Конец декабря.
Снег падает лёгкими хлопьями. В окнах горят огни новогодних ёлок. Бодряще пощипывает морозец. Играет новогодняя музыка.

Рае девятнадцать лет.
У неё совсем не праздничное настроение. Она думает о смерти. Она медленно переходит дорогу, в надежде, что её собьёт машина, но никому неохота брать грех на душу.
Сначала она думала повеситься, но не знала, как вязать петлю.
Рая выбирала между двумя способами: поехать на свой любимый остров, выпить там две бутылки водки и заснуть в снегу или вскрыть вены в ванне с горячей водой.
Горячая ванна ассоциировалась с неудачной попыткой вытравить ребёнка.

Она проснулась в собственной блевотине. Над ней истошно вопила мать: «Посмотрите на эту девку! Посмотрите на эту шлюху!»
К двери их комнаты припали соседки старушки, словно колибри к цветку. Старушки пили Раино горе как сладчайший нектар. Мать выла весь вечер. Рае хотелось её задушить. На работе такая же стерва, мастер догадалась по Раиным приступам дурноты, в чём дело, и тоже мотала нервы.

Она думает о смерти. Она медленно переходит дорогу, в надежде, что её собьёт машина, но никому неохота брать грех на душу.

Рая знала, что Алекс сумасшедший. Анька её предупреждала.
— А в чём это выражается?
— Узнаешь его — поймёшь.

Он торопил события, обещая, нарушая обещания, зная, что его механизм чувств может отказать в любой момент, как заевшая пластинка, проиграв часть мелодии, возвращается к началу.

Рая позвонила Алексу на дачу.
— Неужели вы не понимаете? Он не хочет с вами говорить. Он не хочет вас видеть, — ответил его отец.

Звонок. Может, Алекс?!
— Я жду вас у Большого.
— Кто это?
— Сергей. Мы же договорились! Вы забыли? Сегодня «Щелкунчик»!
— О Господи! Да. Я заболела.

Сейчас только в Большой Театр. Странный этот очкарик. Привязался на улице. Научный сотрудник. В университете работает. Болтает увлекательно. Звонит постоянно. Совершенно не запоминается.

Звонок. Может, Алекс?!

— Это опять Сергей. У меня сегодня новоселье. Буду очень рад вас видеть.
— Ой, нет. Спасибо.
— Ну что вы опять!? Повеселитесь. Отвезу на машине туда и обратно.
— Чтобы в девять дома.
— Без проблем.

С очкариком приехал друг, такой же интеллигентик, плотно сбитый, небольшого росточка. Только очкарик был светловолосый, а друг жгучий брюнет. Рая назвала их про себя «Чёрный и Белый». Они мило болтали, шутили. Новая машина ехала ровно по накатанному снежному шоссе, но вдруг забуксовала и остановилась, С обеих сторон был лес. Чёрный и Белый страшно разозлились. Пытаясь снова завести машину, они ожесточенно ругались. Наконец машина завелась, и они поехали дальше.
— Гости, наверное, думают, куда вы запропастились?
— А нет никаких гостей. В последний момент всё отменилось.

Последнее мгновение жизни просвистело свежим ветром. В первое мгновение смерти не почувствовала боли, упав в пушистый снег.

Они подъехали к дому. На улице не было ни одной живой души.
В квартире на кухне на столе бутылка водки, нарезанная колбаса, хлеб.
Чёрный с Белым сразу стали пить.
— А как вы меня обратно повезёте? — спросила Рая.
— Всё будет нормально.

Всё не нормально.
Рая ушла в комнату. Включила телевизор. Через час она появилась на пороге кухни:
— Мне пора.
— Да, сейчас поедем.
Она одела пальто. К ней подошел Чёрный, загородив собой дверь. Он церемонно поцеловал ей руку. Рая брезгливо отдернулась. Он попытался погладить её волосы. Рая решительно двинулась к двери. Он швырнул её к стене и ударил по лицу.
— Будешь тут ещё….! Ах какой негодяй! Какой поддонок! — Чёрный видимо имитировал возгласы предыдущей жертвы. — Отсюда выход только в окно.
Он распахнул окно — пожалуйста, выход — девятый этаж, вот стульчик, удобнее на подоконник….
— Спасибо! — Рая заплакала от счастья — всё так просто.
Последнее мгновение жизни просвистело свежим ветром. В первое мгновение смерти не почувствовала боли, упав в пушистый снег.
Реакция Белого и Чёрного тоже была мгновенной. Они быстро спустились вниз. Бросили тело в багажник машины. Отвезли подальше в лес и закопали в снегу.
Тело нашли только в апреле. Опознать его было невозможно. О знакомстве Раи с Белым никто не знал.

Всё это так ясно промелькнуло в сознании, когда Рая двинулась к окну.
— Эээ, — Чёрный схватил её и притащил на кухню, где Белый мирно пил водку.
— Ты кого ко мне привёл!? — Чёрный взял белого за грудки. — Мало того, что соседям надоели крики и вопли, так ещё девки из окон прыгать будут!?

Чёрный бил Белого.
Белый безропотно принимал побои и соглашался со всеми оскорбительными именами, которые ему давал Чёрный.
— Уведи её!

— Девочка! Ты родилась под счастливой звездой. Отсюда никто так не уходил, — значительно сказал Белый.
Садясь такси, Рая взглянула на небо. Над ней, радушно раскинув лучи, горела её звезда.

Алекс позвонил и после скомканного приветствия сказал: «Сын у нас», точно копируя интонацию главного героя из фильма «Коммунист».

Алекс не пришел в роддом встретить её с ребёнком. Алекс не пришел проводить её, когда она с ребёнком уезжала из страны навсегда.
У него были свои понятия о времени.
Он мог прийти на пару часов или пару дней раньше или позже. Он говорил, что её отъезд был самым ужасным днём в его жизни.

Он жил случайными заработками. Кто-то попросил его привезти пистолет из пункта А в пункт Б. На этом отрезке его задержала милиция.
Сидя в тюрьме, он мечтал о Рае. В это время ей снились удивительные сны, о каком-то недоступном ей светлом мире.

В день, когда он вышел, ей приснилась старая чёрная крыса, копошащаяся в луже застарелой мочи. В школе ей сказали, что с таким настроением лучше из дома не выходить.
Алекс позвонил и после скомканного приветствия сказал: «Сын у нас», точно копируя интонацию главного героя из фильма «Коммунист».
Рая оставила это замечание без комментариев.
В будний пасмурный день над ней горела её звезда, светом которой она не желала ни с кем делиться.