер…

Юлька замолчала, потом, грустно улыбнувшись, добавила:

— Он мне нравился. Но больше нравилось то, как он меня любит. Понимаешь, о чем я? — Ольга кивнула. — Думала: вот я из себя вся красавица, он должен меня на руках носить, до конца жизни быть благодарным, что такая девушка согласилась стать его женой. Юрка меня любит, но это не мешает ему через меня изживать свои комплексы. И ревность дурацкая… Вначале было приятно: на работу за ручку, с работы за ручку. Бесился, если кто хотя бы взглянуть на меня смел. Теперь все превратилось в кошмар. Я не могу глаз от земли поднять, если в районе километра появляется посторонний мужчина. Это в его понимании уже поползновение на измену. Сразу начинает орать: что, понравился, иди, знакомься, шлюхина порода. Ты и худеть специально придумала, чтоб возле мужиков хвостом мести…Молодость хочешь вспомнить…

— Да что ты! — воскликнула Ольга. — Напомни мне адрес той панели, откуда он тебя снял и домой к себе привез. Идиот!

Юлька грустно улыбнулась:

— Я думала: главное, что он меня любит, остальное в нем смогу исправить, будем жить душа в душу. Дура молодая…. И сейчас не умнее…Боюсь, исправить ничего нельзя, ревность не лечится. Как он меня просил после Антошки еще и девочку родить. На колени падал. Теперь понимаю — для того, чтобы крепче привязать. Только Настя на свет появилась, тут же из него все долго скрываемое г… и поперло потоком. Двое маленьких детей, Олька, скажи, куда я с ними?

Ольга вздохнула. Женщина всегда связана детьми. Насте два года, вечно в соплях и кашлях. На работу выйти с такими болезненным ребенком, чтобы хоть в чем-то материально не зависеть от мужа, проблематично. Да и благоверный вряд ли отпустит.

Ольга видела, что Юлька готова заплакать. Хотя сдружились они относительно недавно, Ольга знала: чтобы довести подругу до слез, нужно приложить очень много усилий. Юлька была из породы тех легких людей, которые любые неприятности встречают с улыбкой. Но сейчас, видимо, неприятностей этих накопилось на вагон и тележку. Ольга не стала утешать Юльку. Что тут можно сказать? Начать хаять Юрия, или пенять на подругу, что была такой дурой и поперлась за него замуж? Без толку. Муж и жена — одна сатана. Сегодня она его ругает, завтра — любовь заоблачная. Или покажется, что любовь. К тому же, Юлька тщеславна. Ей и самой себе не хочется признаваться, что с мужем она, в общем-то, не угадала, а уж услышать это от постороннего человека, даже если это подруга, и вовсе тоскливо.

Хотя сдружились они относительно недавно, Ольга знала: чтобы довести подругу до слез, нужно приложить очень много усилий.

Так они и бегали по вечерам, в основном, молча. Юлька стремительно худела, и, как подозревала Ольга, не только от диеты и бега. Уже появились не только ямочки и талия, но даже глаза ввалились куда-то в глубину черепа.

— Что происходит, Юля? — допытывалась Ольга.

Подруга отмалчивалась, что само по себе было странно, обычно она трещала без умолку обо всем на свете. Однажды вечером она пришла на пробежку с темно-багровой полосой через все лицо.

— Юлька! — ахнула Ольга. — Откуда у тебя это «украшение»!

— Да все оттуда же, — зло сверкнув глазами сказала Юля, — не могу больше. Заберу детей и уйду. У других день начинается с «доброе утро, любимая», а у меня «кофе свари» и морда бычья… А вчера, — Юля не выдержала и разрыдалась, — за волосы, за щеки в машину тянул. Я тебя, говорит, суку, сейчас вывезу к твоему любовнику, ты же для него так похудеть стараешься, по вечерам бегаешь. Еще неизвестно, говорит, куда ты бегаешь. А я только спросила, почему Сереги, твоего друга давно не видно. Знаешь, если бы сердце не прихватило, он бы меня точно повез к Сереге. А по пути, говорит, еще пару-тройку желающих подсажу…

Ольга стояла ошеломленная. Ее семейная жизнь была спокойной, порой даже скучной, но уж лучше скука, чем такое проявление «любви».

— Уйду, заберу детей и уйду, — как заведенная повторяла Юлька.

Но Ольга знала, что идти подруге некуда. У матери ей рады не будут, там брат с семьей проживает, они с Юлькой не ладят. Вряд ли жизнь там покажется слаще. Куда еще? На съемную квартиру? Кто ее оплачивать будет? Явно не покинутый муж.

— Женщины и с пятью детьми уходят в никуда, в нищету, — словно угадав Ольгины мысли, сказала Юлька, — разве я с двумя не справлюсь? Знаешь, что сегодня Антошка заявил сестре, увидев, что я плачу? Мол, не реагируй, папа маму снова обидел, все нормально. Разве это нормально? Почему я должна жить в слезах? Разве детям от этого лучше?

Ольга, как болванчик, кивала головой. Все Юлька правильно говорила. Но куда деваться? Антошке нужно обязательно с логопедом позаниматься, ему скоро в школу, а он половину букв не выговаривает, Насте операцию сделать — глазик косит. На все нужны деньги. Эмоциями легко оперировать: уйду, заберу… Дальше что? Но и жить так невозможно…

Чем помочь Юльке, Ольга не знала. Предложить пожить у себя? Не выход. Благоверный будет днями дежурить у дома и изводить ее и их. Должен же быть выход!

— Выхода нет, значит, нужно искать его во входе, — сказала она и рассмеялась совсем как прежняя Юлька.

— Выхода нет, — вдруг сказала Юлька.

Как ни странно, выглядела она заметно успокоившейся, как человек, который после долгих тягостных раздумий, принял окончательное решение.

— Выхода нет, значит, нужно искать его во входе, — сказала она и рассмеялась совсем как прежняя Юлька.

На следующий вечер Юлька на пробежку не вышла, и через день тоже, дозвониться до нее Ольга почему-то не могла, заходить опасалась — Юрий не приветствовал подруг. Ольга поняла: муж запретил и пробежки, и общение. Стало так грустно от вечной женской зависимости: материальной, моральной, от мужских капризов и комплексов, от маленьких и больших детей. Да и она, Ольга, тоже зависима. Не так и не в такой степени как Юлька, да и зависимость ее больше напоминает стоячее болото — работа, дом, приготовь, постирай… И так до бесконечности. Но кто-то же вырывается!

Только через три дня, когда Ольга уже хотела звонить в милицию, МЧС и куда угодно, она увидела Юльку. Та вместе с детьми сидела в доме на подоконнике и смотрела на улицу. Увидев Ольгу помахала рукой. Грустной Юлька не выглядела, наоборот, решительной.

Через пять минут на Ольгин телефон пришла СМС от подруги: «Кое-что придумала. Могу на тебя рассчитывать?».

«Конечно, можешь», — ответила Ольга.