1980
Москва.
Мне 18.

Брежневский застой.

Связанные одной цепью, люди живут с верой в её нерушимость.

Торопиться не надо.
Дни похожи один на другой.
Время еле капает, как влага с сырого потолка.
Смотришь и узнаешь интересные рисунки в подтёках.

Можно толковать знаки трещин на стенах, наблюдать, как растут деревья.

Время еле капает, как влага с сырого потолка. Смотришь и узнаешь интересные рисунки в подтёках.

Ничего не происходит даже на экранах телевизоров.

Машины редки — ещё не захватили звук и воздух города.
В основном «Запорожцы».

Говорят — я ничего.
От парней слышу: «Такая фигура! Такая грудь!»
От девчонок: «Ты — это стог волос с сиськами».

Мой каштановый стог восстаёт против любых попыток упорядочить.
Проще наголо побриться.
Ветер дунет, и я как в джунглях заблудилась.

Я кондитер третьего разряда.
На рабочем месте вся в белом: в муке и в сахарной пудре.
Спецовка: фартук, марлевый колпак. На ногах шлёпанцы.
Стою у печи. Пеку булочки.
К концу дня кажется, что пол раскаляется как сковородка.
Ноги горят.
Зарплата — 130 рублей — далеко не худшая.
До этого полгода держали в ученицах, платили 30.

После работы вид плачевный.
В зеркале отражаться не хочется.
Еду домой.
Засыпаю в пути и впадаю в старость.
Такой вижу себя, просыпаясь от случайных взглядов.

Иногда по дороге встречаю бывших одноклассников.
Смотрят с грустью, как на тень прошлого.

Засыпаю в пути и впадаю в старость. Такой вижу себя, просыпаясь от случайных взглядов.

Маме 40 лет.
Работает на заводе холодильников.
Инженер-технолог.
Зарплата 160.
Сидит в отделе.
Ничего не делает.
Делать что бы то ни было в отделе запрещено.
Мама никогда нигде не находит себе места.
Мечется в бездействии.
При этом делает вид, что довольна.
Дорого мне обходится этот имидж.
Приходит домой, кидается на меня.

Стараюсь опередить её хотя бы на полчаса, чтобы успеть залатать защитное поле.
Включаю музыку, расслабляюсь.
Даже короткое одиночество относительно.
В стену забарабанили соседи по коммуналке: «Немедленно прекрати саботаж! Брежнев выступает с речью по телевизору!»
Соседи считают, что я намеренного мешаю внимать вождю и наставнику.
Я разносчик тлетворной западной культуры.

Лицо Брежнева неподвижно. Голос монотонный. Взгляд безжизненный.

Через четверть века в интернете появятся множество фотографий Брежнева с живым выражением лица.
В целях реабилитации эпохи.

Соседи стоят перед экраном навытяжку.
Вошли в роль ещё полвека назад.
У них на окнах нет занавесок.
В небе горит всевидящее око, для которого мы все — стеклянные человечки в стеклянных домах.

Иногда не хочется домой.
После работы сижу в метро.
Читаю. Сплю, прислонившись в стене.

В небе горит всевидящее око, для которого мы все — стеклянные человечки в стеклянных домах.

Если совсем надоест в метро ошиваться, то можно к Светке.
Живёт в дипломатическом районе напротив шведского посольства.
Большая трёхкомнатная квартира на Мосфильмовской.
Там царят бардак и роскошь.
Светка — моя ровесница. Нигде не работает.
Живёт на содержании родителей.
Числится нянечкой в детском саду.

Она от себя без ума.
Думает — прочие тоже.
Тощая колченогая обезьяна с губищами.
Смолистые жиденькие волосёнки.
Моя полная противоположность.
Вместе мы выглядим комично.
Слышала диаметрально противоположные мнения на счёт того, кто из нас красавица, а кто страшная.

Прихожу к ней, когда хочу.
Друзей у неё нет.
Случаются мужчины.

