Солнце пригревало весенней лаской, щедро даря накопленное за зимние месяцы тепло. Оно так нежно гладило лучами, проникая в самую душу, что мне совсем не хотелось покидать оживающий мир и запираться в четырех стенах. И уже часа два я бесцельно бродила по улицам родного города, дивясь разительным переменам, которые несла весна. По асфальту наперегонки бежали ручьи, воробьи носились друг за другом, радостно чирикая, на лицах прохожих цвели улыбки - миром правил март.

Немного утомившись пешеходной прогулкой, я решила поискать, где можно присесть и отдохнуть. Проходя мимо арки незнакомого девятиэтажного дома, я заметила во дворе детскую площадку. Там стояли две скамейки.

«То, что мне нужно», - обрадовалась я и поспешила туда.

Осмотревшись вокруг, увидела группку детишек, азартно играющих в вышибалы. Их веселый смех и раскрасневшиеся лица не могли оставить меня равнодушной, и я очень переживала за тех, кто находился в кругу. Недалеко от них по классикам, нарисованным розовым мелом, прыгали три девочки.

На скамейке позади меня расположилась девчушка лет шести-семи. В руках она держала куклу. Точнее трясла ее, что есть мочи.

«Какие же они счастливые!» - позавидовала я, вспоминая, что когда-то тоже прыгала через резиночку, играла в прятки и догонялки.

- А-а-а-А, А-а-а-А, - сзади раздалось звонкое детское пение. Я оглянулась. На скамейке позади меня расположилась девчушка лет шести-семи. В руках она держала куклу. Точнее трясла ее, что есть мочи. Из "пеленки" торчала пластмассовая рука, голова ходила ходуном.

- Спи, моя радость, усниии, - затянула колыбельную девочка. - В доме погасли огниии…

На ней было короткое синтепоновое малиновое пальто, вязаная с большим помпоном розовая шапка, из которой торчала косичка. Две варежки без дела болтались у рукавов. Румяная, курносая, с россыпью веснушек прелестная девочка.

Она прервалась на полуслове и начала с серьезной задумчивостью развертывать тряпку, в которую была замотана кукла. Последнюю мне наконец-то удалось рассмотреть. У нее были кудрявые темные волосы, забранные в два хвоста, большие голубые стеклянные глаза, ярко-красные губки.

Когда ее освободили от "пеленки", оказалось, что она одета в самодельное сиреневое платье без рукавов и вязаные разноцветные носки.

- Ты описалась! Вот почему не спишь! - девочка перевернула куклу, задрала ей платье, достала из кармана носовой платок и начала тереть ее попу.

«Какая заботливая мама», - усмехнулась я, вспоминая своих кукол и то, как любила играть с ними в школу и в больницу. В детстве я мечтала, что у меня обязательно будет два мальчика и девочка.

«Какая заботливая мама», - усмехнулась я, вспоминая своих кукол и то, как любила играть с ними в школу и в больницу.

Тем временем, девочка тщательно пеленала свою пластмассовую дочурку.
- Главное, чтобы ты не простудилась, Катя, - вздохнула мама.

Вытащив из кармана пальто ложечку, она строго сообщила Кате:
- Так, пришло время обедать.

Положив "дочку" на скамейку, девочка подошла к островку не растаявшего снега и зачерпнула немного. Затем, устроив Катю на коленях, начала тыкать ложечкой кукле в рот. Но вдруг совсем неожиданно она отшвырнула ложку. Ее лицо стало суровым.

- Катя, ты почему не ешь? Это вкусная каша. Хватит капризничать! Мне некогда с тобой возиться, я на работу опаздываю. А ну, ешь давай! - грозно сказала она доче и для убедительности дала ей подзатыльник. - И нечего реветь!

Меня несколько насторожила перемена настроения мамы: «Строга, однако! Впрочем, мама на то и мама, чтобы быть строгой».

Девочка снова встала, положив куклу на самый край скамейки. А когда вернулась с ложкой, неловко взяла ее, и кукла упала прямиком в лужу.

- Ах, ты - растяпа! На минуту тебя нельзя оставить! Грязнуля! - посетовала мама. - Эх, и за что мне такая дочь досталась?

Девочка вновь распеленала Катю. Размазала ладонью грязь по ее телу.

- Вика! А ну-ка домой! Обедать! Сколько тебя можно звать! - раздался откуда-то сверху громкий крик. С балкона свесилась женщина в бигуди и халате. Она смотрела на девчушку и махала ей рукой.

- Ах, ты - растяпа! На минуту тебя нельзя оставить! Грязнуля! - посетовала мама. - Эх, и за что мне такая дочь досталась?

Девочка тихо, как бы про себя, сказала:
- А я еще хотела погулять.
И тут же обратилась к Кате:
- Пора домой! Пойдем, я тебя отмою и пеленку постираю. А вечером мы сошьем тебе новое бальное платье. Ведь я все равно тебя люблю, хоть ты и непослушная.

Взяв куклу на руки, словно младенца, девочка зашагала к ближайшему подъезду, тоном, не терпящим возражений, продолжая что-то объяснять Кате.

Я провожала ее взглядом и думала о том, что когда-нибудь Вика вырастет, выйдет замуж и родит ребенка, может даже дочку. Она будет растить ее в соответствии со своими представлениями о правильном воспитании. Возможно, она будет такой же, как ее мама, а может, наоборот, станет ее антиподом.

Впрочем, идеальной мамы нет. Это я знаю точно. Сердце матери многогранно - может быть жестоким и ласковым, слабым и сильным, лечащим и калечащим, справедливым и заблуждающимся. Но дай Бог, чтобы оно было любящим.

Девочка исчезла за дверьми подъезда, а я продолжала греться под лучами весеннего солнца, наслаждаясь жизнью и пытаясь представить, какой же стану мамой я.