«Сила женственности равна массе женственности,
умноженной на ускорение женственности».
«Индеец», муж автора

До того, как я устроилась на работу в эту контору, я «таких» видела только по телевизору. Его зовут и не Арсений, и не Ромэо, он Дмитрий Селезнев. «Наши» в офисе его зовут исключительно «Димочка». Причем практически всегда «Димочка» произносится подчеркнуто слащаво и с издевкой. Я первое время все время ждала от него какой-то негативной ответной реакции. Но он как будто глух к оскорбительным интонациям. Поразительно. Потом я настолько привыкла к такой схеме общения с Димочкой, что и сама начала себе позволять «хохмить».

- Димочка, а из «Коммерсанта» не звонили?
- Нет, Уль, не зваааанииииииили, - и Димочка, эффектно откидывая с плеч прядь светлых волос (всегда носит распущенные, у него что-то вроде длинного каре), поворачивается ко мне и так - хлоп! хлоп! - на меня своими ресничками. Утипусеньки, что за мальчик!

Даю три попытки угадать, как звучит Димочкина должность. Ха-ха, все всегда угадывают с первой: «арт-менеджер». Димочка отвечает за... За что же он отвечает? Сходу и не сформулируешь... Помню, таскался с важным видом на совещания к «самому», торопливо, по-женски семенил лакированными остроконечными туфельками мимо моего стола - туда, наверх, в большой кабинет владельца нашего торгового центра.

Я первое время все время ждала от него какой-то негативной ответной реакции. Но он как будто глух к оскорбительным интонациям.

Даааа... Димочка наш - это, конечно, кадр!

***************

- Селянская, ты просила машину, так имей в виду, что можешь взять ее только на время обеда! - Рита, руководитель отдела маркетинга, была явно на взводе. От резкого хлопка бумаг, брошенных начальницей на стол, подчиненная вздрогнула.
- Давай только в таком тоне не будем разговаривать, - резко огрызнулась Ульяна. Бесит хамство!
- Девачки, возьмите меня с собой, мне нужно в «Абсолют», - прозвучало певучее откуда-то из глубины офиса. Это был Дмитрий Селезнев, миловидный молодой человек в ярко-желтой рубашке и зеленом шейном платке, арт-менеджер Торгового Центра «Уран».

Витя Суворов, коротко стриженный крепыш в дорогом сером свитере и брутальных ботинках, волею HR-менеджера назначенный координатором по работе с ключевыми клиентами, прыснул и, не переходя на вежливый шепот, пошутил:
- Ага, забирайте его подальше.

Послышались смешки. Мишень насмешек и бровью не повела, как обычно. А Уля тоже хихикала, тоненько, изящненько, миленько - по-девичьи: «Хихихи». А что. Все смеялись, и ей было смешно. Тем более, что пошутил Витя Суворов. И тем более, что Витя Суворов, возможно (и ах! если бы...), шутил как раз для Ули.

***************

- Фффух, денек был сегодня тааааакой тяжелый... - Димочка выразительно покачал головой.

Я обратила внимание, что он, как дореволюционная институтка, положил кисти рук строго на колени. Пальцы, как солдаты, - вместе; ногти - идеальной формы. Машина тронулась. Я вспомнила про свой облупленный розовый лак и решила не снимать перчатки.

- Тяжелый? А чего тяжелого перед компом целый день сидеть и чаи распивать, - я отвернулась, стала смотреть в окно. Ехать нам было далеко, а я в машине люблю молчать.

- У мамы проблемы. У нее плохое здоровье, нужно денег высылать, - Димочка грустно уставился на свои аккуратненькие ногтики.

- Ой, да у меня там просто еще в семье проблемы, ты не предстаааавляешь, - Димочка так тяжко вздохнул, что я рефлекторно повернулась к нему и произнесла:
- Что-то серьезное? - честное слово, я не собиралась начинать «разговоры по душам». Как-то само спросилось.
- У мамы проблемы. У нее плохое здоровье, нужно денег высылать, - Димочка грустно уставился на свои аккуратненькие ногтики.
- Она у тебя где-то не в Самаре?
- Да, она вообще-то живет в Краснодаре.
- Ах, так ты сам из Краснодара, - я почему-то подумала, что, возможно, южный климат на его неокрепший организм в свое время так повлиял, что он стал... таким.
- Нет, я не из Краснодара, - Димочка посмотрел на меня внимательно. - Я родился в Самаре. Это мама потом сразу уехала в Краснодар. Там и живет сейчас.

- А здесь у тебя есть... близкие? - раз уж разговорились, у меня была прекрасная возможность насобирать про Димочку какую-то дополнительную информацию. Будет о чем за обедом нашим рассказать.
- Конечно, - Димочка просиял. - Бабушка и папа. Они меня и воспитывали.
- А мама... - я никак не могла подобрать деликатного завершения вопроса.

