Лика сидела на балконе за утренним кофе и вспоминала о вчерашнем визите Егора. Она не любила таких вот запоздалых выяснений отношений. Казалось бы, все сказано, все точки расставлены — чего ещё? Да, она отказала ему в ответ на предложение руки и сердца. Но и он мог бы не реагировать столь бурно: разве плохо они жили без штампа в паспорте? Никогда бы не подумала, что Егор может так скандалить. Она всегда гордилась тем, что отношения у них были легкими, ровными… Но, если подумать, Лика спокойно может прожить и одна. Зарабатывает она достаточно для себя. Вот только мама… Лика снова вздохнула. Анна Сергеевна принадлежала к тому поколению, когда считалось зазорным вот так — жить одной. Для себя.

Как это? Анна Сергеевна не могла себе даже представить. Идти с работы домой спокойно, а не нестись с сумками по магазинам, чтобы накормить многочисленное семейство? Тратить деньги на себя, а не на мужа и детей? Такая жизненная позиция была за гранью её понимания. И каждый раз, когда они виделись, мама неминуемо выходила на волнующую её тему: когда же Лика соберется замуж?

А Лика не торопилась. Собственно, этого и не смог понять Егор. Вообразил, что она не умеет любить. А она Егора любила, просто не понимала: зачем двум влюбленным какой-то штамп?

Вообразил, что она не умеет любить. А она Егора любила, просто не понимала: зачем двум влюбленным какой-то штамп?

Допив кофе, она оглядела внутренний двор дома, в котором с недавнего времени — после расставания с Егором, в первый день сентября, — сняла квартиру. Квартира располагалась на 3 этаже, и окна кухни выходили во двор. Новый дом был, без сомнения, красив. Даже странно, что хозяйка взяла за аренду так мало — как будто за крошечную квартирку в Бутово… Выходя из дома, Лика не переставала любоваться его красотой. Шикарного кремового цвета, высокий — в 22 этажа, с подземной парковкой и магазинами, сквером и уютным внутренним двориком, где находились школа и детсад, с просторными апартаментами под «евростиль» — никогда она ещё не жила в такой роскоши. Как же ей так повезло? Обычное объявление в обычной газете — и без всяких обманов, мошенничеств (она снимала уже не первую квартиру в Москве и имела достаточный опыт общения с риэлтерами).

По утрам Лика любила сидеть на балконе с чашечкой кофе — особенно сейчас, в последние теплые деньки золотого сентября, — наблюдая, как дворники подметают желтые и красные листья, которых с каждым днем становилось все больше, а владельцы собак выгуливают своих питомцев. Особенно часто Лика замечала одну девочку. Она была очень миленькая, даже красивая: с белокурыми кудряшками и голубыми глазами, в аккуратных платьишках. Правда, чаще всего девочка выглядела задумчивой и шла, глядя под ноги — но не в этом была странность. Каждый раз она выгуливала разных собак! Лика заметила это не сразу — но, увидев вместо таксы собачку дворовой породы, призадумалась. На следующей неделе девочка появилась с пекинесом, а ещё через день — снова с кобелем из «дворян». Лика была заинтригована. Сколько же у них дома держат животных? Иногда девчушка появлялась в сопровождении молодой женщины — скорей всего матери, очень красивой и стройной блондинки, а иногда шла под руку с бабушкой и дедушкой.

В тот день все не заладилось с самого начала. С утра у Лики подломился каблук на совершенно новой туфле. Она-то купила их в выходные и, наивная, рассчитывала проходить хотя бы сезон. Но жестоко ошиблась — каблук треснул уже на лестнице, не успела она даже выйти из дома.

Лика присела на лавочку у подъезда, чтобы осмотреть поломку. Возвращаться не хотелось, да и другой пары туфель не было; она надеялась, что все не так серьезно. Старушка, сидевшая на другом конце скамейки, немедленно пересела поближе к Лике.

— Вы новенькая? — требовательно осведомилась она.

Девушка сдержанно кивнула, не желая вдаваться в подробности. Но любопытная соседка продолжала расспрос:
— Вы здесь купили квартиру?
— Нет, я снимаю, — неохотно ответила Лика.
— А! — воскликнула она, отчего-то обрадовавшись. — А я-то думала, гостья, — хотела предупредить... Вы, наверно, думаете, что это простой дом?
— Почему же — отличный новый дом, — стараясь быть вежливой, отозвалась Лика.
— А это не просто дом, — не слушая её, продолжала соседка. — На самом деле не такой уж он и новый — на нем заклятие, вот и выглядит новехоньким. Только жильцы и арендаторы могут входить через парадную дверь. А остальные — исчезают…

— А! — воскликнула она, отчего-то обрадовавшись. — А я-то думала, гостья, — хотела предупредить... Вы, наверно, думаете, что это простой дом?

Лике стало не по себе.

— То есть как это — исчезают?
— А вот так! И жильцы специально проводят гостей через парадную, чтобы забрать годы их жизни — правда, действует это только раз в году, в сентябре. Знаешь, сколько им лет? Хотя бы той девочке с собаками?..
— Видите ли, я спешу на работу…
— Минимум сто! — заключила соседка, глядя на неё с торжеством. — А собак она использует вместо людей — чтобы парадная забирала их. Хочет, видишь ли, казаться лучше, чем её семейка. И при этом попросту крадет собак! Я-то не пользовалась их погаными штуками и не буду. Сын со снохой продают квартиру, так что в скором времени съеду. Быстрей бы уже, а то сны стали сниться плохие… Ну а вы, если останетесь, будьте осторожней.

