У меня приятель в Южной Америке.
Я звоню ему и говорю:
- Ну, как там у вас, в Южной Америке?
Он говорит:
- Хорошо.
Я не уверена. Мне важно знать, что у него все в порядке.
В ЮА растут финиковые пальмы и все говорят на испанском. Habla espagnol? No.

Мы не часто созваниваемся, все как-то нет времени, он очень занят, и я тоже. Я учусь и работаю по вечерам официанткой. Добрый вечер, что желаете, дежурная улыбка и двадцать на чай. Еще курсы норвежского по субботам.
Он спрашивает:
- Как у вас погода, не очень?
- Шлапс, - отвечаю. По-норвежски, слякоть.
Он не понимает и смеется. Он всегда смеется, когда не знает, что сказать.
- Я вчера был на пляже в …
Он что-то произносит по-испански. Я теряюсь и боюсь переспрашивать. Но звучит красиво. Наверно, там много солнца, и море прозрачное как стекло, и хочется погрузиться в него с головой, и забыть про все на свете, и оставаться там, в глубине, долго, долго. Долго. Кажется, я замечталась.
Он говорит:
- Что ты об этом думаешь?..
И замолкает.

Мы некоторое время молчим, я в своей маленькой комнатке на вершине девятиэтажки в очень - очень холодном и пасмурном городе и он, где-то на другой стороне земли. Город, где он сейчас… Я почти ничего о нем знаю, только то, что там мало мужчин и по утрам подают крепкий, обжигающий черный кофе. Никакого молока.
- Прости, я задумалась. Что ты сказал?

Мы спали вместе. То есть, не в том, общечеловеческом, смысле, просто он часто оставался заполночь, и мы засыпали за разговором, таким важным, что утром его обязательно надо было закончить, но - вот чудеса! - как ни старались, ни один из нас не мог вспомнить, что так заняло нас вчера.

Он любил животных, особенно, уток и всяких других пернатых. На выходных таскал меня в зоопарк посмотреть. Однажды даже нанялся туда чистить клетки, кормить и тому подобное, но скоро уволился. Он тогда сказал, что в неволе у зверей больные глаза. Издалека этого не увидишь, но стоит подойти поближе…
Невыносимо, говорил он, и снова повторял - невыносимо.
Наверно, тогда-то я в него и влюбилась и больше не могла быть с ним так близко, что по утрам его рука запутывалась у меня в волосах. Мне нужно было, чтобы он был везде, и внутри и снаружи, а он, будто что-то почувствовав, стал приходить реже, а потом кто-то предложил ему работу в ЮА, и ничего уже нельзя было поделать.

Он улетал очень рано, почти в семь. Я была заспанная и плохо соображала. Он ткнулся носом мне в щеку. Я обняла его и сказала:
- Звони.
С тех пор он звонит раз в месяц по пятницам. Если меня нет, он не перезванивает до следующей пятницы. Наверно, ему все равно.

Я не одна, у меня есть парень. Мы встречаемся по выходным, ходим в кино и в клубы. Мы спим вместе, но это уже другое. Меня устраивает и его тоже. Взрослые отношения, и никаких прогулок по ночам и смешных человечков на холодильнике и пирожных на завтрак. Он редко называет меня по имени - "детка", "котенок" и "рыбка" а также прочие представители семейства млекопитающих.

- Я прилетаю завтра. Встретишь меня?
Тот, другой, что-то говорит о приболевшем партнере. О том, что у него будет много срочных дел, но он хотел бы увидеться.
Не против ли я? Нет, конечно, не против. Я всегда ему рада. Я не знаю, что еще сказать. Он прощается и вешает трубку.

Я в зале ожидания. Сижу здесь уже второй час. Объявили, что где-то над Ла-Маншем туман, поэтому рейс из Буэнос-Айреса задерживается "на неопределенный срок". Просим извинения за задержку.
Я сижу здесь и думаю, что он не прилетит. После тумана над Англией будут дожди над Германией и торнадо над Украиной. Я так хочу его видеть, что больно глазам. Я закрываю их и сижу так, руки в карманы, чтобы ненароком не стащили кошелек и мобильный.
Кажется, проходит какое-то время. Наверно, я заснула. Открываю глаза. Он сидит рядом. Нет, это галлюцинация. Я снова закрываю их.
Он говорит:
- Привет.
Я тоже говорю:
- Привет.
Мне не хочется просыпаться. У него именно такой голос, как надо, и во сне у него преданные собачьи глаза. Большие такие глаза, красивые. И есть в них что-то такое, о чем даже не хочется думать. Страшно до ужаса.
Он начинает говорить. О том, как скучал без меня, о том, что без меня ему пусто и холодно, даже когда плюс сорок в тени, и на асфальте можно приготовить яичницу, что там у него было много женщин, но ни с одной из них ему не хотелось "просыпаться по утрам", и еще много всего, отчего у меня становится сухо во рту, и начинает кружиться голова.
- Посмотри на меня, пожалуйста.
Я приоткрываю один глаз. Он все еще здесь. Глядит на меня без улыбки. Ждет чего-то.
- Вчера я сказал, что люблю тебя. Что ты об этом думаешь?
Был у меня приятель в Южной Америке…