Ира очнулась в палате интенсивной терапии. Она разлепила тяжелые веки и уставилась на белые плафоны ламп, пытаясь осознать, где находится. И тут же вспомнила ужасную ночь, операционную, внимательные, цепкие глаза врача.

— Очнулись? — без всякого выражения спросила появившаяся внезапно медсестра, — дайте-ка я вас посмотрю. Так, лёд можно убрать. Катетер на кисти я оставлю, вам ещё капельницу ставить. Сейчас в палату поедем.
— Скажите, а кто у меня? — прошептала Ира запекшимися губами.
— Девочка, — равнодушно ответила медсестра, толкая каталку к выходу.
— А когда я её увижу?
— Позже, — был ответ.

В одноместной палате Иру переложили на кровать и вкололи обезболивающее, от чего она провалилась в тревожный сон. Проснулась уже под вечер. Очень хотелось пить. Осторожно повернувшись, Ира попыталась встать, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в палату вошла немолодая женщина в белом халате. Ира без труда узнала этот взгляд. Главврач. Кажется, Вера Васильевна.

Не дожидаясь ответа, в палату вошла немолодая женщина в белом халате. Ира без труда узнала этот взгляд. Главврач. Кажется, Вера Васильевна.

— Ну как вы, Ира? Как себя чувствуете? — доктор присела рядом.
— Спасибо, — пролепетала Ира, — нормально. Скажите, где моя дочь? Когда её принесут?

Врач резко встала и отошла к окну. Ира с недоумением следила за ней. Она была ещё слаба и находилась под действием лекарств, но начала понимать, что внезапный визит не сулил ей ничего хорошего.

— Понимаете, Ирочка, — собираясь с духом, начала главврач, — ваша девочка находится в боксе для новорожденных. Будьте мужественны. Она серьезно больна и никогда не будет здоровой. Я видела вашу карту, вам категорически нельзя было рожать. Разве в консультации вас не предупреждали о последствиях?

Ира почувствовала, как её заливает ужас. По спине поползли холодные капли пота. Нет, это всё происходит не с ней.

— Ирочка, вы молоды, зачем вам такая обуза? Что вы будете делать с таким ребенком? Знаете, сколько стоит поддерживающее лечение? Уход? Ребенка нужно вывозить к морю. Кормить свежими фруктами и овощами. В будущем понадобится специализированные детский садик и школа. Ребенок никогда не сможет самостоятельно передвигаться. У вас есть родственники, кто смог бы вам помочь? Родители? Муж? — на самом деле врач знала, что Ира не замужем.

Ира отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Тем более, Вы не справитесь одна. И не стоит забывать о психологических моментах. На вас и вашу дочь будут смотреть как на прокаженных. Когда вы будете гулять с ней на детской площадке, мамаши будут убирать своих детей подальше. Я не хочу на Вас давить, но Вам стоит подумать и написать отказную. Так будет лучше.

С момента ухода Веры Васильевны миновал уже час, но Ира всё ещё не могла прийти в себя. Она уставилась в темноту окон, не замечая текущих по щекам слез. Денег на лечение у неё нет. С работы придется уйти. Родители живут за две тысячи километров, в деревне, пенсионеры. Неужели она приедет к ним с больным ребенком? Вадик — отец ребенка — уехал из города месяц назад. Да он ничего и не знал. Ира познакомилась с ним в каком-то кафе, они встречались всего неделю. О беременности она узнала поздно, но сразу решила, что будет рожать, хотя врачи в женской консультации после первых же анализов схватились за голову. И даже выписали направление на аборт. Но Ира почему-то была уверена, что с малышом будет всё хорошо. По-другому просто не может быть!

...Главврач пришла и на следующий день. Посидела рядом с зареванной Ирой, жалостливо погладила по голове, снова завела разговор о том, что от ребенка нужно отказаться. Ира молча слушала, тупо уставившись в больничную стену. Она уже приняла решение.