Лика заключила, что бабка не в себе. Ничего не ответив, она поднялась, отломала второй каблук и вернулась в подъезд. Хотя шеф не любит опозданий — не идти же, в самом деле, босиком. Придется надевать кроссовки и переодеваться. В парадной Лика немного задержалась. Впереди по лестнице поднималась мама давешней девочки в окружении троих мужчин (и откуда только взялись?). Все ухажеры, как Лика про себя определила мужчин, одновременно пытались говорить и смотрели на свою даму восхищенно — а она только улыбалась уголками губ.

Лика собралась подождать, пока они уедут, и вызвать второй лифт — но поклонники не дошли до лифта. Они исчезли.

Только сейчас в холле стояли воздыхатели — и вдруг испарились. В прямом смысле этого слова! Просто растаяли в воздухе! Лика медленно попятилась. Неужели бабкино безумие заразно и передалось ей? Досадно, а она-то всегда гордилась своим здравомыслием… Ну не могли эти парни исчезнуть! Лика потрясла головой, протерла глаза, в надежде, что её посетило временное наваждение. А вот женщина, оставшись в одиночестве, похоже, нисколько не удивилась. Она оглянулась и, заметив растерянную девушку, усмехнулась и спокойно прошла к лифту.

— Вы едете?

Лика, замотав головой, отступила.

Нет уж. Спасибо, конечно, — но она пас. Связываться со всякой мистикой ей неохота, и разбираться с тайнами дома она не собирается. Она в этом доме жить не будет — ни за какую, даже самую маленькую, аренду — это решилось моментально. Даже пускай ей доплатят!

В тот же день Лика, быстро покидав в чемодан вещи, съехала из квартиры. На пару дней она остановилась у подруги Оксаны. Лика не стала рассказывать о настоящей причине своего бегства: такое нужно увидеть собственными глазами. И Оксана, сочувственно кивая головой, выслушивала историю о том, что хозяйка оказалась жадиной и взвинтила цену вдвое. Вечером Лика позвонила хозяйке и сообщила, что не будет платить за следующий месяц. Тётя Рая не казалась слишком удивленной, а в конце разговора проронила многозначительную фразу:
— Значит, узнали…

Но на попытки Лики расспросить подробней она быстренько свернула разговор и, пожелав всяческих благ, повесила трубку.

Но на попытки Лики расспросить подробней она быстренько свернула разговор и, пожелав всяческих благ, повесила трубку.

И в этот момент девушка вспомнила о кулоне. Это старинное украшение с изумрудом передавалось в её семье по женской линии и было подарено ей бабушкой перед смертью. А Лика взяла и забыла его в выдвижном ящике трюмо! Перед ней возникла дилемма — возвратиться за украшением или же оставить кулон этому странному дому. При мысли о том, что придется снова идти туда, у неё мурашки побежали по коже. Здорово же её запугали… Нет, она должна за ним вернуться. Кулон — это больше, чем талисман, это память. И никакое заклятие, никакие дурного вкуса розыгрыши её не остановят! Вспомнив о сцене перед лифтом, свидетельницей которой она стала, Лика слегка поёжилась. Это не очень-то походило на розыгрыш. А может, позвонить Егору, съездить вместе с ним? Вдвоем будет как-то спокойней. Да, они расстались — но все-таки их связывало слишком многое… Хотя она ему и не сказала, Егор оставался самым близким человеком в её жизни… Лика покачала головой. Недаром ведь говорят: уходя — уходи. Она не хочет быть ни в чем ему обязанной.

Лика ещё не успела отдать ключи хозяйке и, не откладывая в долгий ящик, поехала за кулоном на следующий день утром, в последний день сентября (был как раз выходной). Она подошла к дому, которым недавно так восхищалась и даже гордилась, и невольно замедлила шаг. В окне второго этажа мелькнуло и пропало лицо давешней соседки, пугающей её на скамейке. Девушка зажмурилась, приложила магнитный ключ и открыла тяжелую входную дверь. Как-то она раньше не задумывалась, а теперь заметила: в отличие от других новых домов, здесь в просторном холле не было консьержки.

Пройдя через холл, она не заметила никаких изменений. А перед самым лифтом раздался мелодичный звон, и парадная словно окрасилась яркими красками. Тело как будто стало легче, и появилось неудержимое желание взлететь…И Лика поддалась ему, взлетела. Это оказалось так просто, что она даже удивилась — как эта идея не приходила в её голову раньше?

Чувство полета оказалось головокружительным, пьянящим, захватывающим. Вся в его власти, она подлетела к высокому окну в старинной раме (мимоходом отметив, что его раньше не было, но уже не удивляясь), без труда прошла сквозь стекло и выпорхнула на улицу. Не было никакой тяжести — одна тончайшая, невесомая легкость бытия. Она чувствовала себя легко, как желтый лист, покинувший ветку, но в отличие от листа могла подняться к самым облакам.

Ей захотелось петь, но голоса не было. Обнаружив это, она не расстроилась, а, напротив, ещё больше развеселилась. И с чего все так боятся летать? Если б они знали, как это легко, ни за что бы не стали бродить по земле! Она покружилась немного и полетела дальше, за пределы двора и Дома, к пушистым облакам, выглядящим так заманчиво. И последняя её мысль была: а все-таки с Егором лететь было бы веселее…