— Мам, пап, а почему Муське можно прыгать на стол, а мне нет?

— Как? Она опять туда залезла? — воскликнула мама и в ту же секунду побежала на кухню. 

— Пап, а почему мама так переживает из-за этого? 

Но отец сидел на диване, продолжая смотреть телевизор. 

— Пап, — я дернул его за руку, — ну, пап, почему?

— Сынок, давай поговорим попозже. У меня тут «Кони» опять проигрывают. 

На самом деле, когда по телевизору играли «Кони», «Рубины» и разные локомотивы, папа меня не слушал. Он всегда говорил, что эти 90 минут для него священны, и именно в это время он чувствует себя по-настоящему живым. 

— Ух, еле успела! Кошка опять позарилась на мясо, но я вовремя прибежала!

— Ух, еле успела! Кошка опять позарилась на мясо, но я вовремя прибежала!

Похвалу мама слышала в основном только от себя, так что после каждой спасенной курицы или любой другой мелочи она расхваливала себя так, будто только что спасла весь дом от неминуемого голода. 

Мама села на диван к папе. Я подбежал к ней. Если уж папа ее не обнимает, так пусть я буду ее защитником — кружилось в моей голове. Я обнял ее за плечи, она ласково поцеловала меня в лоб и сказала:

— Никому нельзя ползать по столу, даже нашему папе.

Сказав это, она усмехнулась и продолжила писать что-то в своей маленькой записной книжке. Я никак не мог понять, что же она там пишет, может быть, записывает, сколько раз Муська залезла на стол? Или сколько папа съел, пока играли «Кони». Для меня всегда это было тайной. Самое смешное, что я боялся раскрыть этот секрет. 

Сколько раз я оставался в квартире один, наедине с этой книжечкой перед собой, но все никак не мог побороть свой страх открыть ее! То ли я боялся, что мама будет расстроена, а может, я боялся узнать что-то, что навсегда могло изменить мою жизнь. 

Я побежал на кухню, хотел найти Муську и успокоить. Там ее не было. Я увидел ее в родительской спальне, но она сразу же забралась под кровать, и все мои уговоры выйти были обречены на провал. 

Тогда я решил заняться своими игрушками, которые мама с папой покупали мне сполна. 

Я был общительным ребенком, но играть одному мне тоже очень нравилось. Когда играешь с кем-то, часто возникает момент недопонимания, другой представляет картину иначе, чем ты. Здесь же все игрушки были теми, кем я хотел их видеть. Мои машинки были огромными и мощными. Раз! — и они взлетали далеко-далеко прямо на моих глазах. 

Я погрузился в этот воображаемый мир настолько сильно, что не слышал, как мама уже зовет меня спать. Да, в моем мире десять минут равнялись часу реального времени. И я ничего не мог с этим поделать. На седьмой раз мама взяла машинку, подсела ко мне и начала просто нагло врезаться в ту другую, что была у меня в руке. 

Потом дверь закрылась, и мама вошла в мою комнату с грустной улыбкой, поцеловала, и ушла к себе спать.

— Ма, ну что ты делаешь?! Еще пять минуточек...

— Пять минуточек было двадцать минут назад. А теперь убирай это все и ложись в постель. Я скоро приду и проверю. 

Я не мог перечить маме. Я не хотел ее расстраивать. С большой досадой я начал убирать все мои великолепные спорткары в коробку. Затем я лег в постель и стал дожидаться маминого поцелуя на ночь и папиного легкого щелчка в лоб. 

Но тут я услышал звонок в дверь, затем звук, с которым она открылась, и как мама начала звать отца, который уже набрасывал на себя одежду. Потом дверь закрылась, и мама вошла в мою комнату с грустной улыбкой, поцеловала и ушла к себе спать.

Такие ночные звонки меня уже не удивляли. Они были почти постоянно. И каждый раз папа уходил и возвращался только под утро. После этого мама заходила ко мне всегда с грустным лицом или совсем не заходила. «Наверное, ей просто холодно спать одной, поэтому она и расстраивается», — вертелось в моей голове. 

— Мамочка, ложись ко мне! Или хочешь, я буду спать с тобой? — говорил я. 

— Нет, милый, спи, тебе завтра в школу. 

Конечно, я не мог заснуть еще долго и все прислушивался к звукам квартиры, которые одновременно пугали и завораживали. А потом я погружался в сон и каждое утро думал, в какой же момент я уснул, где была точка отсчета сна? 

Я хотел бы немного рассказать вам о родителях. Познакомились они еще в школе. Там папа потрунивал над мамой, дергал за косички и делал разные мелкие пакости. Мама, уже тогда считавшая себя «воспитанной женщиной», все это оставляла без внимания. И лишь иногда, когда наступала точка кипения, говорила: «Андрей! Прекрати немедленно! Или я пожалуюсь родителям». Папа сразу отступал, но ненадолго. Он знал, что мама никогда этого не сделает.  

