«Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста,
Полюбуйся на себя:
У тебя на шее вакса,
У тебя под носом клякса»
К. Чуковский

В шахтерском городке уголь на все накладывает свой отпечаток. Начиная с того, что дорога выложена отработанной породой — такой черной мелкой крошкой, которая портит обувь, въедается в кожу, чернеет в шрамах от ссадин, заканчивая тем, что в каждом дворе стоят вагонетки и бочки, в которых стирают, моют, собирают воду для полива.

С тех пор мало что изменилось, хоть и прошло много лет. Отучившись в университете, Алена приехала навестить старый дом и закончить дела по его продаже, ведь бабушка давно перебралась жить к своей дочери, так как содержать хозяйство уже была не в силах. Девушка в последний раз обошла двор, заглянула в отдельно стоящую кухню — не забыла ли чего, и присела на ступеньки такого родного дома, вглядываясь куда-то в даль. Все было знакомо и незнакомо одновременно.

Вот тут посредине двора когда-то стояла атютина, правильно её называть «шелковица», но в деревне её называли именно «атютиной». Огромное раскидистое дерево радовало всех своей тенью и своими сочными фиолетовыми плодами, имеющими свойство падать прямо на голову, раздавливаться под ногами и пачкать ВСЕ вокруг.

— Нельзя быть такой чумазой! Хорошие девочки ходят аккуратно, смотрят под ноги и не валяются на дороге! — твердила мама.

Естественно, от мамы и бабушки Аленке часто попадало за грязные платьица, перемазанные атютиной щёки и черные от породы ноги. Каждый вечер девочку усердно отмывали в вагонетке, приговаривая:

— Нельзя быть такой чумазой! Хорошие девочки ходят аккуратно, смотрят под ноги и не валяются на дороге! — твердила мама.

— Мойся, мойся, черный шахтер, а то во дворе останешься ночевать, — вторила ей бабушка.

И только после банной процедуры малышку несли на руках и укладывали в чистую постель.

На следующий день все повторялось заново.

Как-то раз с атютины упала ворона. Да, самая обычная черная ворона, что именно с ней случилось, Алена уже и не помнила, но после падения у птицы оказалось перебито крыло. Бабуля выходила её, перевязав и подрезав перья на крыльях, дабы не ринулась сразу вдаль. Назвали её Галка.

Птичка была очень смышленой, она легко шла к людям, ела с рук и смешно каркала, когда к ней обращались, как будто поддерживая разговор.

В тот роковой для Галки день бабушка ушла в магазин, мама возилась в огороде, Аленка — уже взрослый самостоятельный ответственный трехлетний ребенок — решила заняться воспитанием грязнули.

— Галя, ну как можно быть такой черной? Ты почему никогда не моешься? Сейчас мы из шахтера тебя сделаем чистой-чистой девочкой.

Окунув пару раз в вагонетке и не смыв ни капли черного цвета, девочка пошла к глубокой бочке. Подставила стульчик, взяла мыло, залезла и начала намыливать трепыхавшуюся птицу. Как она не вырвалась, Алена и не понимала.

К тому времени, когда бабушка вернулась, девчушка сидела у бочки и причитала:

— Галя, Галя, ну почему ты не отвечаешь? Галяяяяяяяяяяяяяя… аааааааааааааааааааааааааа…

Ворона была все такой же черной и неподвижной… Встревоженные мама и бабушка стали утешать девочку:

— Галя просто уснула, она поспит и снова будет летать, не плачь, милая.

Аленка, размазывая кулаками слезы и всхлипывая:

— Она правда проснется? Она будет играть со мной?

Но чуда не произошло, бабушка пыталась отвлечь её котятами, кроликами, утятами и цыплятами, но упрямый ребенок требовал Галю.

— Ну, конечно!

Но чуда не произошло, бабушка пыталась отвлечь её котятами, кроликами, утятами и цыплятами, но упрямый ребенок требовал Галю. Однажды мама собралась с духом и, усадив дочку на колени, рассказала, что птицы не любят воду, что значит удерживать кого-то силой против его воли и что такое смерть.

— Но ты не плачь, когда они умирают, они рождаются снова, кто птицей, кто-то атютиной, а кто-то маленькой девочкой. Твоя Галя обязательно вернется, только не обидь её снова и будь аккуратна с теми, кто слабее тебя.

Девочка тогда долго не могла уснуть, много думала, ворочалась, смотрела на звезды. Кажется, в то лето она очень повзрослела.

«Какое нелепое воспоминание», — подумала Алена, смахнула с глаз слезу и пошла к воротам. Уже закрывая калитку, она ещё раз обернулась и попрощалась с этим, уже чужим домом, двором, выложенным плитами, посреди которого не росло ни одного дерева, теперь, играя в нем, ни одна маленькая девочка больше никогда не запачкается.