Утро выдалось ненастным. Небо напоминало рваную грязную тряпку, растрепанную злобным дворовым Тузиком. Дождь, выдохшись за ночь, моросил лениво и назойливо. Но даже в такую погоду пробки на дорогах не стали меньше. Только выбравшись за город, я почувствовал облегчение и свободу. Мотор тихо и размерено урчал, сливаясь с мелодией из динамика: «Льет ли теплый дождь, падает ли снег…».

Эта «Восточная» песня с некоторых пор стала моим талисманом, принося неизменную удачу.

«Я в подъезде возле дома твоего…» — слушаю, и в душе вспыхивает искра, разгораясь в большой огонь, который дает уверенность в победе.

Первый раз ее услышал перед ралли в Ялте и получил золото. А на Кавказ к традиционным майским заездам отправился уже со своим диском «Премьер-министра», группы, популярность которой тихо сошла на нет, а песня осталась и стала моим оберегом от неудач.

Спортсмены вообще — народ суеверный, кто-то носит с собой пятак, кто-то — магнит, кто-то смотрит перед соревнованиями «С легким паром», один мой приятель кладет под сидение перед стартом маникюрную пилочку. А ко мне сама прилипла эта мелодия.

А уже через два часа руки мои сжимали совсем другое колесо управления, машина неслась по слякоти и бездорожью очередной трассы.

Однажды мурлыча ее, услышал, как мама подпевает.

— Мамуль, тебе тоже нравится мой талисман?
— Да-а… — ответила она, улыбаясь. — Было мне лет восемнадцать, когда первый раз ее услышала.
— Ничего себе! А я-то думал, что это еще свеженький хит.

Рука привычно сжимала руль, дорога мягко ложилась под колеса ВМW, уверенностью и спокойствием наполнялась душа.

А уже через два часа руки мои сжимали совсем другое колесо управления, машина неслась по слякоти и бездорожью очередной трассы.

Ралли на первенство города — для меня не самые престижные соревнования. Неоднократный чемпион края, России и стран СНГ, я был уверен в своей победе, думал легко и без хлопот обойти всех участников. Трасса была для меня не просто знакомой, а родной. Первый раз еще в восемнадцать лет здесь же поливал себя и команду дождем из шампанского.

На сей раз все подъемы и повороты размытой и раскисшей дороги давались с напряжением. Дворники не успевали счищать грязевые потоки, летящие со всех сторон. Наконец, вырвавшись вперед, я почувствовал облегчение и свободу. Рев моторов и фонтаны грязи из-под колес соперников остались позади, мой верный Ford уходил от преследования.

Дальше был тяжелый спуск с поворотом. И вдруг на самом крутом месте в диком вираже, шлепнув мне на стекло черно-серый комок, «Лада» обходит меня на полкорпуса. Правая нога автоматически прижала педаль, а в душе заплясали искры азарта вперемежку с недоумением:
— Это кто ж такой смелый и рисковый? А посмотрим, как ты поступишь дальше.

Похоже, что пилот — «молодой», как привыкли говорить опытные спортсмены о новичках. Но сколько смелости и куража! Маститые спортсмены так не рискуют, обходят умнее.

Через считанные минуты я был уже впереди. «Молодой» шел у меня по пятам. Я уверенно несся вперед, а этот, сзади, был со мной как будто в жесткой сцепке. Трасса шла по лесу, и, когда я на секунду сбросил газ, обходя огромный валун, «Лада» снова оказалась впереди.

Похоже, что пилот — «молодой», как привыкли говорить опытные спортсмены о новичках. Но сколько смелости и куража!

— Ну, молодец! — вырвался у меня возглас. — Смелый мальчик, одобряю!

До финиша оставалось несколько километров. Я прибавил газу и обошел «молодого». Мне хотелось уйти от него подальше, чтобы он понял, с кем имеет дело, но он тоже вжимал педаль до предела и не отставал.

