Нежный и сладкий аромат свежей выпечки, переплетенный с заманчивым и бодрящим ароматом чая, приправленного любовью и заботой. На улице плетет свои козни вьюга, на окнах рисует узоры проказник мороз, а в доме смеются над ними, потрескивая угольки в печи. Нет ничего на свете прекраснее такого пробуждения.

В доме бабули всегда всё было переполнено любовью и заботой, именно поэтому Непослуха так любила проводить у неё все каникулы вдали от серости и суеты мегаполиса.

Бабуля Непослухи кроме всех прочих достоинств была нескончаемым позитивным источником и кладезем знаний.

Больше всего бабуля Непослухи любила зимними вечерами шить игрушки для своей любимой внучки и её друзей. А для Непослухи превращение кусочков ткани в игрушку было настоящей зимней сказкой.

Бабуля всегда была очень экономной и аккуратной, каждый кусочек ткани находил однажды вторую жизнь в уютной мастерской.

Непослуху завораживали самодельные шкафы из массива дуба, старательно сделанные руками любимого дедушки, с десятками маленьких ящичков, за которыми прятались сотни разноцветных лоскутков, кружев, пуговиц, бусинок, бисера…

Так хотелось проникнуть в тайну, открыть все заветные ящички, достать всё их содержимое и тоже сотворить игрушку, своими руками.

Когда бабуля пыталась научить внучку шить, она начинала с унылых рассказов о безопасности, потом о составах материалов, о совместимости цветов… Это не интересовало Непослуху, поэтому она кивала головой и пропускала всю информацию мимо ушей, представляя, что же она сотворит.

Иголка почему-то постоянно пыталась либо выскользнуть из рук Непослухи, или уколоть побольнее, нитки постоянно путались и откуда-то появлялись узелки, ткань мялась, сыпалась, падала, никак не хотела слушаться. Это было возмутительно, но повторяя всё в точности за бабушкой, у Непослухи получалась кракозябра, в то время как в руках бабули был очередной шедевр.

Но так хотелось сшить что-то очень красивое…

Вдохновение, вот в чем всё дело, решила Непослуха, и стала ждать своего часа…

Воображение рисовало сказочных персонажей одного за другим, как жаль, что рисовала Непослуха в то время не так хорошо, как теперь, жаль, что она не зарисовывала их, сейчас бы выставка этих рисунков имела оглушительный успех.

Этой ночью фантазии вскружили Непослухе голову, и она принялась за работу, забыв про всё, не жалея себя, не замечая ничего, пока не закончила свой шедевр.

По законам несправедливости бабушки в это утро не было дома.

«А может, это и к лучшему, зато я всё сделаю сама. А бабушка придёт, посмотрит и будет мной гордиться!» — думала Непослуха.

Заветные ящики были открыты, всё их содержимое, постепенно, совершенно незаметно, оказалось на полу. Но даже этого не хватило для шедевра. Со штор были вырезаны небольшие, еле заметные для Непослухи кусочки. Скатерть лишилась бахромы, а любимый бабушкин платок — нескольких кисточек.

«Искусство требует жертв», — объясняла потом Непослуха бабуле, но, как и многие таланты, она оказалась непонята и не оценена при жизни…

Вьюга веселилась за окном, танцевала свои снежные танцы, угольки подсмеивались в печи, пирожки дразнили своим ароматом, но юная мастерица не вставала, она нежилась в кроватке с самой прекрасной, сшитой собственными руками игрушкой.