Зима. Мне пять лет, у меня грипп. Папа отпросился с работы и остался со мной дома - маме нужно в институт, сегодня у нее экзамен. Мы с папой взяли моих кукол - Любу, Наташу, Олю - и оказалось, что ни у одной из них нет зимнего пальто!
- Давай будем портными, - предложил папа. Я воскликнула в восторге:
- Прекрасно!
У меня был набор "Маленькая портниха". Мы его открыли, достали материю, иголки, выкройки, нитки. Я должна была шить пальто для Наташи, а папа - для Любы и Оли. Справившись со своим делом, он отобрал шитье у меня (не насильно, нет! За то, что я отдала папе шитье, я получила пачку жвачки и шоколад "Аленка"). Через пару часов у всех моих кукол было пальто. Папа был так увлечен своим делом, что даже хотел пошить пальто моему медвежонку Тёпе. Тут я услышала скрежет ключа в замке. Мама пришла! Мы побежали ее встречать, и каждый из нас восторженно вопил, показывая на кукол:
- Посмотри, что Я сделал/а!

Мой отец был увлечен не меньше, чем я, пятилетний ребенок, пошивом одежды для кукол! Оказалось, что это был его первый опыт в роли портного.
- Пап, ты не боялся делать что-то, чего никогда не делал раньше? - спросила я его.
- Никогда не бойся делать что-либо, если тебе действительно этого хочется и ты чувствуешь, что можешь. Лучшие профессионалы - это любители, - таков был папин ответ.

Много позже я узнала поговорку: "Лучшие вещи сделаны любителями. "Титаник" строили профессионалы".

Папа сидел на нашей лоджии и пытался что-то починить. Он стучал молотком, и в его губах были зажаты по меньшей мере пять гвоздей. Наша соседка, немолодая и весьма антисемитски настроенная дама, проходила мимо. Она не собиралась пропустить шанс поругаться.
- Ты, вонючий жид, ты почему тут шумишь? - визгливо закричала она, уперев руки в боки и расставив ноги на ширине плеч.
Мой папа, полный удивления, остановил свою работу, и воззрился на нее. Потом аккуратненько вынул гвозди изо рта, и спросил:
- Это я - вонючий жид?
- Да, ты! Ты, жидовская морда! - продолжала кричать наша соседка, и лицо ее наливалось кровью.
Пару секунд папа смотрел на нее с все возраставшим недоумением, потом спокойно изрек:
- Ну и поцелуй меня в задницу.
Потом засунул гвозди обратно в рот и вернулся к своему делу. Соседку потом рассказывала во дворе, как "этот жид" нахамил ей. Но никогда больше не пыталась с ним поскандалить.
Самое потешное в этой истории то, что мой отец - чистокровный славянин.

Когда моя бабушка умерла, мы закрыли все зеркала в доме простынями. Они должны были быть закрыты 7 дней. Или девять? Никогда не могла запомнить, где русские, а где - еврейские обычаи. Так вот. Через несколько дней я увидела, как мой папа бреется в ванной, сняв простыню с зеркала.
- Что ты делаешь! Закрой сейчас же! - с ужасом заверещала я.
Папа посмотрел на меня. Он понял тот сверхъестественный страх, который я ощущала, и спокойно спросил:
- Как ты думаешь, Маня, почему люди закрывают зеркала простынями, когда в доме была смерть?
Поразмыслив немного, я ответила:
- Потому, что души умерших разгуливают в зеркалах.
Папа усмехнулся.
- Глупый зайчонок. Просто люди оплакивают своих любимых и выглядят ужасно. Распухший красный нос, красные глаза, заплывшее лицо, уродливые морщины... Как ты думаешь, кто хочет глядеть на себя, такого?

С тех пор я всегда стараюсь найти рациональное объяснение любому явлению.

Однажды я хотела купить сережки. Красивые такие. Черные пластины, и на них - золотом выписан иероглиф "Удача". Я истратила уже все мои карманные деньги. Значит, надо идти просить. У кого? Мама? Бесполезно. Пять рублей на эти сережки она мне никогда не даст. Остается - папа. Я направилась к нему на работу, размышляя, как бы получше обтяпать это дельце. Нужно не показывать виду, что я на минутку и только за деньгами, но, с другой стороны, нужно было провернуть все как можно быстрей, иначе чудесные сережки уплывут.
Так вот. Войдя в папин кабинет, я завела речь:
- Пап, я тебя очень люблю! Ты знаешь, мне вообще повезло с родителями. Особенно с папой... - тут я подбирала слова, намереваясь продолжить.
Папа посмотрел на меня поверх очков.
- Сколько? - коротко и ясно спросил он.
- Пять рублей, - растерянно ответила я.
- Возьми у меня в бумажнике. Передай маме, что я буду поздно. Извини, заяц, мне надо работать.
Я потом еще долго не могла понять, как это папа меня рассекретил.

Однажды мне очень нравился некий молодой человек. Мы договорились, что он придет ко мне в гости, и мы пойдем с ним гулять. Свидание было назначено на пять вечера. Однако ни в шесть, ни в семь, ни в девять молодой джентльмен не появился. Я, уткнувшись в диван, безутешно рыдала все это время.

Папа вернулся с работы. Услышав мой плач, он подбежал ко мне, схватил, повернул к себе и стал гладить мое мокрое от слез лицо:
- Манечка, родная, что случилось? Что с тобой?
- Ббборя ... неее приииишел, - выдавила я сквозь рыдания.
Он пару секунд смотрел на меня, потом вздохнул с облегчением, и улыбка промелькнула в его глазах. Он прижал меня к себе:
- Ууууфффф, слава Богу, - и, спохватившись, - неприятно, конечно... Но ты знаешь, Маня, кавалеры приходят и уходят, а твой старый папа - остается. Давай, пойдем, посидишь со мной, за жизнь поговорим. Я тут принес кое-что. Думаю, что клюква в сахаре сможет уврачевать разбитое сердце...
Клюква в сахаре меня развеселила. Я обожала клюкву в сахаре!
Через некоторое время я уже сидела на кухне, улыбалась, и жевала любимое лакомство. Через несколько дней кавалер пришел с объяснениями, но увы! - они опоздали. В моем сердце уже жил другой...

Конечно же, наши родители будут жить всегда. Ну, конечно же! И какой шок - узнать, что это не так.
Папа ушел от нас 31 августа 1990 года. Ему было всего 57 лет.
Его смерть закрыла детскую главу моей жизни.
Много лет прошло с тех пор. Я уже вполне взрослая тетя, у меня есть своя семья, свои дети. Я думаю, что я совершенно самостоятельный человек. Но мне по-прежнему нужна папина поддержка, папины советы и утешения.

Что тут скажешь?

Я люблю тебя, папа.