Перед началом тренировки инструктор по шейпингу объявила:
- Поступило предложение собрать группу для путешествия по Хорватии в начале июля. Команда у нас дружная, так что весело будет.

Алечка первая подпрыгнула от радости:
- Меня запишите непременно! У меня как раз отпуск, а планов никаких.

"Только вот что я скажу Виктору? - размышляла она, стоя под душем после тренировки. - Да кто он такой, в конце концов? Ухаживает уже три года! Почву прощупывает, на весы меня ставит. И никаких серьёзных предложений. Ведь лето за окном! А лето - это маленькая жизнь, и прожить её надо так, чтобы...»

Виктор уже ждёт Алечку в машине.
- Привет, милый! А у меня новость! - с места в карьер начала Аля, не давая кавалеру опомниться. - Мы едем в Хорватию, всей группой! Представляешь, все девчонки записались, а я что - хуже? Ведь ты не против? У тебя же всё равно отпуск в августе.

- Девочки, в отеле возможны итальянцы, ведь Италия близко, - проинструктировала гид группы Лариса. - Так что берите с собой всё самое сексуальное, не пожалеете!

- Смешной ты, Витюша. Куда же я денусь? Да и неделя всего - не ахти какой срок. Я вот фото твоё взяла. Так что будешь ты со мною рядом.

Виктор, провожая Алю на самолёт, не скрывал нахлынувшей тоски:
- Аля, как же я тут без тебя? Знаешь, мне кажется, что ты не вернёшься.
- Смешной ты, Витюша. Куда же я денусь? Да и неделя всего - не ахти какой срок. Я вот фото твоё взяла. Так что будешь ты со мною рядом.

Но Витюшу это обстоятельство не вдохновило. Подумаешь, фото - бумага да и только. Тем временем объявили посадку.

«Наконец-то, - подумала Алечка, спешно обнимая Виктора. - А то у меня настроение упадёт до нуля, глядя на это кислое лицо. Ведь никто не умер, и даже наоборот!»

По намеченному плану группу в аэропорту Загреба встречал арендованный на неделю комфортабельный автобус. Осмотр вечерней столицы, ужин в ресторане и прибытие на остров Крк уже за полночь. Там, на острове, и забронированы номера в отеле, и с острова же планируются экскурсии в разные уголки Хорватии. И конечно, море и солнце, не отходя от кассы!

Утром Алечка проснулась рано. Любопытство одолело - пора осмотреть окрестности. Выйдя на лоджию, Аля взвизгнула от восторга и забила в ладоши.
- Ты что там, Алька, сдурела? - сонным голосом пробурчала соседка по комнате.
- Ленок, хватит спать! Иди сюда - красота-то какая!

Наперегонки девчонки надевают купальники и бегут по дорожке к морю. Раз, два, три, бултых! Тёплые искрящиеся на солнце волны нежно ласкают тело.

- Я не поплыву далеко, Ленок. Я боюсь глубины с детства. Странно как-то, в бассейне плаваю, не страшно. А вот в открытом водоёме - увольте. Мне главное, чтобы дно под ногами чувствовать.

Возвратясь в номер, Аля вспомнила:
- Подожди, Лен, поставлю фото Виктора на тумбочку.

Переодевшись в шорты и майки, две стройные газели, хохоча, спускаются к завтраку.
«Да, Лариса была права насчёт итальянцев. Здесь их целых три!» - оценила обстановку Аля.
- Алечка, возьми и мне апельсиновый, - просит Лена.

Алечка подходит к аппарату с соками и, ловя на себе тягучий пристальный взгляд, невольно оборачивается.
- Роберто, - он протягивает ей руку, и улыбка играет зайчиками в стёклах его очков.
- Аля, - оторопев от неожиданности и какого-то вдруг образовавшегося вакуума вокруг, еле слышно произносит девушка. И сразу всё в этом бренном мире перестаёт существовать. Всё, кроме Него. Невидимый Дирижёр взмахом Волшебной палочки приводит в движение свой Лирический Оркестр, и вот уже Она кружит по залу, опираясь на Его плечо. Стоп, стоп! Напрочь забыв про сок, Аля возвращается за свой столик.

- Алька, ты за чем ходила? - Лена пытается быть серьёзной. - Ты за соком ходила, вспоминаешь? И вообще, ты тут молнии не мечи, не дома!
- Какие молнии, Лен? Я ведь... это... это очки у него блестели.
- Дурёха ты. Это тебе очки надевать пора, если зрение совсем потеряла!

Нет, конечно, зрение Алька не потеряла, хотя Роберто - ослепительно красив, это надо признать. Его мягкий голос и непослушные завитки иссиня чёрных волос, выразительные глаза с бегающими в них чёртиками, его руки с длинными тонкими пальцами, и что-то ещё в нём такое, что без борьбы бросаешь вёсла и плывёшь по течению, закрыв глаза. А там - будь, что будет.

- Алевтина, только одну тебя все ждём. Быстрее в автобус!

Вечером у входа в ресторан к Алечке подходит ещё один из итальянского трио.
- Меня зовут Фабио, - говорит он по-английски с акцентом. Я - друг Роберто. Мой друг немного смущён и не решился подойти сам. Он приглашает Вас выпить по чашечке капуччино после ужина и очень надеется, что не откажете ему.

Томно покачивая бёдрами, она проплывает мимо и, едва зайдя за поворот, стремглав несётся к лифту - ведь нужно переодеться!

Алечка кивает в ответ головой и нарочито медленно произносит:
- Хорошо, мне нравится капуччино.

Роберто ждёт её у выхода, как часовой на посту. Рядом крутится Фабио.
- Подождите меня ещё немного, я скоро, - обращается Аля к Роберто.

