Инзихор Младший рыдал в три ручья, роняя слезы на дрожащие коленки. На нем был его любимый бархатный кафтанчик, синий с серебряной нитью, но даже это обстоятельство не могло добавить ему хоть каплю хорошего настроения.

Это все она! Она! Она! Она и только она виновата во всех его злоключениях… Инзи сидел на ступеньках перед собственными королевскими покоями, не желая входить внутрь. В покоях отдыхала ненавистная королевишна... Та, что посмела затмить его, стерев маленькой ручкой образ Инзихора Младшего со страничек истории Усмунтии.

Неудавшийся король просидел под дверью час или даже больше, слушая ее речь. Королевишна вещала с балкона — громко, властно, убедительно, бросая красивые, ладные слова вместе со сдобными маковыми шумочками — любимым лакомством жителей Усмунтии.

Королевишна вещала с балкона — громко, властно, убедительно, бросая красивые, ладные слова вместе со сдобными маковыми шумочками...

ХХХ

— Ты ревнуешь меня к ним? — спросила Лолиша, ласково теребя Инзи за чуб, одиноко возвышающийся над лысой макушкой. Инзи показалось, что жена обращается с его Высочеством, как с каким-то там молочным теленком, который должен мычать от радости, что она соизволила прикоснуться к нему своими королевскими пальчиками.

Король молчал, хотя изнутри он весь трепетал, будто пьяная струна живой кандорской скрипки, содрогаясь от ярости. Как можно быть такой глупой? Он ревновал не ее к ним, а их к ней…

Черная, как бунгульский уголь, зависть, сжигала короля, превращая его и без того слабенькую душонку в горстку бесполезного пепла.

Инзи жаждал ее, королевишны, исчезновения. Вот бы раз — и нет ее… Такое может быть вполне, например, в случае ее внезапной кончины… Тогда он сможет снова вернуться к правлению своей страной. Будет непросто. Ведь он от природы застенчив, не силен в политике и военном деле… Но он справится. Они полюбят его, даже если ему придется прибегнуть к гипнотической магии…

Жена не должна больше править его страной! Не должна! Не должна!

ХХХ

Инзи незаметно прокрался в гостиную и оттуда на кухню. Он чуть было не разбудил кухарку Маркешку, опрокинув какую-то кочергу. Маркешка спала на топчанчике, дергая во сне толстой ногой. Ее сон был беспокойный. Она что-то бормотала себе под нос, периодически фыркала, потешно морщила грушевидный нос.

Яд был готов. Инзи пришлось хорошенько постараться, чтобы его раздобыть. Не обошлось без помощи Аргуса. Чернокнижник Аргус, он же потомственный травник, за триста усмунтских золотых подготовил убийственный сбор из самых скверных растений, которые ему только удалось разыскать на топких усмунтских болотах.

Лолиша по утрам пила чай с медом и сушеными лепестками гулии — бросала в свою чашечку несколько сушеных цветочков. У гулии горький привкус, так что роковая «добавочка» Инзи не должна была быть замечена. Недолго думая, Инзи бросил свой яд в баночку с гулией, хорошенько перемешал и поспешил вон из кухни.

Инзи незаметно прокрался в гостиную и оттуда на кухню. Он чуть было не разбудил кухарку Маркешку, опрокинув какую-то кочергу.

ХХХ

— Инзюш, мне все кажется, что наши отношения охладели. Ты разлюбил меня?

Лолиша звучала печально и немного взволнованно. Не дождавшись ответа, она потянулась к Инзи за поцелуем. Тот еле сдержался, чтобы не дернуться в сторону.

— Может, чайку? — предложил он. Его голос предательски дрогнул.
— Не... — протянула королевишна, зевая. — Чай бодрит. Я хочу немного понежиться. Полениться… А давай-ка примем ванную? Вместе. Как тогда, в нашу с тобой «медовую» неделю…

Лолиша встала с постели, сбросила пеньюар, оголив свое тело, белое и слегка полноватое. Она подошла к зеркалу, улыбнулась сама себе, распушив рукой негустые, но очень яркие сочно рыжие волосы.

«Надо же, — задумался Инзи. — Не красавица, но так самоуверенна, что невольно начинаешь восхищаться ею…»

Лолиша подошла к большому чану с горячей водой. Забралась в него по тоненькой серебряной лесенке.

— Иди ко мне, муж мой, — сказала она, томно поглядывая в сторону Инзи.

Король заставил себя подняться с кровати. Он поплелся к Лолише, мысленно ругая жену, на чем свет стоит. Вскарабкался на самый край чана и сразу стал похож на глупую курицу, устроившуюся на ночлег.

— Ну, что ты так сидишь? Залазь ко мне, дураша... — сказала Лолиша игриво. Ее всегда забавляла эта манера мужа сидеть вот так на краю чана в «позе орла».

Инзи страсть как захотелось придушить свою опостылевшую женушку. Принятие ванны никак не входило в его утренние планы. Только обильное чаепитие и больше ничего… Но ни в коем случае нельзя было выдавать себя, а то вдруг Лолиша расстроится, начнет кукситься, кривляться и откажется от чаепития...

— Не... — протянула королевишна, зевая. — Чай бодрит. Я хочу немного понежиться. Полениться… А давай-ка примем ванную?

Инзи что-то крякнул себе под нос и плюхнулся в чан — брызги полетели во все стороны.
Лолиша звонко рассмеялась.

— Ты нахлебаешься, дураша! — сказала она, осторожно вытаскивая Инзи из воды прямо за чуб.
— Уже нахлебался, — буркнул Инзи, отплевываясь. — Что это за дрянь здесь плавает в таком изобилии?

Король поморщился, брезгливо стряхивая с себя какую-то мокрую шелуху.

— Так это мои любимее гулии, — сказала Лолиша, закручивая распущенные волосы в пучок. — Меркуша-выдумщица догадалась бросить для запаха… Тебе что, не нравится?
— Нравится… — промямлил Инзи, бледнея.