Барбаре Картленд

Граф Фарингейт неторопливо вошел в комнату Синего клуба и почти рухнул в кресло рядом с приятелем Максвеллом.

- Может быть, кофе? - заботливо спросил друг.
Граф задумался, но потом, приняв важное решение, гордо заявил:
- Закажи лучше коньяк!

Граф был неотразим. Панталоны его сидели элегантно и прекрасно, галстук был завязан умопомрачительным узлом, алый бархат кресла выгодно оттенял великолепно выглядящий на его крупной фигуре сюртук. Графу было уже тридцать пять лет. Его серые глаза были настолько темны, что казались черными. Граф был чем-то очень обеспокоен. Он знал, что все его родственники давно ждали, когда же у него будет наследник. Особенно бабушка, вдовствующая графиня. Но граф понимал, что он еще не встретил женщину, на которой он хотел бы жениться.

Граф был чем-то очень обеспокоен. Он знал, что все его родственники давно ждали, когда же у него будет наследник.

Сегодня с Максвеллом они собирались нанести визит Марселене, известной певице, выступающей в одном из лондонских театров. Из клуба они направились именно к ней на великолепном фаэтоне графа. Марселена встретила их в полупрозрачном пеньюаре. В комнате было душно и сумрачно, пряно пахло какими-то терпкими духами. Певица была занята примеркой платьев, которые подавала ей тихая девушка-портниха, одетая в неприметное платье блекло-фиолетового цвета. Огромный чепец почти скрывал ее лицо. Виднелись лишь розовые губки и кончик носика, несомненно, выдававшие ее высокое происхождение.

- Вам больше подойдет не красное, а синее платье с перламутровыми пуговицами, мадам, - произнесла она нежным глубоким голосом.

Когда певица появилась в модном платье, которое ей посоветовали, все обнаружили, насколько права была юная портниха. Граф, разумеется, должен был оплатить наряды. Подавая счет девушке, он обратил внимание на ее красивые нежные руки с тонкими пальцами. С этого момента он уже не видел Марселену и не замечал других женщин, а в ушах его постоянно звучал необычайный голос портнихи. Грум, отправленный графом, чтобы узнать ее имя, возвратился только на следующий день.

- Ее зовут Анталия Ватер, - рассказывал грум. - Она живет с больной бабушкой и старой служанкой в одном из бедных домиков около мастерских.

Щедро вознагражденный господином, слуга удалился, а граф стал думать, как еще раз встретиться с портнихой. Он все время видел перед собой необыкновенное лицо девушки с огромными голубыми глазами, сиявшими, как он успел заметить, под стареньким чепчиком.

— Ее зовут Анталия Ватер, — рассказывал грум. — Она живет с больной бабушкой и старой служанкой в одном из бедных домиков около мастерских.

Приехавший к нему на другой день Максвелл не получил ответа ни на один из своих вопросов. Между тем, у него произошли неприятные события: его лучшие лошади и один из близких друзей сломали шею. Лошадей пришлось пристрелить, а друг вскоре скончался. Но Фарингейт, казалось, ничего не понимал. Он вскочил с роскошного кресла и вскоре уже подъезжал к бедному крошечному домику, где обитала семья хорошенькой портнихи. Граф решительно постучал в дверь. Он выглядел очень импозантно в собольей шубе с воротником и высокой шляпе.

- Могу я видеть Анталию, - выдавил он открывшей двери пожилой женщине.
- Анталии нет дома, - проворчала служанка.
- Тогда я все равно войду и разбужу бабушку, - резко промолвил граф. В это время за спиной служанки появилась маленькая прозрачная фигурка.
- Могу ли я Вас куда-нибудь пригласить? - обрадовался граф.
- Нет, нет, милорд, - испуганно прошелестела девушка, не смотря на графа. Глаза мужчины излучали какой-то странный ни на что не похожий свет, который, казалось, проникал в глаза, сердце, душу. Девушка не могла понять, что это такое, но смутно о чем-то догадывалась.
- Но я все равно войду, и бабушка все услышит, - твердо произнес граф.
- Но это шантаж! - возмутилась очаровательная малышка. - Давайте поедем в театр, - выйдя с графом на улицу, придумала на ходу малышка.
- В театр? - изумился граф
- Я так давно нигде не была, - призналась девушка.

