Через несколько дней заканчивалось Старое тысячелетие, чтобы открыть дорогу Новому. Я училась и жила в одном конце страны, он - в другом. Я жила в тёплом, слякотном зимнем Крыму, а он - в завьюженном, холодном и снежном Харькове. Мы решили отмечать Новый Год вместе.

Накануне, 30 декабря, я, собрав свои вещи (самые тёплые, которые у меня были), уложив всякие соленья-варенья-моренья от мамушек-бабушек-тётечек в сумку, чуть не опоздав на поезд, устроилась на верхней полке в вагоне. Да, чуть не забыла, 29 декабря весь день ушёл на то, чтобы испечь любимый торт моего милого - "Наполеон". И вот, кое-как запихнув это чудо в дорожную сумку, я сломя голову понеслась на вокзал.

В поезде весь вагон заняла неугомонная детвора какого-то Харьковского детдома. Напротив меня разместились двое маленьких мальчишек. Рюкзаки, которые лежали на полке, были вдвое больше их самих. Потихоньку мы разговорились, и оказалось, что они всем отрядом прошли Крым вдоль и поперёк; они побывали там, где я - коренная крымчанка - даже не была.

Но вот подошло время ужинать: мальчишки долго перешёптывались и рылись в своих рюкзачищах, и, наконец, выудили оттуда на свет божий маленькую баночку рыбных консервов, очень бережно её открыли, достали по кусочку хлеба, ещё меньше, чем сама консерва и начали есть. Правда, "начали есть" - это сильно сказано. Вобщем, они весь свой нехитрый ужин зажевали за 3 минуты. Далее последовала немая сцена - мальчишки и сами не поняли, что это было. Уверена, что они даже вкус не почуствовали.

Я достала из своего саквояжа 2 огромных наливных яблока и 2 небольшие, но спелые груши (преимущество крымской жизни - даже зимой можно полакомиться фруктами, выращенными летом). Отдала мальчишкам. Вы бы видели их глаза, такой благодарности я ещё не видела ни в одних глазах. Но не тут-то было, как мухи на мёд стали слетаться и другие дети. Один из них, понахальней, попытался отобрать яблоко у одного из мальчишек. "Я не тебе давала, зачем отбираешь у маленьких", - я быстро поставила наглеца на место. Но потом, поняв, что эти дети недополучают гораздо больше, чем просто яблоки, я открыла свою сумку, и 2 десятка яблок и груш разошлись в мгновение ока. Мысленно попросила прощения у любимого, что не довезла гостинец.

Дети уселись возле меня кружком, и начали рассказывать, где они побывали, делились впечатлениями. А я мысленно составляла список мест, куда летом обязательно должна попасть. Потом кто-то из детей принёс карты. Незаметно прошло полночи. Рассказы были один захватывающей другого. Все шумели наперебой, но когда начинала говорить я, все замолкали и почтительно называли меня на "Вы". Я смеялась - наша разница в возрасте была года 3-4. Мне тогда было 18.

По мере приближения Харькова земля преображалась, приобретая все более зимний вид: сначала иней, потом снег. К Харькову мы подъехали рано утром, было ещё темно.

Я зашла в подземный переход и растерялась - никогда не бывала в подземных переходах больших городов, тем более, в метро. Чуть не заплакала: думала, что замерзну на месте, как синичка какая-то. С трудом выбравшись в здание вокзала, вздохнула свободней.

Выпила чашечку горячего чая в кафе, и появился мой любимый. Расцеловал меня, подхватил сумку, и мы спустились в метро. Знаете, что меня поразило больше всего: все куда-то спешат, бегут прям-таки, и никто не улыбается, нет, вообще, никаких эмоций!!! Я рассмеялась. На меня посмотрели, как на чужеродное тело в однородной массе. Я смутилась и тут же влилась в однородную массу.

Через 20 минут мы вышли из-под земли, ещё 15 минут пешком по заснеженному городу, я уже думала, что это моя последняя зима. Ну наконец-то, добрались!

С тихим стуком ввалились в комнату, хотя она была больше похожа на берлогу: 3 кровати, на 2-х, из которых возвышались сопящие барханы, и грязный половик на полу.

Я начала в захлеб рассказывать о том, как добралась, о том, что у нас в Крыму + 10, что сессию почти сдала, и что останусь в Харькове на целую неделю. Любимый пытался отогреть мои закоченевшие руки (это в пуховых-то перчатках!)

Сопящие барханы начали ворочаться, и вскоре из-под одеял показались две сонные небритые физиономии. Я улыбнулась, поздоровалась, они как-то странно покосились на банки с вареньем.

Не буду описывать весь последующий за этим день, скажу лишь пару слов - было закуплено и приготовлено: салат "Оливье" - большая синяя миска; шампанское - 2 бутылки; шоколад - 2 плитки; окорочка - 4 штуки; сгущенка - 1 банка. Для шампанского я предусмотрительно привезла из дома 2 фужера. Любимый посмотрел непонимающим взглядом: "Зачем, если можно из одноразовых стаканчиков?"

Так как в комнате-берлоге обитал не один, а целых 3 медведя, мы решили передислоцироваться в другое помещение. Таковое нашлось вблизи. Это была очень маленькая комнатушка с хромоногим стулом, односпальной кроватью на жёстких пружинах, небольшим столиком в углу и огромным окном на полстены. ВСЕ!

Дальше я опущу интимные подробности. Скажу только, что долго не могла уснуть от щемящего сердце чувства любви. И было мне сладко не только от сгущенки и шоколада, и пьяна была я не от одной бутылки шампанского. За окном с высоты 9-го этажа мерцал Харьков миллионами огней, вспыхивали искры салютов, слышались протяжные сигналы автомобилей. А я, лёжа в крошечной кровати рядом с самым любимым и родным человеком, чуствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Это был мой самый СВЕТЛЫЙ НОВЫЙ ГОД. А из этой комнаты мы выбрались далеко за полдень следующего года. В моей памяти она осталась не как одна из тысячи общаговских комнат Харькова, а как чудный остров любви и тепла в чужом холодном городе.