Он не хотел ее понять... да и она отказывалась что-либо понимать... она хотела невозможного и знала это... оставаться свободным, когда ты уже отдал ключи от клетки - невозможно... Ее часто называли гуляющей... она не слышала этого, ей было неинтересно. Вообще, мнение окружающих о ней не волновало ее с детства. Именно поэтому ее называли сумасбродкой, а иногда и сумасшедшей... все эти слухи не касались бы ее вообще, если бы не Он... Его было жаль, а это тоже заставляло сковываться. Что ж, Oн знал, на ком женился и знал, кого ввел в загс, это оправдание Она придумала себе уже давно... оно действовало, когда Она обнимала другого, и полностью отказывалось помогать, когда Она объяснялась с Ним... Когда Он вновь поедал ее раненным взглядом, все оправдания улетучивались и оставалась одна обнаженность... обнаженная, правда, стояла перед Ним и не имела оправдания, да Она и не хотела оправдываться.
...Её влекла за собой бездна, бездна чувств. ... Она не могла быть только с одним мужчиной, целовать только одного... Ей хотелось обнимать мир, утопать в ласках многих разных рук...
Он не мог делать этого, поэтому не мог понять... Она не могла отказаться от страсти, Он не мог отказаться от Неё ...

Снова утро и снова поворот ключа в замке... Это утро было каким-то обыкновенным, правда, очень свежим и солнечным. Она снова поворачивала ключ в замочной скважине и до смерти боялась громкости этих звуков... в этом было что-то экстремальное, прокладывающее путь адреналину по жилам... Закрыв дверь и на ходу снимая туфли, Она прокралась в комнату. Здесь пахло домом... было тихо... очень тихо... раздевшись и выпив немного лимонаду, который всегда стоял в гостиной, Она решила поддаться сну и последовала в спальню... в голове все еще кружились слова недавнего мужчины, его руки... дурманили запахом его тела и духов... Однако сейчас Ей хотелось не этого. Ей хотелось туда, за эту дверь, в спальню, под это родное и гостеприимное одеяло, на плечо к телу, которое Она знала досконально, которое Она так любила... Да, Она любила его... любила, как могла, как умела. Все эти желания слились, Она даже прибавила шагу и немного нетерпеливо приоткрыла дверь.

Перед глазами предстал беспорядок: на полу валялось несколько мягких игрушек, подушка, стул... туфли, чулки, черная материя, очевидно являвшаяся платьем, мужские носки затерялись под столиком, брюки свисали с кровати, бабочка непринужденно валялась перед входом. Безусловно, было что-то еще, но картина пола сменилась картиной кровати... длинные рыжие волосы рассыпались на подушке, женское тело было слегка прикрыто одеялом, тонкие руки смиренно покоились на простыне, а лица было не видно, оно было повернуто к окну. Да и зачем теперь было лицо? Перед Ней лежал факт, в такие моменты в голове исчезают все мысли, ты словно и не умеешь думать вовсе... осознание приходит после... так было и с Ней...

Она автоматом, как можно тише, вышла и закрыла дверь, остановившись за ней. Тут то голову посетило прозрение... Прозрение по сути своей беспощадно, жестоко и властно. Как кислота в глаза, оно как яркая вспышка жжет, отрезвляет. Кажется, что ты спал, но вот настает утро, и ты непроизвольно просыпаешься. Она неопределенное время постояла и также, автоматически, бессознательно, начала медленно шагать по коридору. Теперь в голове царила свалка из мыслей, чувств... Невозможно было что-либо определить, в ней было ВСЁ и всё это - вопросы, не ожидающие ответов. Чувства человека имеют удивительную особенность исчезать, когда их хочется видеть и, бурно смешиваясь, появляться, когда присутствие их вовсе не желательно. Именно так бурно и непонятно мысли и чувства циркулировали по Её телу. Направо показалась комната, но туда идти не хотелось. Оставалась только кухня, куда, собственно, она и направилась. Этот коротенький путь по коридору был незаметен. Пол казался выстланным гвоздями, которые до крови врезались в кожу.

Приоткрыв тяжелую дверь, вместе с запахом табачного дыма, Она сразу наткнулась на Его глаза. Наступила пауза, такая, какая бывает только в реальной жизни - ни у одного актера не получиться воспроизвести таковую, как бы он старался. В Его глазах не было извинений, в них не было обиды, в них не было торжества... Он смиренно пил кофе, оставляя 100-ую сигарету в пепельнице. Нужно было что-то сказать... они оба это чувствовали, но молчание продолжалось. Наконец, она нашла в себе силы и присела на стул, опустив голову.

