Я шла по коридору института и ела мороженое. Летний ветер доносил из распахнутых окон запах угарного газа с Ленинградского проспекта, было нечем дышать. Он возник передо мной из-за очередного поворота и, опершись обеими руками об стены коридора, загородил мне проход. Коридор был до того узкий, что просто обойти и пройти мимо, не было никакой возможности.
- Дай лизнуть, - попросил он без тени смущения, в прочем, слова "смущение" и "стеснение" к нему никогда не относились.
- На, - протянула я стаканчик с пломбиром, который уже начал превращаться от июньской жары в молочный коктейль.

Он откусил с таким серьезным видом, будто дегустировал редкое вино и являлся в этом деле экспертом как минимум с десятилетним стажем.
- А поцеловаться? - от такого вопроса мне стало смешно, и, решив, что от меня не убудет, я чмокнула его в нос, поднырнула под его руку и убежала вверх по лестнице.

Очередная сессия пролетела, принеся вздох облегчения. Устроив на прощание с друзьями пивную вечеринку, я помахала всем ручкой и благополучно отбыла в отпуск…

Вернулась я в середине сентября, сияя улыбкой на черном от загара лице. Он искал меня все лето, звонил моим друзьям, приезжал на работу, ждал поздними летними вечерами у подъезда…Но об этом я узнала уже гораздо позже..

Почему я начала с ним встречаться? Наверно, просто уступила под его напором, просто хотелось продлить праздник тепла и солнца среди московской осени. Мне было действительно тепло, сидеть с ним в обнимку на мягких диванах в ароматных кофейнях, гонять на машине по загородным полям и уплетать шашлыки в придорожных кафешках, мне было хорошо, просто хорошо, целых полтора года…

А потом я собрала всю свою волю и исчезла из его жизни. Нет, конечно, я не сошла с ума, и не было никаких обид. Меня вернула к реальности всего одна его фраза: "Я уже не понимаю, кому я изменяю: жене с тобой или тебе с женой…". Я не говорила? Да, он был женат уже 10 лет, и у него ребенок, замечательный сын, отличный парень. Просто до этого момента его жизнь с семьей была для меня чем-то посторонним, далеким и ни коим образом меня не касающимся. Эта фраза наконец-то открыла мне глаза, одновременно став моей болью. Поэтому я просто ушла. Хотя нет, это было не просто, далеко не просто.

Последующий отрезок жизни без него пролетел как темная тяжелая туча, которые затягивают небо над Москвой в ноябре. Именно в ноябре, тоскливом, дождливом, холодном я попала в больницу. Лежа долгими одинокими вечерами на больничной койке, я ловила себя на том, что все чаще и чаще возвращаюсь к мыслям о нем. Я запрещала себе, я ругала себя. Но среди той апатии ко всему окружающему, эти мысли были единственным, что возвращало меня в реальность, они как ток - били, но подключали.

Откуда он взялся? Сейчас, он говорит, что просто почувствовал, услышал, как я звала. Я в это не верю, в прочем, как и тогда, когда он, сидя на краю моей кровати, просил меня стать его женой.

Если есть на Земле счастье, то это оно. Наша полугодовалая дочка, Настенька, самый большой подарок, который делала мне судьба. Он каждый день рядом и каждый день говорит, что благодарит Бога за то, что наши пути пересеклись в узком коридоре института тем июньским утром. А я? Меня мучает совесть - я разбила чужую семью…