Всем челнокам середины девяностых посвящается
Когда не так важно быть серьезным
 

«Buongiorno, bella…cosa ordinate?» — сиял белоснежной улыбкой молодой парень лет двадцати, официант кафе маленькой гостиницы в Римини. «Что ж ты хочешь, родной, — думала Наташа, судорожно листая русско-итальянский разговорник, купленный в спешке в аэропорту «Шереметьево-2», — ага, вот, нашла — что хотите заказать?» Денег было в обрез.

…Она год копила на первую поездку в Италию, целыми днями шила мужские кожаные куртки, Сашка паковал и таскал их на рынок, передавал знакомой женщине, державшей там палатку. Куртки пользовались популярностью, разлетались, как горячие пирожки. Кроить и шить приходилось точно, кожа не любит ошибок. Наташа позволяла себе передохнуть лишь тогда, когда щиколотка правой ноги распухала и нестерпимо болела от вибрации педали швейной промышленной машины, которую она получила за три года работы в ателье…

— Саш, когда следующая партия будет? — в очередной раз спрашивала продавец, смачно отхлёбывая горячий чай и закусывая бубликом.

— Саш, когда следующая партия будет? — в очередной раз спрашивала продавец, смачно отхлёбывая горячий чай и закусывая бубликом. Февраль выдался очень морозным в этом году.

— Тёть Зин, у Наташки правая нога распухла, устала жать на педаль, да и кожу хорошую надо поискать, и вообще, в Италию она собралась, за товаром… бррр… холодно, — бросил Саша и пошёл к выходу рынка, снег поскрипывал каждым шагом, звеневшим в воздухе.

— Да ну!? Здорово… Саш, погоди-ка, пусть она мне духи приве… — голос тёти Зины потонул в бодром «Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо, я те дам, я те дам — чё ты хошь» Балагана лимитед, лившемся из громкоговорителя радио рынка, а «Ветер с моря дул…» из колонок продавца кассет окончательно заглушил его.

— … signora, scusi…, — донеслось до Наташи.

«Ах да, что это я», — подумала она и ответила:

— Per favore un cappuccino, — решив заказать только кофе со сливками.

— Наташка, хорош сидеть, мы поехали, выходи уже! — крикнула из холла гостиницы Вера, крупная, рослая женщина чуть за сорок, в чёрных вельветовых брюках и пуловере из ангоры, красневшем из распахнутого чёрного же полупальто, с короткой стрижкой под мальчика и каштановыми волосами с упорно пробивающейся проседью, как бы не пыталась она её закрасить. — Да и куртку потеплее накинь, что-то холодновато у них, Италия называется!

Это была не первая поездка Веры в Италию. Вдоволь помыкавшись по военным городкам вместе с мужем и двумя детьми, она осела в Подмосковье. Работы не было, а жить надо. Вера принадлежала к тем неисправимо безнадёжным оптимистам, считавшим, что «стакан скорее наполовину полон, чем наполовину пуст», старалась не унывать и, подобно лягушке, попавшей в жбан с молоком, барахтавшейся и сбившей в итоге масло, чтобы выбраться, находила выход из любой ситуации. «Всё будет хорошо в конце концов, — частенько говорила она себе, — а если сейчас плохо, значит, это ещё не конец!» Поторговав на рынке в Лужниках с годик и почувствовав к этому вкус, она решила рискнуть, заняв денег там-сям у знакомых, и окунуться во что-то новое, зарождающееся — шоп-туры. Дело пошло, она уговорила одинокую подругу, соседку по лестничной клетке Зою бросить пыльную библиотеку и попробовать с ней за компанию заработать денег. Так и мотались они туда-сюда — Москва, Шереметьево, чартер, Римини, склады и обратно…

— Ну, бабы, вперёд! — зычно протрубила Вера и первой протиснулась в автобус, подъехавший к гостинице, следом потянулись остальные.

…Наташа оставила на столике 2000 лир за кофе, выскочила из гостиницы и присоединилась к стайке разношёрстных женщин, волею обстоятельств оказавшихся здесь. Воздух был прохладным, тяжёлым, пряно-солёным от близости Адриатики.

— Вот дал бог фигуру женщине, носи — что хочешь, всё чётко! — ляпнула Вера, оглядев Наташу. Голубые джинсы и куртка цвета топлёного молока ладно сидели на ней, русые длинные волосы были собраны заколкой «банан» в высокий хвост.

— Ну, бабы, вперёд! — зычно протрубила Вера и первой протиснулась в автобус, подъехавший к гостинице, следом потянулись остальные. Водитель Марио, жгучий брюнет лет двадцати пяти, вопросительно взглянул на Веру.

— Заводи свою тележку, Марио, поехали — andare, andare! — ответила Вера, махнув рукой. Автобус плавно свернул к шоссе. Марио поставил кассету в магнитофон и нажал «play».

«Cosa che… сosa che…», — молил Эрос Рамазотти, Марио подпевал ему.

Вера затянула:

— Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо, я те дам, я те дам, чё ты хошь….

— Вер, ну хватит, пошлость же, уши вянут, дай итальянца послушать! — оборвала ее Зоя, нескладная хрупкая блондинка в джинсах и синей стёганой короткой куртке «авиатор» с воротником из искусственного меха. Вера обиделась, насупилась и уставилась в окно.

