«Вот и еще один день отпуска прошел абсолютно бездарно!» - подумала Вайолетт, пилот третьего уровня, рассеянно потягивая энерго-коктейль в баре под названием «Спящая собака». Она забрела даже не от усталости, а от нежелания пробиваться сквозь бесконечную разноликую толпу туристов, заполнившую в эти тихие вечерние часы центральные улицы Цехина, маленького курортного городка планеты Персонвилль. Со всех сторон неслась многоголосая мешанина самых разнообразных звуков, которыми изъяснялись прохожие, а от красочных нарядов рябило в глазах.

Да еще эта стычка на улице, когда Вайолетт случайно наступила на нечто длинное и волочащееся по булыжникам тротуара, оказавшееся хвостом ужасно важного урбуроглода! В первый момент Вайолетт даже не поняла, что утробный вой, похожий на сирену полиц-мобиля, раздался именно из-за нее. И только когда ее обступили шесть телохранительниц-крыланов и молча обнажили свои длинные ядовитые языки, Вайолетт поняла, что натворила нечто из ряда вон выходящее. Отпустили ее только после долгих и, как здесь принято, цветистых извинений. Под осуждающими взглядами толпы ей только и оставалось юркнуть в спасительную темноту этого бара.

«Планета, созданная для приключений!» - гласил слоган одной из рекламных рассылок об отдыхе в Цехине на ее лазер-вижн.

Впрочем, в плохом настроении Вайолетт было повинно не только это происшествие. «Планета, созданная для приключений!» - гласил слоган одной из рекламных рассылок об отдыхе в Цехине на ее лазер-вижн. А в результате… Обычный набор: скачки на шестипалых сегонах, прыжки с водопада, дайвинг в подводных пещерах, полет на крыльях небольших местных драконов и… никаких свежих открытий. Все слишком предсказуемо, обыденно, давно знакомо и потому малоинтересно. «О, радость жизни, где ты, искрящийся бокал мой пуст!» - продекламировала про себя Вайолетт стихи давно забытого поэта.

В баре по обыкновению царил легкий полумрак - жест межзвездной толерантности. Лишь стенки бокала отсвечивали нежным изумрудным сиянием, выхватывая из темноты ее тонкую руку, украшенную стальным браслетом с гравировкой известных всему обитаемому миру букв «КП» - «Космические перевозки». Космос… глубокие звездные дали и… пустота на много тысяч световых лет вокруг. Вайолетт зябко передернула плечами и поглубже натянула рукав на запястье.

Вайолетт специально села за угловым столиком, чтобы даже случайно не пересечься взглядами с завсегдатаями бара - гориллоподобными зоранцами, известными своим неумеренным сексуальным аппетитом. Обычно им хватало даже мимолетного взгляда, чтобы вообразить, что это повод для знакомства. И когда на ее плечо легла чья-то большая теплая ладонь, Вайолетт в первый момент даже удивилась тому, что это была рука землянина. И удивилась еще больше, когда услышала, что ее окликают по полузабытому детскому имени - Лет. Так звали ее невероятно давно, еще в те сладостные времена, когда она жила в тихом поселке и ведать не ведала ни о каких полетах. В 14 лет Вайолетт стала курсантом летного училища и с тех пор бывала на Земле только урывками, в те короткие периоды, пока ее корабль стоял в космопорту.

- Лет, ты не узнаешь меня?

Вайолетт увидела перед собой хорошо сложенного незнакомца в плотно облегающем комбиваленте, местном одеянии, меняющем цвет в зависимости от настроения. Сейчас его цвет был темно-оранжевым. «Цвет волнения», - отметила про себя Вайолетт, вглядываясь в лицо того, кто так неожиданно напомнил о доме. Незнакомец пытливо смотрел на нее, затем неожиданно улыбнулся, обнаружив ряд потрясающе белых зубов. Между передними зубами - приметная щелочка. Эта улыбка и отбросила Вайолетт на много лет назад в один такой же, как сейчас, тихий вечер.

«Цвет волнения», - отметила про себя Вайолетт, вглядываясь в лицо того, кто так неожиданно напомнил о доме.

Берег реки. Пламенеют угли костра. Их семеро - «Семеро смелых», как они себя называли. Запах жареных каштанов. Каштаны лежат на угольках, недовольно шипят, затем взрываются и подскакивают вверх. Тут и надо их ловить, поскорее, пока не обуглилось белое сахарное ядрышко. Каштаны горячие. Тонкая мальчишеская рука протягивает Вайолетт полную ладошку самых отборных, и Вайолетт замечает вполоборота его смущенную улыбку и улыбается в ответ. Светлые вихры, долговязая фигура, все лето маячившая потом возле ее дома. В сентябре этот мальчик уехал из их поселка и больше они никогда не встречались.

- Цапля! - вырывается у Вайолетт невесть откуда всплывшее в памяти прозвище. На самом деле его звали Берт, именно так он подписывался в своих длинных смешных письмах. Это прозвище ему дали местные ребята, ревниво следившие за тем, как Вайолетт выбегала ему навстречу и они подолгу сидели на лавочке перед ее домом. Он и вправду тогда был похож на цаплю - худой, голенастый, с ученым видом рассуждающий об оранжереях на Марсе и особенностях поведения тигерийцев.

В своем последнем письме Вайолетт написала ему, что влюблена в парня по имени Лайон и просит больше не писать ей. Лайон, ее однокурсник в летном училище, был красив до умопомрачения. Их роман продлился ровно полгода, пока Вайолетт не обнаружила его целующимся со всем известной стервой Лакруа. А писем от Берта она больше не получала. Неужели это он, быть того не может?! Но, боже мой, как он изменился!