Финишную линию он пересек, отстав от меня не более чем на пару метров. Это — несомненно, талант, серьезная заявка на будущее золото.

Выйдя из машины, я попал в кольцо друзей, механиков, тренера, журналистов, и потерял из виду «молодого». Парня, пришедшего за мной, тоже окружила толпа поздравляющих и репортеров.

Встретились мы с ним только на награждении. Он стоял на ступеньку ниже меня, такой щупленький небольшого роста мальчишка с юным и нежным лицом. Но сколько гордости и уверенности было в этом взгляде, не тщеславия, а именно спокойной уверенности. После вручения медалей мы поздравляли друг друга, обливались шампанским, хохотали. А потом, смеясь, он снял шлем, и по хрупким плечам его рассыпались длинные, пушистые, русые локоны.

«Молодой» продолжал хохотать, уже глядя на меня. Наверно, было действительно смешно смотреть, как здоровенный детина выпучил глаза, брови поползли на лоб, а рот открылся от изумления.

— Девчонка! — только и смог выдавить я из себя.

Это была наша первая встреча, точнее знакомство. Ее звали Маша, и выступала она от «Тольятти Авто». Хрупкая, нежная девочка с восторженным взглядом в грубых ботинках и серебристом комбинезоне показалась мне пришелицей с другой планеты, оказавшейся здесь случайно по недосмотру Создателя, а разум возражал: «Вспомни ее на трассе, где была жесткость, уверенность, самообладание».

В тот же день в дорожном кафе мы спорили с ней на злободневную тему: «Женщина и авторалли».

Хрупкая, нежная девочка с восторженным взглядом в грубых ботинках и серебристом комбинезоне показалась мне пришелицей с другой планеты...

Маша легко положила на лопатки все мои аргументы против.

— Вадим, ты вспомни историю: 1901 год — Мадам дю Гаст на гонке Париж–Берлин, а в 1927 году Элизабет Юнек выиграла Гран При на Нюрбургрингской трассе, Теодора Сиблей вообще соревновалась уже в довольно преклонном возрасте, а внуки болели за нее с пит-лейн, — воодушевленно говорила она. Щеки ее покрылись нежным румянцем, глаза горели, она в своей уверенности и вдохновении напоминала мне гордую лань в полете.

Потом судьба развела нас в разные стороны, на разные спортивные трассы, окунула в разные житейские реки, ручейки и потоки.

Однажды, несколько лет спустя, довелось мне быть в Женеве на международном автосалоне «Мотор Шоу», проводившемся традиционно в марте в выставочном центре Palexpo. Публика собралась солидная; респектабельные господа, дамы в гламурных нарядах, одним словом — буржуа.

Но гости как раз меня мало интересовали, интересны мне были хозяева. А хозяевами здесь были автомобили разных марок, разных мощностей и разных лет выпуска от начала автопрома до завтрашних его дней. Я искал среди множества образцов представителей моей любимой фирмы Ford. Наконец увидел знак, в белом овале на синем фоне надпись, и, обходя гостей, направился туда.

Взгляд мой случайно остановился на даме в лиловом платье рядом с площадкой Opel. Она мне показалась знакомой, а в следующую секунду молнией вспыхнуло: «Маша!»

Так мы встретились еще раз. Смотрелась она под стать здешней публике; модная прическа, изысканный наряд, и только взгляд указывал на то, что она где-то далеко отсюда. Не было в нем знакомой мне уверенности и полета, казалось, что ей холодно и одиноко на этом празднике жизни. Маша тоже узнала меня, на мгновенье радость озарила ее лицо, но тут же погасла. На мои вопросы она отвечала односложно:
— Да… Нет.
— Замужем.
— Муж? Хороший человек.
— Ралли? Нет.

И только, когда речь пошла о машинах, во взгляде ее появился живой блеск, щеки зарделись, и сама она перестала напоминать мне озябшую голубку в февральскую стужу.