Феодосия, 1945 год

— Рядовой Чепа! Тихонько, не картошку грузите! Это же культурные ценности. Да осторожнее! Это таких денег стоит, вам, рядовой Чепа, и не снилось. Сержант Голуб, бережно вскрывайте ящик, там под крышкой опись должна находиться. — Майор вытер пот со лба и подошел к седенькой старушке. — Нина Федоровна, принимайте. Куда складывать?

Старушка водрузила очки на нос, взяла свой экземпляр описи и показала на коробку.

— Книга ХIХ века, инв. номер… ваза китайская, Х век, номер… — майор доставал экспонат из ящика, зачитывал, а Нина Федоровна отмечала в описи и очень бережно упаковывала сокровища.

Старушка пошла звать сотрудников, чтобы унесли в хранилище заполненную коробку.

— Какая красота! — залюбовался сержант экспонатом, вскрыв очередной ящик.
— Что ты там увидел? — майор взглянул на икону. — Да, лик такой, как живой. А что, в этом ящике больше ничего нет?
— Только икона.
— Хорошо. Убери пока. Давай следующий ящик, где побольше экспонатов.

— Вот именно, никто не мог знать, что она там. Дед ее обожал. Он раньше часами мог разглядывать икону, даже разговаривал с ней.

Когда работа подходила к концу, Нина Федоровна налила всем троим горячего чаю, угостила печеньем.

— Вот и все, — устало сказал майор, доставая последний экспонат. — Давайте, мы подпишем документы. Ехать нам надо в часть. Сейчас такая неразбериха кругом.
— Главное, война кончилась. — Вздохнула старушка. — Ну, с Богом.

Рядовой Чепа сидел за рулем, сержант и майор залезли в кабину, Нина Федоровна заглянула в свои бумаги. Грузовик уже отъезжал, когда она по-птичьи взмахнула руками:
— Ой! А еще один ящик?
— Мы все разгрузили, — ответил майор, и грузовик тронулся, быстро скрывшись из виду.
А старушка долго еще размахивала руками и что-то причитала.

Российский город, наши дни

Когда Ира Лобачева пришла домой, расстроенные родители сидели на кухне. Ассистентка отца — Анечка Деева наливала чай. Пахло валерьянкой.

— А что случилось? — тревожно спросила Ира.
— Да вот, только вернулись из больницы, куда деда с ударом увезли. Мама тогда с работы еще не пришла, так, мы с Анечкой ездили. Обширный инсульт. Представляешь, пропала его любимая икона. — Тяжело вздохнув, ответил отец.
— Как пропала? Она же была спрятана в ящике у него под кроватью. — Ира помнила дедово сокровище: лик Христа был как живой. Она даже немного боялась этой иконы.
— Вот именно, никто не мог знать, что она там. Дед ее обожал. Он раньше часами мог разглядывать икону, даже разговаривал с ней. — Отец нахмурился. — Я пришел с работы, он что-то сказать пытался, здоровой рукой показывал на ящик. Я посмотрел, а иконы там нет, одна коробка. Ира, мама говорила, ты Дену ее показывала? Икона ведь очень дорогая, ХV век. Чужие к нам в дом не ходят.
— Папа, при чем тут Ден? Он не мог взять. Почему ты не думаешь на сиделку или на медсестру, что уколы приходила деду делать? В милицию заявили?
— Нет. Дед, перед тем, как его совсем скрутило, не дал.
— Па, странная эта икона какая-то, с историей. Про между прочим, Ден диссертацию как раз по древней иконописи пишет. Я ж ему и показала, чтобы он все узнал про икону. Он обещал. Это и для диссертации ему может пригодиться. — Ира задумалась. — Ты, папа, пока ничего не предпринимай. Я сейчас Дену позвоню. Пусть придет.

С Деном они были знакомы с детства, еще когда занимались в художественной школе. Ира живопись быстро забросила, а Денис стал искусствоведом, работал в местном краеведческом музее. Он сразу приехал по Ириной просьбе и поведал все, что удалось узнать про таинственную историю древней иконы.

— Папа, при чем тут Ден? Он не мог взять. Почему ты не думаешь на сиделку или на медсестру, что уколы приходила деду делать?

— Представляете, — сбивчиво говорил Ден, — я сначала даже не знал, рассказывать ли вам все, что выяснил. Тут такое дело. Но раз Ирочка просит, слушайте. — Денис справился с волнением и речь его стала более складной. — Оказалось, что это не просто икона, а часть триптиха. Я весь Интернет перевернул, в архивах покопался. И вот что выяснил. Раньше сокровище было экспонатом Феодосийского музея, работа которого на долгие годы прервалась войной. Для спасения коллекции лучшие экспонаты и архивные документы в октябре 1941 г. были эвакуированы в Сочи. То, что оставалось в городе после эвакуации, оказалось в Германии. В сентябре 1945 г. музей вновь открылся для посетителей. Однако триптих из Сочи не вернулся. Он вообще не упоминался ни в каких документах. Сначала даже решили, что следы надо искать в Германии. Но одна сотрудница музея, Скворцова Нина Федоровна, утверждала, что сама готовила триптих для эвакуации, однако в описи, по которой сдавали экспонаты, икона не значилась.

