Чёрная кошка, грациозно выгнув спину, наслаждалась тёплым июльским днём. В её прищуренных зелёных глазах играли весёлые летние лучи, отблески которых причудливо сплетались между собой, отбрасывая блики на загорелую кожу хозяйки. Кошка грелась на солнце – просто так, наслаждаясь всем, что на данный момент давала ей жизнь, и не желая большего.

А между тем летний день клонился к закату, и скоро, размеренно покачиваясь в такт движениям тела хозяйки, кошка отправлялась в уют и тепло квартиры. Её хозяйка не спеша шла вдоль улиц, преследуемая взглядами прохожих. Лучи уходящего дня, любуясь ею в последний раз, умирали на её нежных щеках, слабые порывы свежего вечернего ветра, запутавшись в её густых волосах, уже не желали продолжать свой путь из ниоткуда в неизвестность – они просто оставались в этом сладком плену, в сети мягких волос, пахнущих ванилью.

Кошка любила, когда на них обращали внимание, и когда очередной молодой человек подходил ближе с намерением познакомиться, она оценивающе смотрела на него своими большими глазами с прищуром – в точности так, как это делала её прекрасная хозяйка.

Они были гармоничным дуэтом – чёрная кошка и белокурая хозяйка. Они никогда не расставались – вместе спешили по запруженной людским потоком улице по утрам, вместе возвращались по опустевшей мостовой вечером, а ночью кошка мягко скатывалась по бархатистой коже хозяйки как раз в углубление под ключицей, неусыпным изумрудным оком следила за её спокойствием и настороженно прислушивалась к её ровному дыханию.

Общаясь с ним, она чувствовала себя куклой-Мальвиной, для которой слагает стихи неудачник Пьеро.

Она с улыбкой смотрела на него поверх чашки кофе и рассеянно слушала то, что он говорил ей. Она всегда симпатизировала ему – этому немного несуразному неуклюжему мальчику, вечно ходящему за ней по пятам. Общаясь с ним, она чувствовала себя куклой-Мальвиной, для которой слагает стихи неудачник Пьеро. Она симпатизировала и сочувствовала ему – ей было по-человечески жаль его, потому что он искал взаимности и расположения, которые она не могла пообещать ему… Не могла пообещать никому.

Поставив чашку с кофе на стол, Мальвина с отсутствующим видом бросила в неё ещё один кусочек сахара и принялась рассеянно помешивать тёмную жидкость, глядя из окна на шумный проспект и снующие туда-сюда блестящие машины.

Сегодня она была особенно красива. Пьеро думал, что никогда ещё не видел её такой прекрасной – в свете яркого летнего солнца, немилосердно палящего и обжигающего землю, она казалась невероятно свежей, как будто зной лишь скользил по её стройному телу, никак не воздействуя на него. Он просто ждал минуты – благосклонного взгляда, тёплой улыбки, чтобы в его душе затеплился огонёк надежды.

А Мальвина смотрела на него всё так же – с полуулыбкой на пухлых губах, с лучиками улыбки в слегка прищуренных зелёных глазах, но без улыбки там, глубоко, у самого сердца. Она смотрела на него снисходительно, и он не мог не видеть этого, как ни старался разглядеть в её поведении хоть крохи нежности. Ну что ж, снисхождение - это не безразличие, а значит, не всё ещё потеряно.

Пьеро замер на полуслове, ловя её взгляд, и в какой-то момент просто выложил на белую скатерть квадратный футляр, обтянутый синим бархатом.

- Что это? – удивлённо спросила Мальвина, и её идеально очерченные брови поползли вверх.
- Это… так… подарок, - промямлил он, проклиная себя за этот неуверенный тон.

Чувство жалости к нему снова нахлынуло на неё. Всё-таки он такой милый, такой внимательный и заботливый, но… Пальцы Мальвины заскользили по футляру, и уже через несколько минут из-под крышки на неё взглянула пара бездонных изумрудных кошачьих глаз. Грациозно выгнутая чёрная кошачья спина резка контрастировала с белой внутренней обивкой футляра и слегка поблёскивала на солнце.

Из её груди невольно вырвался вздох восхищения.
Ей понравилось! Сердце Пьеро вновь забилось с надеждой.

- Но я не могу принять этот подарок, - сказала Мальвина, неохотно закрывая футляр. – Спасибо, я тронута, но я не могу.
- Нет, прошу, - с неожиданным напором проговорил он. – Прошу, возьми. Пусть будет у тебя. Пусть будет… твоим талисманом… Просто так… На память.

И уже через несколько секунд Мальвина почувствовала, как его дрожащие холодные пальцы застёгивали цепочку у неё на шее.

Она не могла устоять перед соблазном. В конце концов, Пьеро делал ей подарок по собственной инициативе, и она его ни о чём таком не просила… И уже через несколько секунд Мальвина почувствовала, как его дрожащие холодные пальцы застёгивали цепочку у неё на шее.

Мальвина снова спешила и снова была в «бегах» этим вечером. Её манил этот огромный мир – переливающийся тысячами огней – мир открытых дорог, звона бокалов и щелчков фотокамер. Каждый вечер её ждала интересная жизнь, в которой она оказывалась в центре внимания, которая сулила ей море удовольствий и соблазнов. И она купалась в этом море, окунаясь в него с головой.

Мальвина брала всё, что могла предложить ей новая комфортная жизнь. Нежась в свете искусственных ламп, она не думала ни о чём – ей было хорошо здесь и сейчас. Она появлялась в сопровождении разных людей, разных мужчин, которые с гордостью показывали её своим друзьям, коллегам и деловым партнёрам, и в этом окружении успешных людей Мальвина сама себе казалась такой же успешной. Она просто грелась в лучах чужого успеха, как кошка греется на солнце тёплым летним днём.

Казалось, Мальвина искала место, где ей было бы максимально комфортно и уютно, и кошка, вечно сопровождавшая её, отправлялась на поиски вместе с ней, так же, как она, жмурясь от вспышек фотокамер и прожекторов.

Она не успела даже вскрикнуть, когда пуля пронзила её сердце. Лишь её зелёные глаза удивленно распахнулись, бессмысленно уставившись в чернильную ночь. Мальвина падала, и ветви деревьев отчаянно цеплялись за её одежду и волосы, как будто пытаясь удержать в этом мире свежее дуновение красоты и молодости, а внезапно начавшийся дождь слезами неба скатывался по её ещё тёплым, сохранившим румянец жизни щекам.

Когда хозяйка оказалась на земле, кошка привычно скатились в углубление у ключицы, но тело хозяйки больше не сулило ей тепла и комфорта.

Так их обеих скоро и обнаружат приехавшие на вызов оперативники во главе со смертельно бледным следователем Пьеро. Об этом случае поутру напишут все газеты, преподнеся случившееся как назидание всем молодым Мальвинам, всем кошкам, которые гуляют сами по себе, неизменно стремясь к теплу и уюту. Под громкими заголовками «Невинная жертва бандитских разборок» изложат её простую историю, но ни одна из газет не напишет, как навзрыд плакал над телом старший следователь Пьеро и как прижимал к груди чёрную кошку с капельками крови в изумрудных глазах с прищуром.