В Светкиной квартире живёт бабушка. Почти не показывается из своей комнаты. Там висит её портрет, написанный Серовым.
Светка привела меня посмотреть. Бабушка молчит. Недовольна.
Красивая была в молодости. На портрете она в таджикском национальном костюме.
Светка в разное время говорила, что бабушка то кубанская казачка, то цыганка. Её мама сказала, что они евреи.
Я тоже еврейка.
У нас ничего общего.

Светка утверждает, что она цыганка по образу жизни.
Всю жизнь будет это повторять, хотя в итоге эмигрирует по еврейской линии.

Светка познакомила меня с другом детства. Теперь он ей не друг. От скуки они стали любовниками. Заскучали ещё больше.

Светка познакомила меня с другом детства. Теперь он ей не друг. От скуки они стали любовниками.

Андрею 21.
По-солдатски коротко стрижен, накачанный, статный.
Думала — только из армии.

Армия ему не грозит.
У него родители как у Светки — со связями.
Отмазали.
Андрей без проблем поступает в любой вуз. Походит курс и бросает.
Так же с работой. Устроится то проводником на поезд, то в геологическую экспедицию поваром, то в съёмочную группу разнорабочим.
Надоест — уходит.
По телефонному праву перед золотой молодёжью все двери открыты.

Для меня все двери закрыты.
На распоследнюю работу еле устроилась.

Светка с Андреем верят, что проблемы устраняются сами собой.
Через четверть века это убеждение будет им дорого стоить.
Родственники отберут у них жильё.
Светка эмигрирует из страны и будет жить на социальном пособии в гетто для иностранцев.
Андрей окажется на принудительном бессрочном лечении в психбольнице.

*****

Андрей одиночка.
Изредка у него случаются приступы социальности.
Когда хочется секса.
Или поболтать.
Хочется рассказать о своих путешествиях.
Он легко находит публику — тех, кто ничего в жизни не видел, — таких, как я.
Когда рассказывает — он неотразим.
Даёт представление на одном дыхании.
Прокрутил воспоминания через усилитель чужого восприятия и как будто пережил снова.
На этом функция слушателя исчерпана.

Он быстро устаёт от людей.
Уходит не прощаясь.
Обрубает контакт.

Моё знакомство с Андреем состоялось первым по-настоящему тёплым днём в году — 19-го апреля.
Светкина инициатива.
Решила проверить силу своих чар.

У неё билеты в кино на фильм «Обыкновенный фашизм» — общая для нас, евреев, тема. Билетов только два.

Договорились встретиться у кинотеатра «Россия».

Никогда не видела Светку такой расфуфыренной.
Мы с Андреем сразу о ней забыли.
В любовном треугольнике двое всегда против одного.

Но Светка капризно напоминает о себе.
Думает, что умеет манипулировать.
У неё билеты в кино на фильм «Обыкновенный фашизм» — общая для нас, евреев, тема.
Билетов только два.
Но я мастер спорта по ловле лишнего билета.
Некоторые мужчины покупают второй билет для знакомства с девушками.
Мне попался какой-то психопат. Схватил за руку: «Куда пошла!? Всё равно рядом сидеть будем!»
Поменялась с Андреем местами.
Лучше бы со Светкой.

После фильма настроение ужасное. Сработала генетическая память.

Но Андрей быстро справился с мрачным впечатлением и пытается нас развеселить. Пригласил к себе.
Дорогой увлекательно болтает, рассказывает смешные анекдоты.
Сияет. Затмил собою страшный фильм.

Мы идём по улице, которая кажется знакомой.
Ещё бы! В фильмах, если действие происходит в Москве — то чаще всего на этой улице — Новокузнецкой.
В любимом фильме детства 70-х «Романс о влюблённых» молоденькая парочка едет на мотоцикле по Новокузнецкой. Кадр многократно повторяется.
Улица кажется бесконечной — именно такой — солнечной, весенней.

Андрей живёт на верхнем этаже высотки на солнечной стороне.
Из окна открывается простор Замоскворечья.
На подоконниках в горшках и кадушках процветают растения.
Беспорядок, но пахнет приятно.
Пытаюсь определить чем.
Незнакомый запах.
Наверное, так пахнет счастье.