В день нашего с Борисом первого прибытия в Париж, — то была незабываемая весна 1977 года, — возле гостиницы, где нас поселили, в витрине аптеки углядела гребень, и он сразил меня наповал. Большой, с крупными зубьями, добротный, похожий на костяной. Мне отчаянно захотелось им владеть. Но нечего и думать, ведь цена на нем стояла, помнится, 20 с лишним франков, а это был расход не по карману. Путешествуя с киногруппой по замкам Луары, непременно присматривалась к другим витринам, искала такой гребень, но равного не было.

Вернувшись через дюжину дней в Париж, теперь уже перед отлетом домой, оказались в том же отеле. И, прощаясь с Парижем, напоследок заглянула в ту же аптеку. Вот он, моя мечта, мой гребень, он ждет меня. Даже показалось удивительным, что такую красоту никто до сих пор не купил.

Позвенев с некоторым вызовом, а может — отчаянием, оставшимися франками, числом 14 (прописью — четырнадцать), с независимым видом вошла в магазин и попросила показать этот роскошный экспонат. Мадам нехотя открыла оконную витрину, достала гребень, оторвала с него ценник и протянула мне. В руках он понравился мне еще больше. Материал грел руки и душу, настоящий гребень, похожий на костяной. Словно всю жизнь ждала такого.

Надо сказать, что женщины нашего рода отличались густыми вьющимися волосами и мучились с хлипкими исчадиями советского нескладного быта, штампованного из пластика или алюминия, цепляющимися за волосы.

В руках он понравился мне еще больше. Материал грел руки и душу, настоящий гребень, похожий на костяной. Словно всю жизнь ждала такого.

Ничего иного, как раскрыть кошелек и высыпать мелочь, состоящую в основном из сантимов, не оставалось. Мадам начала считать, но быстро подняла на меня взор и объяснила, что этого мало. Вздохнув, с искренним сожалением, я пожала плечами и, извинившись, начала сгребать денежки...

И тогда, думаю, чтобы не лазить снова в витринное окно, мадам, упаковав гребень, протянула мне сверток. Радости моей и признательности не было предела. В ответ мадам тоже слегка расцвела.
Теперь, через тридцать с лишним лет, вспоминая счастье, которое испытала от покупки гребня, понимаю, что уже не способна, хоть отчасти, так порадоваться сейчас даже новой шубке.

Нет, совсем я не права. Есть настоящие радости.

Взглянула на кормушку за окном, а там сидит парочка снегирей, вернее сидит один, лузгает семечки, а второй ждет на ветке. Не соблюдая очередности, не испросив позволения, рядом со снегирем опустился воробей. Снегирь сделал на невежу выразительное «рычание», точь-в-точь лев из голливудской заставки. Смешно, словно в мультфильме! Но воробей не видел львов, отчего и бровью не повел. Снегирь, не потерпев чужого присутствия, улетел.