...Прошло уже несколько часов, но Ира всё сидела, уставившись в стену. На полу валялись листы с диагнозами, снимки УЗИ. Как ни пытался успокоить жену Николай, не смог ничего сделать. Наконец он подошел, присел перед ней на колени, крепко сжал руки и заставил посмотреть на себя. Ира с трудом сфокусировала взгляд на муже.

Наконец он подошел, присел перед ней на колени, крепко сжал руки и заставил посмотреть на себя. Ира с трудом сфокусировала взгляд на муже.

— Ирочка, хватит! Мало ли, что сказала врач! Я завтра отвезу тебя в Центр акушерства и гинекологии.
— Подожди, — чужим голосом остановила Ирина мужа, — мне нужно тебе кое-что сказать.

Он продолжал сидеть у её ног, внимательно вглядываясь в полные боли глаза.

— Я знаю, что у меня больше никогда не будет детей. Я уже прошла кучу обследований. Прости, мне очень тяжело тебе это говорить. У меня семь лет назад родилась дочь. Родилась ненормальной, поэтому я оставила её в роддоме. Главврач сказала, что она никогда не будет адекватным ребенком. Не сможет ходить. Но я постоянно думаю о ней. Что с ней, как она. Знаешь, я бы сейчас забрала её домой. Неважно какую. Но мою девочку.
— У тебя есть дочь? — Николай порывисто поднялся и заходил по комнате, — но почему ты мне ничего не сказала?
— Коль, пойми, я боялась, очень боялась!

Муж долго молчал.

— Мы должны найти твою дочь, какая бы она ни была, пусть обездвиженная, и забрать её домой.
— Ты уверен?
— Абсолютно. В каком роддоме ты рожала? Завтра же едем туда!

…Всю ночь Ира не сомкнула глаз. Она вспоминала минуты дикой боли, глаза главного врача, её настойчивые уговоры о том, что от ребенка нужно отказаться. И представляла себе свою дочку, девочку с уродливым лицом. Но видения тут же сменялись другими картинками — вот Ира ведет красивую девочку с бантами в школу, они весело играют в парке… Ира вскочила, едва рассвело, наспех приняла душ, оделась и заварила кофе. Николай уже ушел за машиной в гараж. Они примчались в роддом к открытию и с трудом дождались заведующую. Но это была другая врач.

— Вера Васильевна два года как на пенсии, — пояснила доктор, — чем могу помочь?

Ира, путаясь и сбиваясь, вкратце изложила свою историю.

— Скажите, куда передали ребенка? В какой детский дом? У вас же есть эти сведения? — она так волновалась, что начала заикаться.
— Конечно. Сейчас я подниму архив. Подождите здесь, — главврач вышла и спустя несколько минут вернулась с картонными папками, — значит, так… Ваша дочь была определена в Дом малютки № 1. Вот адрес.
— Огромное вам спасибо, — Ира схватила бумажку дрожащими пальцами и повернулась к мужу, — ну что, едем?

Дом малютки встретил их чисто убранным двориком. У крыльца толпились любопытные малыши лет трех-четырех. Две воспитательницы пытались организовать прогулку. Стараясь не смотреть на детей, Ира спросила, где кабинет заведующей. Их проводили на второй этаж. Заведующая — женщина лет пятидесяти — внимательно выслушала посетителей и предложила присесть.

— Скажите, куда передали ребенка? В какой детский дом? У вас же есть эти сведения? — она так волновалась, что начала заикаться

— Как я понимаю, всё произошло семь лет назад? В таком случае подождите, я схожу в архив. Видите ли, в нашем заведении находятся дети до пяти лет, далее они направляются в детский дом. Сейчас.

Вернувшись с ворохом документов, заведующая полистала страницы и удивленно посмотрела поверх очков на взволнованную пару. Те ждали, затаив дыхание. Женщина, смутившись, опустила глаза:
— Девочка поступила к нам через неделю после рождения. Её назвали Машей. Спустя две недели её удочерили. Она была абсолютно здоровым ребенком.