- Как ты это делаешь? - спросил Он.
Она молчала.
- Как это делать?
- Так, как это сделал ты! - тихо отвечала она.
- Противно... я дышать не могу.
- Это проходит.
- А чувства? Ты не чувствуешь себя машиной?
- Нет... это проходит. Просто ты не такой, как я... и зря ты пошел на это.
- А ты не такая, как я! - опустив глаза сказал он. Затем, достав из пачки очередную сигарету и прикурив ее, тихо произнес, - Я не спал с ней, я насиловал ...
- Её?
- Себя...
- А я наслаждаюсь, я просто растворяюсь. - Она не знала, зачем это сказала. Да, это было правдой, но жестокой и неуместной. Ей это было понятно, но голос подсознания вырывался сам по себе.
- А как же я? Я вообще не присутствую в твоей жизни?
- Я люблю тебя... это самая большая беда и счастье моей жизни.
- Это не любовь! Любовь не может быть такой...
- Любовь может быть разной. Она ведь не всегда такая, как в книгах или фильмах. Там не любовь, там желанный образ.
- Значит, я дурак!
- Нет, просто ты достойный человек.

- Ты сможешь меня простить? - не дожидаясь ответа, Он продолжал говорить. Звуки, вырывавшиеся изо рта, звучали нервно, но достойно. Он не умолял, Он спрашивал, добавляя элемент просьбы. - Не уходи от меня, пожалуйста! Я без тебя... - пальцы начали судорожно тушить почти целую сигарету.
Место в пепельнице не было, окурки вываливались, и он быстро начал их собирать, класть обратно и снова собирать. Это было похоже на игру безумца. Она, немного понаблюдав за происходящим, отвернулась.
- Какое я имею право прощать или не прощать? Я способна любить только извращенной любовью, взамен на которую требовать что-либо? Я плачу за все, я не в долгу перед жизнью. Да, я бываю в раю. Но разве это все, что составляет мою жизнь... Я ухожу ТУДА потому, что я больна... Это болезнь, и я не знаю как ее лечить. Но самое страшное, что я НЕ ХОЧУ ЕЕ ЛЕЧИТЬ! Мне это нравится, меня это будоражит. А что еще хуже - сейчас я чувствую себя преданной, оскорбленной и униженной. Чувствую то, на что не имею права. Ты давно мог уйти, но ты здесь... и ты единственный, кто любит меня. Я не необходима всем ИМ, также, как они мне, мы просто делаем услугу, в которой не замешаны деньги. Мне противно и гадко от самой себя, но отказаться я не в силах. Я... я...

В помещении воцарилась тишина. Ему так хотелось увидеть слезы на Её лице, увидеть доказательство всего сказанного. Однако только невыносимая грусть блестела в глазницах. Затем она вдруг встала и направилась к двери, скрывшись за ней. Он не мог думать, он не мог более курить... его переполняло какое-то странное чувство, которому было никак не возможно дать определение. Что есть у него в жизни? Всё. Он не понимал своей любви, он боролся с ней, он душил её. Всё это было безуспешно и только причиняло боль. 100 раз он клялся, что уйдет, и 100 раз жалел об этом. Она никогда не держала Его, но была магнитом, от которого нельзя было оторваться. Как только Он пробовал это сделать, также как и вторая половинка магнита, Он начинал чувствовать себя бессмысленным, бесполезным куском металла, ржавеющим от слез.

Жизнь была безвыходной без любви и такой полной с ней. Его мысли перебила Она, снова войдя в кухню. Остановясь у входа, она показалась ему красотой, застывшей в вечности. Всё внутри кричало, что он может еще целую вечность терпеть ее, ждать ее, любить её... но это осознание ему не понравилось.

- Я не тебя казню.. Я себя казню...
Едва эти слова сорвались с её губ, как Она развернулась и медленно ушла, навсегда закрыв дверь.

Они больше никогда не виделись, каждый из них по-своему топил свое горе. Она - искала излечения все в тех же объятиях, он - в семейной жизни. Никто из них никогда не пожалел о расставании, никто не искал другого. Они оба боялись встретиться, идя по улицам, пусть даже разных городов, сидя в кафе, едучи в троллейбусе; слушая радио, боялись услышать любимую песню, смотря фильм, боялись увидеть счастливый конец, пробовав вино, боялись ощутить вкус друг друга, оба бросили курить. Целью жизни теперь была чистка памяти. Люди часто заставляют себя забывать, в этом им помогает инстинкт самосохранения. Обман себя - постоянное состояние человека, каким бы реалистичным и критичным он не казался. Тысячи людей по всему миру живут в том или ином состоянии самообмана, это нормально. Однако, узнав об этом, другие обязательно осуждают. Это тоже отличительная черта нас. Так и Он с Ней уйдут в великую страну самообмана, где под ногами реальность, а воздух наполнен вымыслом. Однако до конца жизни, в новогоднюю ночь, они будут загадывать одно желание, у каждого будет только одна заветная мечта.