- Ты разрешишь? - жестом указав на стул, Берт сел за ее столик.
- Спрашиваешь! Наверное, я сплю! Как ты меня узнал? Как ты вообще здесь очутился?!
- Отпуск. Месяц отдыха. Я и подумал, почему бы не провести его в Цехине! - так же широко улыбаясь, объяснил Берт и кивком подозвал официанта. - Захожу в бар, и - кто бы мог подумать - первая же землянка, встреченная мной, - ты!
- Как снег на голову! Ну, расскажи скорее, где ты. Наверное, стал большим ученым, помнится, ты все придумывал, как выращивать в подземных озерах пищевые водоросли и накормить все Содружество!

Берт смущенно заулыбался и чистосердечно признался, что работает в Веганском Институте подводных исследований и заведует кафедрой, что недавно вышла его книга и он получил кучу контрактов.

Кроме того, ты же понимаешь, пилоты - худший вариант жены. Все время в пути, кому нужны отсутствующие по полгода подруги жизни!

- Представляешь, даже с Мигеры написали. Они, кстати, и оплатили мой отпуск, только чтобы я перешел работать в их академию. Ну, хватит обо мне, теперь твоя очередь! Ты замужем?
- Нет, сначала училась. Потом… снова училась. Все хотела стать лучшей. Кроме того, ты же понимаешь, пилоты - худший вариант жены. Все время в пути, кому нужны отсутствующие по полгода подруги жизни!
- Отлично! - пробормотал Берт. - Ну, то есть, конечно, плохо, но это все равно хорошо... В общем, я хотел сказать, хватит сидеть в этом баре, пойдем гулять!

И они до самой ночи бродили по бульварам, ели «жемчужное» мороженое на скамейке, Вайолетт уронила шарик на блузку, и они долго искали, где бы отмыть пятно, пили экзотический кофе в жутко дорогом ресторане. И все это время Вайолетт ловила себя на мысли, как странно меняется мир, если ты не одинок.

Вывеска «Парк аттракционов» светилась ярким пятном в сгущающихся сумерках.
- Пойдем в сад поющих деревьев! - неожиданно предложил Берт и, не дожидаясь ответа, решительно подошел к роботу-кассиру.

Вайолетт вбежала в сад первой и, радостно захлопав в ладоши, пропела первую фразу популярной песенки «Жить как на вулкане». Деревья тут же подхватили эту мелодию и начали распевать ее на все лады, скрывая от Берта точеную девичью фигурку гибкими серебристыми ветвями.

Вайолетт, счастливая, перебежала через мостик над ручьем и остановилась, потому что теперь деревья пели:
- Останься со мной!

Вайолетт пропела:
- Ветер странствий зовет меня! - и с удовольствием послушала мелодичный ответ:
- Дай мне шанс и зажги огонек в этой тихой ночи!

Вайолетт прошла чуть дальше и послушала еще. Теперь деревья не пели. Вайолетт тихо раздвинула ветви. Прямо перед ней стоял Берт и молча смотрел на нее темными грустными глазами.

- Пойдем в сад поющих деревьев! - неожиданно предложил Берт и, не дожидаясь ответа, решительно подошел к роботу-кассиру.

- Послушай, я не могу допустить, чтобы ты пропала снова, - прошептали деревья. - Это судьба.
«Это судьба», - подумала Вайолетт, уже не сопротивляясь его горячим страстным губам.

Вихрем пролетели десять дней, до отъезда оставалась считанная неделя. Однажды утром Вайолетт проснулась затемно и, привстав на локте, долго рассматривала его мужественный профиль, темные густые брови, горькую складку, залегшую возле твердо очерченных губ, смуглые, широкие плечи. Не открывая глаз, он проговорил одними губами:
- Выходи за меня!

- Ты ведь не случайно оказался здесь. Ты знал, что я буду в Цехине.

Ресницы дрогнули, и Вайолетт наткнулась на его твердый взгляд, смотревший на нее будто издалека.

- Да. Все эти годы я не терял тебя из виду. Я узнал, где ты намереваешься провести отпуск и в каком отеле ты остановилась. Я очень хотел встретиться с тобой.
- Зачем? - смятенно выдохнула Вайолетт.
- Затем, что я люблю тебя. И всегда любил. С того самого вечера, помнишь, десять лет назад…

…В космопорте, после запекшегося на губах жара цехинских улиц, воздух казался особенно чистым и прохладным. Закинув голову, Вайолетт посмотрела на карту звездного неба. Между Вегой и Цехином было три тысячи звездных лет или три недели полета, даже с учетом прыжка в чревоточину - гиперскоростной туннель для космолетов.

- А между мной и тобой - бесконечность, - вслух проговорила Вайолетт.
- О чем ты?
- Прости. Все, что было, - прекрасно. Я никогда не забуду это лето. Но… я не создана для тихой гавани. Боюсь, среди вечных звезд я сама стала вечным странником. Прошу, не пиши мне! Пусть эти дни останутся сказкой, написанной однажды для двоих.

Он знал, что когда-нибудь Вайолетт снова окажется в саду поющих деревьев, и на сей раз там будут звучать другие песни.

Берт посмотрел на ее гордый профиль, на нежные каштановые прядки, обрамлявшие ее прекрасное лицо, на темные озерца глаз, наполненных слезами.

- Однажды ты уже попросила меня об этом. Давай на этот раз напишем сказку с продолжением. Для разнообразия? Идет?
- Я подумаю над этим… - смеясь сквозь слезы, прошептала Вайолетт.

…Стоя на движущемся тротуаре, Берт проводил глазами пронзающий небеса факел космолета. Он знал, что когда-нибудь Вайолетт снова окажется в саду поющих деревьев, и на сей раз там будут звучать другие песни. Потому что он любит ее. Потому что она его любит. Потому что каждый путник в ночи непременно находит свой огонек.