Родители развелись, когда Катюше было 14 лет. Некоторое время все вместе еще жили в двухкомнатной «хрущевке», а потом разъехались. Мама с дочкой поселились неподалеку в однокомнатной квартире, а отцу была уготована комната в коммуналке. У Катюши был брат, Игорь, на момент развода родителей он учился в институте в другом городе. Вскорости он женился и выпал из семейного «гнезда». Правда, и гнезда на тот период уже не было. Каждый зажил своей, отдельной жизнью.

Катюша жалела маму: та, женщина немолодая, малограмотная, крутилась с утра до ночи для детишек, совсем забывая о себе. Развод стал для матери спасательным кругом, она редко делилась своей супружеской жизнью с повзрослевшей дочерью, старалась, чтобы дети были накормлены и обстираны, а на их личную жизнь у нее не оставалось ни сил, ни времени. Она радовалась, что дети занимаются спортом, посещают кружки по своему выбору, неплохо учатся и не связываются с сомнительными компаниями.

Ее голос сорвался на плач, и, глухо выпалив: «Я не хочу тебя видеть, уходи!», она рывком захлопнула дверь.

Когда родители разъезжались, отец забрал большую библиотеку, оставив Катюше только десяток книг для подростков. Это ее очень обидело: он не предоставил ей права выбора, объяснив это тем, что книги куплены на его деньги. Но еще большей обидой оказалось то, что из-за отца Катя лишилась своей комнаты в старой квартире, уголка, где она могла уединяться, предаваться рассуждениям, чтению, игре. Теперь она с матерью делила 16 квадратных метров, на которых ей принадлежали только письменный стол и диван. Развод родителей не был тяжелой травмой для Катюши, ее устраивало, что мать сама обрела свободу от диктата отца и не ограничивала ее свободу.

В один из воскресных дней раздался звонок в дверь, открыла Катя — на пороге стоял отец. Высоким баритоном он сказал: «Здравствуй, доча! Вот, пришел к тебе в гости». Но, замешкавшись, девочка стала с раздражением отталкивать отца, ее голос сорвался на плач, и, глухо выпалив: «Я не хочу тебя видеть, уходи!», она рывком захлопнула дверь.

...Прошло долгих три года. Жизнь Катюши обрастала новыми событиями, сюжетами, знакомствами, выпускной вечер был не за горами. Однажды приехал брат и пригласил сестру вместе навестить отца по случаю его новоселья.

— Я не хочу с ним встречаться. Никогда не прощу, что из-за него мы с мамой живем в этой клетушке, где невозможно нормально расставить мебель, куда не хочется приводить друзей. И потом... у него другая женщина, мы там лишние, понимаешь?
— Нет, Кать, отец очень переживает, что ты с ним не общаешься, да и Татьяна простая женщина.

Долгие уговоры дали свои плоды, Катерине ничего не оставалось, как согласиться, предварительно подувшись на брата за то, что он, оказывается, все это время поддерживал с отцом связь, в которую не посвящал ни мать, ни ее, свою сестру.

На удивление, мать одобрила их встречу с отцом и даже перекрестила на дорожку: «С Богом!»

Это было так неожиданно и странно, что зашевелились мысли: «Он это сделал специально, чтобы досадить мне».

И вот брат с сестрой, сев в пригородный автобус, добрались до дома, где отец получил новую квартиру. По пути заскочив в магазин и прикупив закуски, они зашли в подъезд и поднялись по лестнице. Третий этаж, как у них, квартира по центру, так же, как и у них... Дверь открылась — отец, и раньше седовласый и угрюмый, сейчас казался абсолютно чужим человеком.

— Привет, батя, вот, принимай самых долгожданных гостей, — Игорь пытался разбавить возникшую напряженность легким юморком.

Планировкой квартира как две капли воды походила на их собственную. Это было так неожиданно и странно, что зашевелились мысли: «Он это сделал специально, чтобы досадить мне». Правда, во всю стену комнаты висели полки, заполненные книгами — от классики до модных современников. Одни книги были потрепанные, затертые на переплетах, другие бросали отблеск золоченых корешков.

Татьяна, жена отца, хлопотала на кухне, знакомство прошло легко и незамысловато. Однако Катюша была молчалива и насторожена и с каким-то эгоистичным вызовом смотрела на суетящихся взрослых. Делиться новостями ей не хотелось, да и не чувствовала она той ниточки, что в недалеком детстве связывала ее с отцом. А ведь он укладывал ее рядом с собой на диван, и они допоздна смотрели кино, а когда она засыпала, отец бережно относил ее в комнату, чтобы не разбудить. Из-за его пристрастий к хоккею она тоже больше любила эту игру. Он научил ее не просто читать, а рассуждать, анализировать прочитанное, слушать музыку под крутящиеся пластинки и не стесняться своего голоса при пении.

Гости и хозяева сидели на кухне, и после пары выпитых рюмок водки мужики начали разговаривать громче, как обычно, о политике. Татьяна подрезала хлеба, колбасы, вывалила в алюминиевую миску рассыпчатую картошку. Но есть не хотелось, и Катюша ушла в комнату. Там и впрямь было чем заняться. Книги можно перебирать до бесконечности, узнавая в них те самые, «из детства», восхищаться дефицитными, с большими трудностями купленными у спекулянтов. В этом отец оставался непреклонен — в доме не было шкафа для одежды, но от книг, заполнивших полки неровными рядами, разбегались глаза!

Катя сидела на диване, перелистывая старый журнал «Вокруг света». Потянуло сигаретным дымом — это отец затянул «Приму».

Через комнату на балкон прошел Игорь, затем отец - покурить. Катя сидела на диване, перелистывая старый журнал «Вокруг света». Потянуло сигаретным дымом — это отец затянул «Приму».

— Понимаешь, сынок, Катюша пока не может понять, что мужчине трудно жить с женщиной, которую он никогда не любил. Так случилось, что с вашей матерью нас свела моя тетка, время было послевоенное, семьей выжить намного проще. А я детдомовец, мне хотелось заботы, уюта, чтобы в доме была хозяйка. Вот так и сошлись с мамой, вас родили, а любить друг друга так и не научились. А тут Татьяна... молодая, здоровая, крепкая. Меня и закрутило... Чем обманывать, лучше разойтись. На развод подал сам. Но идти было некуда, у Татьяны в деревне покосившийся дом, жить в нем было невозможно, поэтому пришлось делить квартиру. Конечно, я виноват, но и меня пойми, ведь ты взрослый и мужчина. С Татьяной расписались, вступили в кооператив, стали работать на стройке, чтобы получить квартиру. Вот, так и живем...
— Батя, все нормально, не переживай. Мать всегда жила ради детей, здоровье потеряла на заводе. Сейчас она успокоилась, ей лучше без тебя, никто не врет, не кричит, не ругается. Сама себе хозяйка и барыня. Ну, а мы...
— Вы — мои дети, я помню о вас и всегда буду любить.

Затаив дыхание, Катюша вслушивалась в этот разговор и начинала принимать ту взрослую жизнь, где есть свои правила и исключения, где не поддается шаблонам судьба, где каждый человек хочет счастья и понимания.

Татьяна крикнула «К столу!», мужчины вернулись на кухню, снова звякнули рюмки, запахло солеными огурцами, полилась застольная беседа. И только Катюша молчала, незаметно глядя на отца: «Нет, я не смогу назвать его папой, не смогу...»

Она стала изредка ездить к ним в гости, но больше общалась с Татьяной. Отец же часто курил на балконе и всякий раз на прощание дарил Катюше книгу, непременно подписывая: «Дорогой доче от папки. Всегда помню и люблю».