У Иры потемнело в глазах. Судорожно вцепившись в подлокотники кресла, она изо всех сил старалась не потерять сознание. Значит, Вера Васильевна намеренно уговаривала её подписать отказную! Но с какой целью? Она размышляла об этом всю дорогу домой, отвернувшись к окну, не реагируя на мужа.

— А вот с какой! — Коля поставил перед женой чашку с горячим чаем и заботливо укутал пледом трясущиеся плечи: Иру знобило. — Пообещали ей хорошие деньги за отказного ребенка без очереди. Вот она и обработала тебя. Поместила в одноместную палату. А потом приходила и вливала в уши всю эту чушь. Я не понимаю только одного: почему ты не удостоверилась собственными глазами, что девочка больна?
— Коля… Я боялась увидеть чудовище. Я думала, так будет легче, если я уйду и не увижу её, — руки Иры дрожали так, что она расплескала чай.
— Тише, родная. Всё хорошо. Мы обязательно найдем твою дочь.

Ира отрешенно покачала головой.

— Её удочерили. У неё уже есть мама и папа. Заведующая домом малютки отказалась дать нам адрес. Я никогда не узнаю, где моя дочь.
— Узнаем, Ира, узнаем.

…В городском парке было немноголюдно. Ночью ударил мороз, и редкие лужицы покрылись первым хрупким льдом. Дворники неторопливо сметали в кучи влажные желтые листья. Людмила зябко куталась в теплый шарф и, поправляя ремень сумочки, то и дело поглядывала на ручные часы. Как жаль, что Владика нет рядом! Как же ей плохо без него! Но она справится, она обязательно справится!

— Людмила? — обратилась к женщине высокая брюнетка с серыми глазами.
— Да, — подтвердила Людмила, — а вы Ира?
— Ира. Здравствуйте. Тут неподалеку есть кафе. Зайдем? На улице очень холодно.

Они присели за дальний столик и заказали по чашке кофе. Пока готовили напиток, никто не решался начать разговор. Наконец Ира не выдержала:

Людмила зябко куталась в теплый шарф и, поправляя ремень сумочки, то и дело поглядывала на ручные часы. Как жаль, что Владика нет рядом!

— Людмила, я уже говорила вам по телефону, что я — мама Маши. Не судите меня строго. Я была очень молода. Я безумно боялась ответственности за больного ребенка. Вера Васильевна, — она запнулась, — главврач… часами уговаривала меня написать отказную, расписывая ужасы и трудности, с которыми я столкнусь. Мне стало страшно. Я решила уйти, не посмотрев на дочь. Я думала, так будет легче. Но у меня никогда больше не будет детей. И я решила найти свою девочку. Вера Васильевна мне всё рассказала. Она пошла на это, потому что ей понадобились деньги на дорогостоящую операцию на сердце.

— Ира, — голос Людмилы зазвенел, — Маша — это всё, что у меня есть. У меня никого нет, кроме неё. Мы с мужем решились на усыновление, но очереди тогда были невероятно долгими, и случай свел нас с Верой Васильевной. Бог ей судья, — она замолчала, вытирая слезы.
— Я смогу увидеть Машу? Обещаю, я ничего ей не скажу. — В глазах Иры застыло такое отчаяние, что у Людмилы сжалось сердце.
— Хорошо. Приходите вечером. Давайте я запишу адрес.

Уже смеркалось, когда Людмила закончила накрывать на стол. Она зажгла свет, и в гостиной с высокими потолками стало тепло и уютно. На белоснежной скатерти сиял новый сервиз. Осталось вынуть пирог из духовки и посыпать его сахарной пудрой. И заварить чай. И сказать Маше, чтобы переоделась, потому что скоро придут гости. Тетя Ира и дядя Коля. Ведь Людмила не могла сделать другой выбор.