Детская любовь
Автор: Ломающая Время
/ 13.11.2017
— Мам, ну мА!!! Ну скажи, почему я не могу смотреть на Солнышко и плачу. Колька говорит, что он всегда улыбается, когда видит Солнышко, а я плачу.
— Колька тебя обманывает. Он тоже плачет. Все люди плачут, когда видят солнце.
— Ты что, мам. Как Колька может врать, он же мой лучший друг. Он самый-самый хороший, — девочка игриво улыбнулась и побежала за солнечным зайчиком.
— Маш, постой! Мышка ты моя, ну куда же ты…
Мама нервно дернулась за ребенком. Мышка беззаботно смеялась, но на маму была обижена. Мама, по ее мнению, сказала несусветную чушь, а Колька — это был Колька, он не мог соврать, хотя бы потому, что знал о Маше все-все. Она даже иногда советовалась с ним, какое платьишко надеть сегодня. (Она вообще ходила исключительно в платьях — как сказал Колька, «это подчеркивало ее женственность»). И называл он ее всегда Мария, что девочке нравилось, но только с его уст, для всех остальных, как она говорила: «Я просто Маша, и никак иначе». При этом делала серьезное лицо и все почему-то верили и называли ее «просто Маша». Родители же были исключениями, они называли ее «Мышка». Дружбой дочери родители были обеспокоены, но ни коем образом не противились — детство ведь, и это важный психологический момент.
— Мамочка, смотри, какая красивая тетенька на стекле.
Они шли мимо киоска, который продавал различные печатные издания. На обложке какого-то глянцевого журнала была Мерилин Монро.
— Да, дорогая, это не женщина, а целая история, — и мать многозначительно вздохнула, идя дальше к перекрестку. В глазах женщин мелькнула слезинка. На удивление, Мышонок это заметила, но промолчала. Она вообще была очень способным ребенком. В свои пять лет она понимала мамочку лучше всех. И умна была не по годам. В общем, не ребенок, а золото.
— Мамочка я тебе обещаю, что когда вырасту, ты тоже будешь видеть меня на стекле, как вот эту тетеньку. А она действительно красивая, но ты в сто раз лучше, потому что ты мама и я тебя люблю.
Эти слова Маша произнесла с особой теплотой и любовью. Маме они были особо приятны, «как бальзам на душу». Девочка откусила очередную порцию сладкой ваты.
— Мама, дак почему же от Солнышка плачут? Я так и не поняла. Я не могу спрашивать об этом воспитателей. Они старые, они не поймут и не ответят. А ты молодая, ты мама, ты должна знать.
Мама устало наклонила голову и посмотрела на дочь. Та же, в свою очередь, смотрела на маму серьезным, но доброжелательным взглядом. Ее ротик пережевывал вату, носик шмыгал, а глаза, как два огонечка, светились.
Мама устало наклонила голову и посмотрела на дочь. Та же, в свою очередь, смотрела на маму серьезным, но доброжелательным взглядом.
— Дочь, это слишком серьезный вопрос. Просто, понимаешь, вот наше Солнышко, — она подняла руку и показала на небо, день был пасмурный, солнце скрывалось за тучами, — оно далеко-далеко отсюда и представляет собой большой шарик, пылающий огнем. Дак вот, когда люди смотрят, они могут действительно узнать, что наше Солнышко огненный шарик. Поэтому все, кто смотрят, плачут и не могут увидеть, какое оно, Солнышко. А вообще это большой секрет, и ты никому не рассказывай. Пойдем лучше домой, кажется, сейчас будет дождь.
И мама засеменила с дочерью в сторону дома. Девочка была ошеломлена.
— Мама, постой. А как же тогда с теми, кто знает, что Солнышко — это шарик. Они тоже плачут?
— Нет, — соврала мама, — они смотрят и улыбаются.
Девочка шла за мамой, и у нее начали бежать слезы. В этот же момент закапали капли дождя и загремел гром. Девочка шла и думала: «Но как же это так? Этого не может быть. Колька, значит, об этом знал и ничего мне не рассказал? Я ведь ему все-все рассказывала. Он даже знал, где у меня родинка. А это вообще мужчинам знать не положено. Знал все мои мысли. Так это что же, он меня обманывал?» Мышка остановилась и стерла слезинки кулачками. Дождь становился все сильнее.
— Мама, мне нужно срочно к Кольке. Я сейчас к нему, вы с папой не волнуйтесь.
Они жили по соседству с Колькой, поэтому мама не стала противиться. «Надо так надо», — подумала она и вслух произнесла:
— Хорошо дочь. Но мы с папой будем ждать тебя через час к ужину. Не задерживайся! Родителям и Коле — привет.
Дождь постепенно усиливался, и она все больше становилась, похожа на маленького, беззащитного мышонка. В ее голове не укладывалось, как Колька мог ее обмануть.
— Ага. Я быстро, мамочка.
Дождь постепенно усиливался, и она все больше становилась похожа на маленького беззащитного мышонка. В ее голове не укладывалось, как Колька мог ее обмануть.
— Теть Свет, а Колька дома?
Маша увидела, что глаза тети Светы были в слезах.
— Машенька… А Коли нет, совсем больше нет, — и она горько зарыдала.
Мышка подбежала к тете Свете, обняла ее и горько заплакала. Ей не нужно было объяснять, что такое «больше нет».
***
В тот злополучный день Кольку насмерть сбила машина. Водитель был пьян и не справился с управлением на скользкой дороге. Ровно десять лет прошло. Сейчас Мышонок выросла в красивую девушку Марию.
Мария ходила к другу на могилу раз в месяц, именно в то число, когда они познакомились. И про Солнышко она больше не вспоминала, она посчитало это глупостью. И вообще обиделась на солнце за то, что в тот день оно спряталось.
«Просто Маша», конечно, понимала, что жизнь не заканчивается. И она жила полноценной жизнью молодой девушки. Хотя она так больше никому и не рассказала, где находится у нее родинка, и никому никогда не позволяла называть себя Мария. Да и в душе она понимала одну простую истину.
«Любовь — искреннее и настоящее чувство только у детей. Чем старше, тем больше мы играем, тем сильнее думаем об определении любви. В детстве я ведь не думала, что я люблю. «Колька мой лучший друг» и все. А чем старше, тем больше пытаешься понять, узнать любовь. А это уже совсем другое, появляется наигранность. Любят только дети. Очевидно же».
И она продолжала собираться на кладбище, нужно было навестить друга.