Димочка полез в сумку, достал портмоне, открыл его и показал мне фотографию, очень старую, на паспорт. У барышни на фотографии прическа была почти как у Димочки.

- Это моя мама. Я ее, честно говоря, лично и не видел ни разу.
- Дим, а почему она не с вами? Если очень личное, не отвечай... - на душе как-то было тревожно, вот уж не ожидала, что буду с нашим «противным» обсуждать такие вещи.
- Просто так сложилось, понимаешь. Бабушка говорит, что мама тяжело меня вынашивала, лежала в больницах постоянно, вроде и роды были тяжелые, я чуть не подох там, - Димочка неожиданно и как-то нервно рассмеялся, потом остановился, прокашлялся, виновато посмотрел на меня. - Да, сорри за подробности, и, конечно, я понимаю, что это не смешно, просто сам себя как представлю во младенчестве - сморщенного, голого, так смешно становится... Короче, она меня оставила отцу и бабушке, а сама уехала на юг...

- Жаль, конечно, что она что-то не особенно до сих пор горит желанием общаться, - задумчиво продолжил Димочка. - Но ничего...

Информация эта никак не вязалась с заботливо вставленной в портмоне фотографией. Даже я не ношу фотографию своей мамы в кошельке. А у меня нормальная мама.

- Ты злишься на нее? - я была уверена, что он скажет «да».
- Кто? Я? - Димочка, к моему удивлению, вопроса не понял. - Злиться на нее? За что?
- Ну, она в твоей судьбе не принимает участия как бы...
- Значит, так надо было, ты что! - Димочка еще раз глянул на фотографию и спрятал портмоне в сумку. - За что злиться. У меня бабушка говорит: «Жизнь идет, как идет». И еще бабушка всегда говорила, что маме нашей спасибо, что она все-таки меня родила, ведь врачи ей разное говорили... И спасибо, что не в роддоме оставила, а отцу принесла... Мама моя до сих пор болеет постоянно, может, она меня уберечь хотела. Знакомые вот сообщили, что снова в больнице...
- Жаль, конечно, что она что-то не особенно до сих пор горит желанием общаться, - задумчиво продолжил Димочка. - Но ничего. Пусть не хочет. Я-то имею право хотеть ей помогать, правильно?
- Имеешь, да, - для меня все это слышать было просто удивительно.

Тут бы и спросить мне «Димочку» под шумок, есть ли у него девушка, чтобы стать меганьюзмейкером для коллег...
- Вот тут остановите, - вдруг сказал Димочка водителю. Он махнул мне головой на прощанье и вылез из авто.

***************

Весь следующий день у Улечки болела голова, скорее всего, из-за духоты. Батареи парили нещадно, а окно нельзя было открывать, потому что начинала возмущаться секретарь - ее «сдувало», как она выражалась. Когда наступило время обеда, отдел маркетинга дружно выдохнул, похватал сумки и куртки и потащился к выходу. Пошел и Дима Селезнев - в синем жакетике с меховой оторочкой, с неизменной легкой улыбкой на женоподобной физиономии, галантно выстукивая модными туфлями по асфальту.

А Витя Суворов целеустремленно вышагивал в своих больших ботинках, не замечая осенних луж, и что-то увлеченно обсуждая с сисадмином Али. На Ульяну внимания не обращал. А Ульяна шла тихо, не спеша, разглядывала пыльные носы своих красных туфель и думала о том, подсядет ли Витя к ней в кафетерии, как вчера, или нет. И еще о том, не надумал ли Димочка - не дай бог! - с ней теперь «дружить». И эти две мысли Ульяна думала по очереди, пока не добрела до кафе.

Я улыбнулась Вите. Хочется верить, что улыбнулась «очаровательно». Витя мою улыбку - очень жаль! - не поймал, принялся за суп.

***************

- Ну что, красавица, приятного аппетита! - ура, он все-таки ко мне подсел.
Я улыбнулась Вите. Хочется верить, что улыбнулась «очаровательно». Витя мою улыбку - очень жаль! - не поймал, принялся за суп.

Зазвонил телефон. Мелодия из «Бригады». Вите пришлось прервать откушивание ланча.

- Даааа... - протянул он.
В трубке послышался женский голос.
- Да, - еще раз сказал Витя.
- Да, - через пару секунд еще раз.
- Нет, - с нетерпением и раздражением.
- Мать, ты з***бала уже, да заеду я к ним, заеду, хватит по сто раз повторять! - наконец решился мой Витя на громогласный и развернутый ответ собеседнице. Не желая, видимо, слышать ответных реплик, коллега решительно и жестко нажал на клавишу «отбой».

И снова послышалось мирное «сёрб-сёрб-сёрб» - Витенька кушал с аппетитом, наслаждаясь каждой ложкой питательной жидкости.

Принялась и я ковырять свой капустный салат.
«Надо сделать маникюр», - подумалось вдруг. Мы переглянулись с Димочкой (он сидел в одиночестве за соседним столиком), и я зачем-то ему подмигнула.