СПАСИБО ИНТЕРНЕТУ!

Благостный майский вечер. Даже ароматы дымящейся день и ночь свалки не могут перебить запахи сирени, которая густо разрослась под окнами первого этажа хрущевки. Воздух наполнен детскими голосами и кошачьим воем. Наступило время бесконечных кошачьих рыцарских турниров. Протяжный заунывный вой подкрепляется стремительными ударами лап, пока противник не дрогнет и не покинет ристалища. А его победитель не станет господином окрестного кошачьего гарема.

На скамейке возле подъезда занимают свой боевой пост бабушки-старушки. Внуки уже выросли и перестали навещать бабушек, правнуков пока нет, а дети уже собирают документы на оформление скорой пенсии.

Так что у них теперь период безделья. Это когда времени свободного много, а дел никаких нет.

— Что-то Пахомовну не видно уже который день, — говорит одна из старух. — Жива ли? А то мы сидим здесь, а она уже, может быть, и не жива. Попроведовать бы надо. Мало ли что!

— Ой! Еще и нас всех переживет! У ней теперь хахаль появился.

Немая сценка. Потом несколько старушек быстро крестятся, приговаривая:

— Красивый хоть? — спросила одна бабушка, стараясь придать своему голосу как можно более равнодушный тон.

— Свят! Свят! Свят!

Другие плюются. И шепотом дают Пахомовне нецензурные характеристики.

А третьи давились слюной, поскольку ночью им снилось, что они целуются и даже... Не будем об этом. Хотя мы люди взрослые!

— Старый поди! Песок уже сыпется?

И надеются услышать, что хахаль ветхий, как прошлогодний мухомор.

— Не! Молодой!

— Красивый хоть? — спросила одна бабушка, стараясь придать своему голосу как можно более равнодушный тон.

— Да уж точно страшный! Страшнее атомной войны! Такой во сне приснится и умрешь от разрыва сердца! Это уж как пить дать! Нешто красивый позарится на старуху?

— Да нет! Очень красивый! Глаз не оторвешь!

— А ты сама-то хоть видела? — возмутились подруги. — Наверно, Пахомовна тебе наплела!

— Да видела! За солью к ней заходила и увидела. Писаный красавец!

В этот момент все были готовы разорвать Пахомовну, втоптать ее в лужу, что стояла возле подъезда.

— Если он красивый и молодой, а на бабку старую позарился, то дурак значит. В детстве, значит, мамка его уронила головой об асфальт. А с дураком-то жить какая мука!

Завидно подругам счастью Пахомовны, поэтому их злые слова падают как нож гильотины на шеи несчастных.

— Еще и голова, наверно, у него трясется. Дебилы всегда головой, как козлы, трясут.

Завидно подругам счастью Пахомовны, поэтому их злые слова падают как нож гильотины на шеи несчастных.

— Умен! Спасу нет! Всё знает! Что ни спросишь, объяснит от и до. Настоящий академик!

— Так уж всё и знает? — недоверчиво спросили старушки.

— Всё! Ходячая энциклопедия! Ой! Даже больше, чем энциклопедия знает!

— Где же она, сердечная, отыскала такого?

— В сетях.

— Как в сетях? Он что, рыбак или тонул, а она его спасла?

— Не знаю я. Стала ее расспрашивать, она лишь отмахивается и ничего толком не говорит. Сама бутерброд жует, чаем припивает и бегом в одной сорочке к нему.

— В одной?

— В одной!

— Ну, всё! Это конец! Куда уж больше!

Почему судьба так несправедлива к ним? Если Пахомовне повезло, почему бы им не повезти?

— А как он поет! Как танцует! И рисует! И сочиняет! И всё отремонтирует! И всякие тебе игры устраивает! С ним, говорит Пахомовна, не заскучаешь. Она даже похорошела!

Если Пахомовне повезло, почему бы им не повезти? Чем они хуже? Вон, Петровна младше ее на двадцать лет! Васильевна до сих пор такая красавица! Если бы не морщины, так хоть сейчас в сериале «Молодежка» снимай!

Если Пахомовне повезло, почему бы им не повезти? Чем они хуже? Вон, Петровна младше ее на двадцать лет!

Значит, у каждой есть шанс.

— А как зовут-то его хоть?

— Кого?

— У тебя склероз, что ли? Хахаля-то Пахомовны?

— Так она его Интернетом кличет.

— С Кавказа, что ли?

— Откуда же мне знать? С Кавказа он или узбек какой. Спрашивать же не будешь. Да и Пахомовна мне глаза выцарапает, если б я его расспрашивать стала.

Глаза у старушек загорелись. И что-то им совсем расхотелось день деньской на лавочке сидеть да лясы точить.

На следующий день на лавочке не было ни души. Старушки — они народ сообразительный. Сразу дотумкали, что к чему. И у каждой теперь появился свой... Ну, вы понимаете, взрослые же, о чем речь.

Мы желаем счастья вам! Как поется в песне.

На этом позвольте откланяться! Меня же тоже ждут давным-давно! Всё! Бегу! Бегу! Бегу!