— Знаю, что пошло, но как-то скучно быть серьезным, — думала она, уйдя в себя и не замечая пустых пляжей с мелким золотистым песком, тянущихся бесконечной вереницей, и барашек пенящегося Адриатического моря, она видела это много раз, первый восторг сменился обыденностью.

— Наташа, а раньше ты была в Италии? — спросила Зоя, пересев от дувшейся Веры.

— Нет, даже и не верится, что я тут.

— Ну и как тебе? А ты знаешь, что здесь, в Римини, Феллини родился?

— Знаю, — удивлённо ответила Наташа, с интересом посмотрев на Зою, — я часто в Питер к сестре ездила и любила ходить в «Колизей». Там клуб «Киноман» был.

— Хм… и не подумаешь… а как ты в ателье оказалась?

— Хотела на инъяз поступить, но баллов не добрала, пошла в ателье, шить всегда любила, понравилось, втянулась да и осталась. Мне мастер всегда говорила: «Наташка, сможешь мужские костюмы кроить-шить, всё под силу будет». Я и текстильный институт, вечернее отделение окончила, а затем ателье развалилось. Теперь кручусь-верчусь, куртки кожаные на заказ торговцев с рынка шью. Вот решила челноком попробовать, вдруг получится…

— Теперь кручусь-верчусь, куртки кожаные на заказ торговцев с рынка шью. Вот решила челноком попробовать, вдруг получится…

— Получится, конечно, получится, главное начать и нюх иметь, к моде ты хоть какое-то отношение имеешь. Я вообще библиотекарем работала, но Вера с панталыку сбила. Ты не думай, я не жалею. Интересно, а какой фильм Феллини тебе больше всего понравился?

— «Восемь с половиной» — как Сальвадор Дали на кинопленке. Музыка Нино Рота изумительная, и название неординарное дал, хотя, впрочем, — ординарное — порядковый номер картины, как Коко Шанель духам № 5, а половинка за снятый вместе с другим режиссером фильм. А почему вы спросили про Феллини?

— Да просто люблю его фильмы, а ты — разносторонняя девушка, слушай, хочешь, вечером я Римини тебе покажу? По мосту Тиберия пройдемся, под аркой Августа желание загадаем, лепешку пьяду попробуешь — вроде бы просто — мука, вода, соль да оливковое масло или жир чуть-чуть, выпекают и начиняют сыром, ветчиной, овощами с зеленью или медом, шоколадным кремом и складывают пополам, едят горячей — ммммм…вкуснятина, пальчики оближешь!

— Надо же, кыстыбый напоминает. Только у нас начинка из картофельного пюре.

— А завтра на дискотеку в Риччоне съездим, развеемся, там 3 танцзала, музыка на разный вкус. Марио нас свозит. Да ты не бойся! Парень он хороший, по вечерам рок играет и поет неплохо, группа у него. Жаль, старовата я… А у него глаз загорелся на тебя, я сразу заметила!

— Наташа, ты обувью будешь заниматься? — встряла Вера, немного поостыв, — мы завтра на фабрики собираемся, нандо муци хочу, только хлопотно это. Вот есть у нас один покупатель, пристроился, молодец-огурец, не первый раз такое проворачивает, кабачок недожаренный, берёт, стручок недоразвитый, шикарные туфли на кожаной подошве, я ему говорю: «Вы профилактику поставьте, в дождь не носите!» А он через месяц приносит: «Деньги верните или замените, вот тут отклеилось, посмотрите, — и тычет мне туфлей в нос, — только попробуйте мне откажите!» А они в таком состоянии, будто он в футбол в них месяц гонял, перец высохший… а я… да на своем горбу… да обратно в Италию …тащу… да на фабрику! — ну всё, Веру понесло, о своём, о наболевшем.

Наташа задумалась, что взять и как уложиться в сумму, которую она имела. Вера скомандовала: «Не боись, за мной, отвяжись, худая жись, привяжись хорошая!»

Автобус тем временем подъезжал к первому оптовому складу. Когда они все вошли внутрь и увидели длиннющий проход сквозь отделы, заполненные горой разнообразной одежды, кто-то, кто попал сюда в первый раз, прошептал: «Мать честная, ё-моё…», а кто-то и кое-что покрепче. После пустых полок магазинов начала девяностых это выглядело волшебным царством изобилия красивейших платьев, кофточек, юбок, брюк, плащей… всевозможных расцветок и моделей — просто предел мечтаний! Глаза разбегались. Некоторые растерялись, кто-то стал всхлипывать. Наташа задумалась, что взять и как уложиться в сумму, которую она имела. Вера скомандовала: «Не боись, за мной, отвяжись, худая жись, привяжись хорошая!» и пошла вперёд, шепча Зое: «Будем классику брать, на наш размер — с пятидесятого».

***

Следующим вечером Марио пел для Наташи в Риччоне, ей было неловко оказаться вот так, сразу в центре внимания. Зоя ободряюще смотрела на них и улыбалась… Прощаясь у гостиницы, Марио пытался что-то сказать на сплаве итальянского с английским, заглядывая в Наташины глаза, но она лишь смеялась в ответ. «Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те … тьфу, Вера, прицепилось-таки это ко мне…нет, Марио, знаю я, чё те надо, мне домой надо, Сашка ждет», — подумала Наташа и стала прикидывать, сколько ей нужно будет заплатить за карго, какие духи подобрать тёте Зине — «пожалуй, Dolce Vita в самый раз», и как она это всё потащит, повезёт через Москву, на поезд и домой.