Город, засыпанный снегом, в этот волшебный вечер не погружался в тихий сон, а звенел колокольчиками предстоящего праздника. Нарядные елки на площадях перемигивались яркими огоньками со сверкающими витринами и уличными фонарями, длинные хрустальные сосульки под порывами ветра пели свои дивные песни.

И только в самом дальнем и глухом месте старого парка под высокими соснами было тихо. Три вечные подружки традиционно в канун Нового года собрались здесь на утопающей в снегу лужайке под сказочно большим деревом, у скамейки с витыми металлическими ножками.

- Ну, что, начнем? – открывая сверкающий ноутбук, пропела ласковым голосом Метелица.

Это раньше они на белом снежном листе писали письма сосульками да отправляли их с почтовым ветром. А теперь красота! Написали и электронкой переслали.

- Ждут твоих подарков все по-разному; кто-то с нетерпением, иные с верой и трепетом, а кое-кто с отчаянием и робкой надеждой.

- Пиши! «Дорогой Дед Мороз», - начала диктовать Вьюжина, кокетливо поправляя белое пушистое манто, наброшенное на ее хрупкие плечи.
- С ума сошла! Какой он тебе дед? «Любимый наш Морозушко», вот как надо начинать. «Мы, верные твои слуги, Снежана, Вьюжина и Метелица, все облетели, кругом заглянули, выводы сделали. Ты, чародей наш дорогой, одари всех, за кого просим в этом городе: детишек малых, стариков немощных, красавиц юных, молодцев удалых, зрелых мужей и дам разновозрастных», - с чувством начала диктовать Снежана, статная красавица в легкой белоснежной шубе, длинной и такой же сверкающей серебром, как снег вокруг.
- Ждут твоих подарков все по-разному; кто-то с нетерпением, иные с верой и трепетом, а кое-кто с отчаянием и робкой надеждой. Знаем, что доброе у тебя сердце, все заказы выполнишь. Щедрой своей рукой отправь в детские сады и школы кули доброты и внимания, коробы ума и одаренности, в больницы - терпения сундук, милосердия мешок и россыпью здоровья, - продолжила Метелица, стуча тонкими белыми пальцами по клавиатуре.
- На Старой площади есть захудалый театр. Джульетту, за неимением молодых дарований, играет там сорокапятилетняя прима. Неплохо играет, но народ уже не желает видеть в ней юную влюбленную. И декорации у них старые, репертуар пять лет не обновлялся. Туда бы – молодые таланты и меценатов пару, - диктовала Вьюжина, покачивая головой, отчего пушистые волосы ее разлетались по плечам и падали длинными белоснежными локонами почти до самой земли.

- А помните дамочку в пурпурной шляпе и норковой шубе, у которой муж на «Мерсе» раскатывает, в коттедже на набережной живут? – неожиданно спросила Снежана, вынимая руки из пушистой белой муфточки.
- Гордячку эту? Конечно, - деловито подтвердила Метелица, наклоняясь за мохнатыми белыми варежками, соскользнувшими с ее колен, и укладывая их рядом на скамейку. Она всегда носила варежки и любила, хлопнув в ладоши, наблюдать легкую порошу, вьющуюся от ее рук.
- Скажешь тоже, «гордячку». Недавно в церкви стояла на коленях и просила. На голове вместо шляпы кружевная шаль была, а в глазах - мольба и слезы застыли.
- Чего ей еще не хватает? – удивилась Вьюжина.
- А вот и не хватает. Для нее у Мороза проси детского лепета и писка, да на два голоса, - хихикая, предложила Снежана Метелице.
- А муж ее за такой подарок не выгонит? - легонько топнув ногой и подымая вверх снежный вихрь, спросила Вьюжина.
- Не выгонит, на руках носить всех троих будет, не такой уж он и плохой. Нормальный мужик, только бизнесмен, работает много, - уверенно махнула рукой Снежана, и нарядные кружевные снежинки закружились в веселом хороводе вокруг нее.

- Есть тут одно заведение, подруженьки, за колючей проволокой у самого леса за рекой. Ох, непростой народ живет там, с разными мыслями и поступками. Туда бы - смирения с раскаянием в сумЕ подбросить, - деловито вставила свою реплику Вьюжина.
- А я все по центру прогуливалась, - начала говорить Снежана.
- Ой, подожди, еще не дописала, - перебила ее Метелица, выбивая дробь по клавишам. Закончив, подняла голову и взглядом небесно-голубых глаз своих предложила подруге продолжать.
- Так вот там, в центре, на площади – Белый дом. Интереснейшее место, доложу я вам. Все больше мужчины в нем обитают, при галстуках, важные, умные, казалось бы, а как не хватает в них чистоты душевной, благородства, бескорыстия и заботы о ближних. Вагон целый нужно! Может, и больше, – сокрушаясь, диктовала Снежана.

- Сундук радости, тепла, заботы и доброты не забудь отправить в интернаты для стариков и детей брошенных, - продолжила мысль Снежана.

А Вьюжина тут же вставила:
- В бараки на Кровельной, Морозушко, конверты отправь с ордерами на квартиры в новой высотке улучшенной планировки, что на Цветном бульваре выстроили, а то уйдут господам с галстуками в Белый дом.
- Точно, бараки те, того и гляди, развалятся. В самом крайнем крыша уже лет семь протекает, стены покосились, и остальные – не лучше, - согласилась Метелица, легко касаясь букв на клавиатуре и глядя, как они появляются на экране.
- Девочки, а про Васильевну чуть не забыли. Она под горой у леса в своем старом, но миленьком доме уже давно газ ждет. Всем провели, а она в стороне осталась, дорого к ней, видите ли. Давайте для нее попросим спонсора какого-нибудь с доброй душой, - предложила Вьюжина.
- Конечно, внесем и это пожелание, - тут же согласилась Метелица.
- Сундук радости, тепла, заботы и доброты не забудь отправить в интернаты для стариков и детей брошенных, - продолжила мысль Снежана.
- Всем людям здешним подари мир! Любовь рассыпь искрами яркими, чтоб зажгла чьи-то сердца, о погоде хорошей на весь год позаботься. О, а самое заветное чуть не забыла! Ирочке Хохловой из 1-го «Б» 145 школы подари ролики, очень уж просит, - закончила писать Метелица и, улыбнувшись, отправила письмо на почту Деда Мороза.

Захлопнув свой белоснежный ноутбук, счастливые подружки взялись за руки, закружились в праздничном танце, подымаясь все выше и выше, засыпая город искрящимся новогодним снегом.