— Ден, ты уверен, что у нас была именно эта икона, ведь это не триптих. — Щеки Иры горели от возбуждения.
— Уверен, конечно. Не перебивай. А то я мысль потеряю. В шестидесятых годах прошлого века всплыл один из фрагментов триптиха. В небольшом городке близ Феодосии умер одинокий старик по фамилии Чепа. Наследников у него не было, и ветхий домишко пошел под снос. Тогда-то один из рабочих и нашел икону, которую вернули в музей. Судьба остальных фрагментов триптиха была неизвестна.
— Подожди, Ден, ты хочешь сказать, что этот фрагмент неизвестным образом очутился у нас?
— Дай же рассказать до конца. Нетерпеливая какая. Где-то около двух лет назад этот экспонат музея был похищен при странных обстоятельствах. По данным следствия, сигнализацию отключили изнутри, а сторож в ту ночь крепко спал — в его чашке обнаружили сильное снотворное. Пропала только икона. В то время в музее студенты проходили практику, но причастность к краже кого-либо из них доказать не удалось. Правда, фамилия одной из студенток, а мне дали ознакомиться с материалами дела, показалась мне знакомой.

— А из музея больше украсть нечего было? Неужели икона — самое ценное? — вмешался Ирин отец.
— Конечно, каждый фрагмент — большая ценность, но триптих целиком стоит целое состояние. Видимо, у того, кто охотился за иконой, был еще один фрагмент триптиха. А у вас находился третий фрагмент, пожалуй, основной, судя по лику Христа, — закончил свой рассказ Ден.
— А откуда тогда икона оказалась у нас? — тревожно спросила Ира.
— А вот тут и кроется разгадка тайны. Фамилия майора, привезшего ящики с экспонатами из эвакуации — Лобачев.
— Дед? — подскочила девушка.
— Да, Иришка. А теперь я озвучу уже не факты, а свою версию событий. Думаю, дело было так: когда экспонаты музея вернули из Сочи, там была страшная неразбериха. Твой дед, по-видимому, скрыл триптих.
— Денис, как вы можете? Мой отец — уважаемый человек, ветеран, а вы его в краже обвиняете. — Ирин отец кипел от возмущения.
— Понимаете, они думали, что как бы не украли, а просто не вернули на место. Привезли в музей прибывшее из Сочи имущество, кроме Лобачева, еще солдат и сержант, фамилия одного из них — Чепа, другого — Голуб. Как говорится в таких случаях, бес попутал.

— Денис, как вы можете? Мой отец — уважаемый человек, ветеран, а вы его в краже обвиняете. — Ирин отец кипел от возмущения.

— Почему же они не продали триптих? — допытывался Ирин отец. — Зачем хранить столько лет улику?
— Сразу сбыть такую известную икону не представлялось возможным. К тому же покупателя найти сложно. Учитывая эти сведения, можно предположить, что триптих был разделен между тремя участниками этой операции. Потом судьба раскидала всех в разные стороны. Не очень образованный Чепа тихо спивался в одиночестве, он, видно, не предполагал, каким сокровищем обладает. А твой дед, Ирочка, скорее всего, не хотел расставаться с иконой. Не знаю, пытался ли он найти две другие части сокровища.
— Постой, Ден, значит, у нас кражу совершил третий участник сговора? — Ира нахмурила хорошенький лобик. — Но к деду уже давно никто не приходил. И он из дому не выходил, ты же знаешь, болел сильно.
— Я думаю, того человека, сержанта Голуба, уже нет в живых. Однако есть наследники. Если твой дед вам ничего не рассказал, это не значит, что молчал тот, третий. Найти вас по фамилии не составило труда. А дальше надо было просто втереться в доверие к кому-то из членов вашей семьи. Раньше поиски не имели успеха, но когда ты вынула икону из ящика, чтобы продемонстрировать ее мне, вор тоже мог увидеть, где она хранится. Думаю, пока она перепрятана где-то в доме, так как не случилось удобного момента вынести сокровище.
— Так ни сиделки, ни медсестры не было, когда я показывала тебе икону. Дома находилась только мама и… — Ира посмотрела на побледневшую ассистентку. — Но ведь ее фамилия Деева?
— Я навел справки. Девичья фамилия матери Ани — Голуб. А Деева была среди студентов-практикантов, когда часть триптиха пропала из музея. — Ден повернулся к Ане. — Где икона, Анечка?

Девушка шагнула в прихожую, сняла плащ с вешалки и спокойно сказала:
— Вот и ищите, может, повезет. Не советую обращаться в милицию. Во-первых, кражи как таковой не было: я ничего не вынесла из вашей квартиры. Во-вторых, ваш дед замешан в преступлении, а это пятно на всей вашей семье. В-третьих, кражу из музея на меня повесить не удастся. — И, уже стоя в дверях, произнесла: — Ладно, я готова поделиться. Триптих — это, действительно, целое состояние, у меня есть покупатель. Надумаете — звоните. — Аня вышла, хлопнув дверью.