Томно покачивая бёдрами, она проплывает мимо и, едва зайдя за поворот, стремглав несётся к лифту - ведь нужно переодеться! Влетев в комнату, Аля оставляет приоткрытой дверь. Лёгкий шаловливый ветерок подхватывает фото и, как в замедленном кино, опускает её в щёлочку в тумбочке. О, ля-ля! Аля подскакивает к тумбочке, открывает её и... фотографии нет, как не бывало. Коварная щель, проглотившая фото, даже не собирается возвращать добычу.
- Знаешь, Витюша, не до тебя сейчас.

Алечка сделала поворот вокруг своей оси, стараясь оценить отражение в зеркале.
- Чудо, как хороша! - подытожила Лена. И действительно, стильный яркий сарафан с открытой спиной, привезённый Виктором из японской командировки, как нельзя лучше сочетается с пшеничными волосами Алевтины. Бант на тонкой талии Аля завязывает уже в лифте.
- Так, дышать ровнее, ещё ровнее! - Аля выходит в холл, и Роберто, изумлённый её неповторимым шармом, распахивает входную дверь.

- Please, - говорит он, открывая ей дверцу серебристого авто. Выехав на дорогу, мужчина нежно берёт её руку в свою, и круг замыкается.

Аля пытается спросить о чём-то, но Роберто (только теперь!) признаётся, что совсем не говорит по-английски и, тем паче, по-русски!

«Нет, ну почему у всех, как у людей, а я вечно влипну в историю, - пронеслось у Алечки в голове. - А я-то, наивная, думала, что он временно дар речи потерял от красоты моей неземной!»
Она расхохоталась от нелепости такой ситуации. Роберто, как настоящий друг, поддержал её в этом деле, и напряжение улетучилось в открытый люк.

За столиком в кафе в ход идут все средства общения - жесты, бумажные салфетки с нарисованными на них ручкой картинками и цифрами. Аля наслаждается его итальянским и всё больше понимает, скорее сердцем, чем разумом. Точку в переговорах Роберто ставит, заключив Алю в объятия и сомкнув её губы своими.

Красное солнце неспешно закатывается за край горизонта, окрашивая Адриатику в розовый цвет. Постелив на гальке у кромки воды белое махровое полотенце, мужчина снимает обувь, брюки, рубашку, плавки, осторожно кладёт сверху очки и протягивает Але руку - идём! Шёлковый сарафан и кружевные трусики ложатся рядом. Обалдевшая от зрелища полная луна краснеет от смущения и прячет глаза за подвернувшимся вовремя облаком. А Алечка, без тени сомнения, входит в розовую воду, ведомая единственной силой - силой любви. Не чувствуя под ногами дна, она плывёт, наполненная родившимся чистым глубоким чувством, как будто не плывёт она вовсе, а несёт её любимый на руках навстречу новому дню. И только музыкой звучат слова: ти амо, ти амо...

Вернувшись под утро, Аля долго крутится в постели. Потеряв всякую надежду на сон, берёт ручку, тетрадь и пишет:

У него потрясающий голос, а в глазах такая неизбывная боль, такое отчаяние, что предательские слёзы застилают Але глаза.

«Не пытайся понять любовь,
Лишь люби меня!
Запах всех полевых цветов,
Танец у огня...
Разве ты не рождён, чтоб петь
Соловьём с утра?
Без любви жизнь - почти что смерть,
Чёрная дыра.
Я дарю тебе свои сны,
Свой ночной покой.
Если ждут тебя - уходи,
Только... будь со мной!»

Вот и настал день отъезда. С утра Аля всеми силами пытается вытрясти из тумбочки застрявшее фото. Безуспешно. Придётся оставить его на острове, не брать же с собой тумбочку!

Завтракать совсем не хочется. Сердце ноет, предчувствуя разлуку. Всё, что было здесь все эти дни - было сном наяву. И надо возвращаться в жизнь. Алечка идёт в последний раз искупаться в море, так щедро открывшее ей именно здесь свои глубины. Ведь больше она не боится плыть туда, где не чувствует дна - любовь лечит от многих страхов.

Роберто ждёт её на берегу. Взяв любимую за руку, он встаёт на одно колено, и прямо на пляже поёт «O Sole mio!» У него потрясающий голос, а в глазах такая неизбывная боль, такое отчаяние, что предательские слёзы застилают Але глаза.

Едва проснувшийся пляжный люд с огромным интересом смотрит на сцену прощания и уже готов скандировать «Браво!» Но, услышав тихие всхлипывания, переходящие в безудержное рыдание двух молодых людей, народ понимает, что это не театральное представление, что это всерьёз. Резать по живому необходимо, и немедленно.

Роберто сквозь слёзы объясняет собравшимся, что любит Алечку, любит всем сердцем, но дома ждёт его жена и годовалая дочка. Кому он это говорит, зачем? Фабио, тем временем, поясняет, что Роберто родился на Сицилии, и у всех сицилийцев специфические голосовые модуляции, делающие буквально каждого из них певцом от рождения. Ленок, пытаясь отвести Алю в сторону, нашёптывает:
- Да все они такие! Девушку до слёз доведут и - в кусты!

Аля прилетела домой и наняла репетитора по итальянскому. Роберто пошёл на курсы английского. Он звонил ей сначала по пять раз на дню, потом реже и реже. Он звонил морозным февральским утром, когда Аля везла хоронить на кладбище свою маму, и в солнечный августовский день, когда она в свадебном платье крутилась у зеркала. Его большое сердце слышит каждое движение её души. А в день рождения он прислал Але открытку, в которой среди прочего было начертано:
«Нужен только один миг, чтобы потерять голову от любви; только один день, чтобы узнать о любимой всё; и нужна целая жизнь, чтобы постараться забыть её».