Открыв глаза, она увидела перед собой кружева листьев, изумрудных, мягких. Одни были резными и пушистыми, а другие с ровными краями и капельками росы. Утреннее солнце разноцветными бликами переливалось на росинках. Потом появились звуки. Хотя звуками назвать шум - это слишком мягко. Встревоженные голоса, гул проносившихся где-то близко машин, шелест морского прибоя - все вместе в ее голове вдруг создало эффект кузнечного цеха, а молот застучал прямо в висках. На щеках и губах ощущался след огненных поцелуев. Пришло, наконец, осознание реальности. Полина поняла, что с ней что-то случилось.

Сегодня - выходной, она встала раньше обычного, чтобы успеть до завтрака насладиться утренней прохладой и до наступления жары выкупаться в море. После обычных процедур, встав на ролики, она покатила в сторону пляжа. Настроение было замечательное, тело - легкое и послушное. Полина неслась по дороге, благо машин в утренний час было еще мало. И вдруг из-за поворота с ревом вылетел мотоцикл, сам по себе являющийся большой редкостью на горных дорогах. Он несся прямо на нее. Девушка рванулась в сторону обочины, но, кажется, не успела, потому что дальше вспомнился только лист травы перед глазами, наверное, крапивы - щеки и губы пылали.

«Да что ему надо от меня?» - подумала Полина и попыталась вырваться из его рук, но боль заставила ее одуматься и притихнуть.

Над ней склонились какие-то люди, о чем-то говорили, даже спорили. Мужчина бесцеремонно ощупывал ее руки, ноги, грудь, голову.

«Да что ему надо от меня?» - подумала Полина и попыталась вырваться из его рук, но боль заставила ее одуматься и притихнуть. Мужчина очень приятным голосом попросил кого-то помочь ему.

«Видно, понравилось ему тискать меня, приглашает попробовать других», - размышляла Полина. Еще один мужчина взялся за нее, и в четыре руки ее внесли в какую-то машину. Из-за шума в голове и боли соображалось не очень хорошо, мысли были какие-то тягучие и путаные.

- Вам больно, голова кружится, но сейчас я сделаю укольчик, и станет легче, - наконец обратился к ней участливым тоном тот, что ощупывал ее на траве. В руках его появился шприц, он сделал укол прямо через одежду.
- А сейчас мы поедем в больницу, - донеслось до Полины уже издалека.

Дорожный спаситель девушки оказался доктором районной больницы, в которой она провалялась со своим сотрясением и вывихом в правой ноге целый месяц, считалось, что еще легко отделалась.

Впервые после раннего детства, когда родители качали ее в колыбели, кормили и сажали на горшок, Полина оказалась беспомощной и слабой. Сначала она злилась на себя, а потом это стало даже приятным. Доктор Евгений Семенович Алов заботился о ней, лечил ее и, кажется, ухаживал за ней.

«Ухаживал» звучит как из прошлого тысячелетия, только Полина чувствовала, что здорово зацепила эскулапа, а уж он-то как ей нравился. Красивый, сильный с такими мягкими и нежными руками. Он чувствовал ее боль, предупреждал каждое желание, забегая в ее палату на день по десять раз.

После первого его ночного дежурства, открыв утром глаза, Полина увидела букет алых роз и поняла сразу - от Алова.

После первого его ночного дежурства, открыв утром глаза, Полина увидела букет алых роз и поняла сразу - от Алова. А что было через неделю, когда он снова остался на дежурство..!

Она задыхалась в его объятиях, и весь шар земной кружился вместе с ними и только для них, ординаторская районной больницы стала для них райским садом.

Через месяц Полина снова стала деловой женщиной, руководящим работником с давно сформировавшимся крепким характером и жестким распорядком дня. Женю она продолжала любить, любить сильно и преданно. Теперь они жили вместе. Он по-прежнему пытался заботиться о ней, дарил цветы, помогал ей во всем. Полина радовалась и была счастлива, называла Женю своим спасителем и сокровищем.

Привычка много работать и брать ответственность на себя забирали кучу времени, но и на любимого ее сил хватало. Утром - легкий завтрак на двоих, день - каждый занимался своим делом, а вечерами Полина устраивала им веселые вылазки или занималась созданием уюта в «гнездышке», а иногда они просто сидели, обнявшись и уткнувшись в одну книжку.