Позже, в старших классах, папа переехал в столицу. И после окончания школы решил делать свой бизнес, но что-то у него постоянно не получалось. 

Вообще, она всегда следовала традициям заложенным в ее семье, но делала все по-своему.

Мама, которая всегда училась на четыре и пять, поступила в университет с мечтой о знакомстве с иностранцем, «заморским принцем», который увезет ее за границу. 

И она с ним познакомилась, только осталась жить там, где и раньше жила, потому что он, как выражалась мама, оказался «редиской» и уехал обратно к себе на родину.

После этого оценки в институте ухудшились, и она закончила его с обычным дипломом, хотя всегда мечтала с красным, как все в ее семье. 

Вообще, она всегда следовала традициям заложенным в ее семье, но делала все по-своему. Это был ее личный стиль. 

После неудачи с бизнесом папа вернулся в родной город. На встрече выпускников они столкнулись с мамой. У нее уже не было косичек, а у папы был небольшой животик, но все же они обратили внимание друг на друга и решили попробовать. После этого папа снова решил открыть свое дело, которое пошло успешно. А через какое-то время меня нашли в капусте и назвали Димочкой. С тех пор я живу у родителей и не помню ни про какую капусту и ни про каких аистов. Хотя что-то мне подсказывает, что дело обстояло совсем не так. 

Тут прозвенел будильник. Семь часов. Пора было вставать в школу. Я учился всего лишь в первом классе, но чувствовал, что уже как минимум в пятом, особенно ясно я это ощущал, когда приходилось вставать по утрам. 

Как обычно: чистка зубов, завтрак, сбор портфеля, мама приносит только что выглаженную школьную форму. И мы отправляемся в путь! Всегда, когда мама провожала меня до школы, она рассказывала разные истории. Например, будто под тем деревом живет зайчик, и если его кормить, то он приносит подарки. Самое удивительное то, что они там иногда были. 

Когда первого сентября я пошел в школу, мама и папа вместе провожали меня. Тогда я улыбался, радовался, что меня ждет что-то необычное. И вдруг я услышал жалобное мяуканье, оно исходили из-за деревьев, тех самых, где живет зайчик. Я сразу подбежал и увидел маленького котенка, который смотрел на меня испуганным взглядом, но не убегал, а наоборот, стоял на своем месте и смотрел на меня. Тут подбежала мама. Наверное, она хотела меня отчитать, но, увидев этот комок шерсти, она замерла. На ее лице появилась улыбка, как у маленькой девочки, и тут она сказала то, что я никак не ожидал услышать: «А давайте возьмем его к себе!». И это сказала МОЯ МАМА? Мама, которая вытирала малейшие пылинки со стола, мама, которую мог разозлить малейший волосок на одежде, сказала эту фразу. Но после этого в нашем доме поселилась Муська, и с тех пор мама начала меньше злиться из-за пыли и волос. 

Этим вечером первый пришел папа. Он был уставший, но все таки подошел ко мне и посадил меня на колени.

Днем мне самому приходилось добираться из школы домой. Обычно я заходил домой с фразой: «Мам, пап, я дома!». Но никто мне не отвечал.  

Дома меня ждал вкусный обед в холодильнике, который я быстро съедал, и шел смотреть телевизор или боролся с желанием открыть мамину книжку. 

Этим вечером первый пришел папа. Он был уставший, но все-таки подошел ко мне и посадил меня на колени. 

— Ох! Какой же ты у меня уже большой. Совсем недавно ведь карапузом был! А теперь вон какой супермен. 

— Я спайдермен! — закричал я и начинал делать руками непонятные вещи. Отчего папа начал смеяться, но потом на его лице появилась грустная улыбка, и он сказал:

— Иди, собирайся, скоро мама придет. Пойдем гулять. 

Во всем его существе было что-то грустное. Иногда он искренне смеялся, но это было недолго. Я всегда хотел видеть только такую улыбку на его лице, поэтому делал все, чтобы добиться ее. 

Через час вернулась мама. Папа встретил ее поцелуем в щеку. Мне казалось, они любят друг друга, как-то по-особенному, не всегда, но временами. Но точно не могут жить без друг друга. Они были как карточный домик, в котором, если резко убрать несколько элементов снизу, конструкция упадет. 

Мы вышли во двор: я, мама, папа. Я всегда гордился, когда мы гуляли все вместе. И меня изнутри распирала радость, так что порой, возвращаясь к этим моментам, я начинаю непроизвольно улыбаться. Они брали меня по обе стороны и поднимали высоко-высоко над лужами, мне казалось, что еще чуть-чуть — и я взлечу. Я улыбался во все свои молочные зубы. Это было настоящее и незабываемое детское счастье. Именно в эти моменты мы были единым целым. 

И сейчас, спустя много лет, я вспоминаю только хорошее, и, Мам, Пап, вы навсегда в моем сердце!