В ночном море отражались огни, лениво и празднично проплывали мимо гуляющих яхт, маня и дразня своим ярким неоновым светом, этим великолепием ускользающей романтической ночи.

Захотелось развлечься, войдя с Таней в кафе, я выбрала столик. Подруга предложила:

— Закажем музыку — «Каждый хочет любить».

Любить хотелось многим, народ оживился, танцующие пары заполняли пространство.
Мелодии усиливали скрытые в глубинах эмоции, они рвались из подсознания наружу — хотелось любви, я просто задыхалась, жизнь перестала доставлять удовольствие, это состояние было сильнее меня, оно продолжало затягивать в свою воронку. Депрессия не хотела покидать меня, я скучала и смотрела на свою подругу, не теряющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара. Мир вращался возле нее, как и мужчины, окружающие ее здесь.

Депрессия не хотела покидать меня, я скучала и смотрела на свою подругу, не теряющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара.

«Перспектива новых романов не захватывала, а смысл — «иметь без радости любовь, разлука будет без печали»? Татьяна из Питера смотрела на жизнь иначе — «бери от жизни все и не верь обещаниям». Стильная, уверенная в себе, она имела все шансы на успех; внешность ее была яркой и вызывающий оттенок сливовых волос; упругое тело — подтянуто, довольно круглые бедра облегали высокие шорты, белая футболка на золотистом теле освежала, полнота ей шла, или неприкрытое излишество форм выглядело не как ее недостатки, скорее напротив — пикантно. В ней все говорило о лете, о море, о притягательной женской силе. И медленно погружаясь в ритме «испанских» мелодий, все тело ее раскачивалось, движения из стороны в сторону будоражили и захватывали воображение.

Громкая музыка заглушала все окружающие звуки, и вдруг до меня долетел обрывок незаконченной фразы, я обернулась, за спиной стоял мужчина, он приглашал на танец.

— Нет, — ответила я, ожидая, что вскоре его интерес иссякнет, однако, вопрос повторился.

— Что музыка не та, не нравится?

Кивнула.

— Что нравится?

Он не заставил себя ждать, я хитро улыбнулась и добавила:

— «Калифорния» — Игл-с.

Отказать ему в танце теперь было бы неудобно, он возвращался от ди-джея.

Улыбка неожиданно преобразила его, мелодия «Отель Калифорнии» разлилась и заполнила собой ночное кафе. Я смотрела на упрямца и с каждым последующим шагом в танце мы познавали друг друга.

— Олег, — произнес он, ловя на лету мои ладони, это больше напоминало «прикосновение бабочки», и его близость не ограничивала моих движений.

Я смотрела на упрямца и с каждым последующим шагом в танце мы познавали друг друга.

Я улыбнулась и сказала:

— Ирис.

Некоторое время мы молчали, незаметно, украдкой присматриваясь к нему; мое внимание привлекли на редкость яркие от природы волосы — рыжие и поразительно зеленые глаза. Он был невысоким, овал его лица «говорил» о востоке. На первый взгляд Олег казался мне непривлекательным, он не нравился, я сохраняла молчание, полагая, что ему скоро наскучит такое «общение». Проводив меня к месту, где за нашим столиком ждала меня вернувшаяся после танца Татьяна, он оставил нас. Через официанта нам передали шампанское, к нему фрукты. «Знаки внимания всегда приятны», Татьяна, раскачивая бокалом, повернувшись ко мне, произнесла:

— Ириска, давай поднимем за нас! За вечер, чтобы он приносил удачу.

— Кажется, она уже началась? — услышали мы слова оказавшегося рядом хорошо сложенного молодого брюнета.

P.S. Продолжение следует...