Дни летели за днями, месяцы за месяцами, сейчас она уже не помнит, когда отношения их стали ровными, без ярких вспышек молнии и радуги над головой. Евгений иногда говорил ей, что она слишком много работает, пытается объять необъятное, и все сама. Но Полина привыкла так жить и усмехалась ему в ответ.

Ей казалось, что гром грянул среди ясного неба. Ее Алов, ее любовь и сокровище, ушел от нее, сказав, что пришло время расстаться, что больше они не нужны друг другу.

Это ставило Полину в тупик, она начала понимать, что упустила что-то главное, хрупкое и невесомое в их отношениях.

Полина решила, что найдет и убьет эту девку, где бы он с ней ни прятался, достанет и в Африке. Взяв неделю отпуска, она стала следить за изменником, поджидала за углом больницы, провожала до дома, очень хитро выясняла у знакомой медсестры - разлучница нигде не проявлялась.

Это ставило Полину в тупик, она начала понимать, что упустила что-то главное, хрупкое и невесомое в их отношениях. Наконец, она набрала заветный номер на телефоне и без всяких вступлений спросила:
- Ты меня любишь?

Трубка помолчала, а потом ответила таким родным и до боли знакомым голосом:
- Да.
Дальше послышалось «пи-пи-пи...»

Полина зарылась головой в подушки, плечи ее дрожали, она рыдала то ли от радости, то ли от боли, потом затихла, и сознание поплыло в глубину веков. Она увидела себя стоящей на коленях на каменном холодном полу. На ней надето длинное холщевое платье, а может, рубашка, волосы волнами разметались по плечам, по щекам текут слезы, ей холодно и страшно.

Перед ней на высоком стуле сидит грозный человек в странных одеждах, длинный плащ его накрывает даже пол вокруг необычного стула. Выражение лица его не предвещает ничего хорошего, мохнатые брови нахмурены, отчего на лбу проступили продольные и поперечные морщины, как будто отпечатался крест. Наконец он открыл рот с крупными желтыми зубами и металлическим голосом огласил:
- Виновна в ереси и колдовстве! На рассвете казнить!

Послышался радостный гул вокруг. И только теперь Полина увидела, что стоит в центре круга, образованного ликующей толпой.

Послышался радостный гул вокруг. И только теперь Полина увидела, что стоит в центре круга, образованного ликующей толпой.

- Огнем, огнем! - все громче гремело вокруг, а потом в нее полетели серые камни, они бились о ее тело и разбегались в разные стороны.

«Крысы!» - пронеслось в ее сознании, и она завизжала что было силы, потому что боялась этих грызунов еще больше, чем казни на рассвете.

Когда толпа вдоволь набесновалась, стражи с копьями увели девушку и поместили в высокую башню с одним узким окном. Лежа на каменном полу в своем заточении, Полина видела, как село солнце, наступили сумерки, а потом и ночь. Звенящая тишина нарушалась только жутким уханьем филина. И вдруг...

Это действительно или ей послышалось? Очень тихим и каким-то знакомым голосом ее окликнули по имени. Полина опрометью бросилась к окошку и увидела, что по веревочной лестнице к ней поднимается человек. Наконец он добрался до оконного проема, поднял голову, и она узнала в незнакомце своего Женю. Полина уже открыла рот, чтобы закричать от радости, но он приложил палец к ее губам, дав знак молчать.

Преданный рыцарь, спрыгнув на каменный пол, бережно взял ее на руки, прижал к себе и неведомым ей способом начал спускаться вниз по отвесной стене башни. Внизу, теребя уздечку и выбивая дробь копытом, их ждал конь. Евгений лихо вскочил на скакуна, посадил впереди себя Полину, и они помчались прочь.

Девушка чувствовала его дыхание у себя на виске, чувствовала, как сильны его руки, поддерживающие ее, как звонко бьется его сердце. Тук-тук, тук-тук, и она проснулась.

В нежной истоме Полина потянулась, улыбнулась своим мыслям и взялась за телефон. Когда ее любимый Алов взял трубку, она страдальческим голосом сказала:
- Мне плохо... Кажется, я умираю... Кружится голова, и огненные мотыльки пляшут перед глазами.

Через полчаса он был возле нее, суетился, мерил давление, которое неизвестно от чего упало, поил микстурами. Полина снова чувствовала себя маленькой и слабой, а главное - любимой, мысленно дав себе клятву, что слабой женщиной для своего Женечки она будет всегда. Пусть он будет рядом с ней рыцарем, раз ему этого так хочется.