Ее детское лицо с огромными голубыми глазами бледнело в ночи, а необыкновенного цвета волосы своим сиянием, казалось, могли заменить солнце.

Они подъехали к театру на роскошном экипаже графа, проговорив всю дорогу. Потом граф понял, что он никогда ни с кем так плодотворно не беседовал. В театре у графа была своя ложа. Сбросив старенький плащ, девушка осталась в простеньком, миленьком платьице, которое она сшила своими руками. Партер, однако, сверкал бриллиантами дам и блистал костюмами кавалеров. Началось представление, и маленькая зрительница забыла обо всем, уносясь в чудесный мир музыки, не замечая направленных на них биноклей и лорнетов. После окончания оперы, когда они подошли к выходу, на шею к девушке бросилась роскошно одетая по последней моде, сверкающая бриллиантами дама.

...И маленькая зрительница забыла обо всем, уносясь в чудесный мир музыки, не замечая направленных на них биноклей и лорнетов.

- Аномалия, это ты, дорогая? - зарыдала она.
- О, нет, нет! - удивленно заметила малышка. - Но так звали мою маму!
- Не может быть! - взволнованно вскрикивала дама. - Так ты дочь моей сестры Аномалии, моя племянница. Твоя мать убежала вместе с твоим отцом, она сильно полюбила его, а наши родители - герцог и герцогиня Мурманскширские - были против этого брака. Но они давно простили ее и будут очень рады видеть тебя в нашем фамильном замке Мурманск-парке.
- Да, конечно, - взволнованно плакала девушка.

«Так значит, малышка принадлежит к знатному роду Мурманскширских», - подумал забытый на время граф. В руках у графа был брачный контракт.

- Дорогая, я прошу тебя быть моей женой, - трепетно произнес он, передавая бумагу и словно невзначай касаясь ее ледяных пальцев. От этого прикосновения по телу девушки пробежала странная волна какого-то сильного разряда. Где-то в глубине души она догадывалась, что это любовь.
- Да, да, я согласна, - страстно пролепетала она.

Пообещав тете обязательно в ближайшее время навестить Мурманскширских, они с графом быстро обвенчались в маленькой церкви Фарингейта. Граф едва успел достать фамильную фату своей матери, в которой шли под венец все женщины его рода, и взять из сейфа тяжелую фамильную диадему, сверкающую драгоценными камнями.

- А теперь тебя ждет сюрприз, дорогая, - торжественно произнес граф.

И молодожены покинули Лондон. Они ехали весь день. Фаэтон графа быстро двигался по дороге. Уже смеркалось, когда процессия подъехала к маленькому домику, в котором когда-то со своей семьей счастливо жила Анталия. Оказалось, что граф специально купил его для любимой.

И хотя солнце уже закатилось, его вполне могло заменить неподражаемое сияние ее светлых, отливающих золотом волос.

Они вошли в убранные, сияющие чистотой комнаты. И хотя солнце уже закатилось, его вполне могло заменить неподражаемое сияние ее светлых, отливающих золотом волос. Небо было затянуто тучами. Изредка пробивалась луна. Свет ее напоминал ласку ее сердца. Звезды словно попрятались. Но глаза девушки сверкали ярче небесных тел, и, казалось, это была судьба, что луна и звезды благословляют их союз.

- Я люблю тебя, - придушенно хрипел граф.
- Я тоже, - нежно шептала Анталия.
- Что? Где? Когда? - вопрошал граф.
- Когда захочешь, - отвечала Анталия.

Граф, душа девушку в своих объятиях, начал ее целовать страстно и бережно, а затем трепетно и требовательно. Анталия сначала была холодна, но потом и она стала отвечать графу. И они слились в одно целое, потому что это была сама Любовь. Все, что невозможно было выразить словами, было сказано в их чувстве, которое уносило их в небо. И солнце, звезды, луна и вся вселенная были все время с ними, разделяя их восторг и радость этого всепоглощающего счастья.