Бриллиантовому королю Винелли повезло так, как не везло самому святому Бонифацию, будь он даже главой крупнейшего мафиозного клана. Чудо снизошло до простого смертного, да еще явного грешника! О, нет, не совсем простого! Разве можно назвать простым человека, контролирующего весомую долю нелегального потока драгоценностей, идущих из Африки в Европу через известные каналы - мягко говоря, не совсем законным путем? О, Винелли был богат! Вроде Креза, но с учетом накладных расходов и мзды влиятельным чиновникам, да и с поправкой на курс лиры, конечно. Из уважения к традициям местности здесь ориентировались на лиру, хотя и иной валюты не чурались. Ничто, казалось бы, не могло изменить привычного хода жизни, где правосудие не торжествует, но делает вид, что все в полном порядке. Если бы не эта история. А дело было так.

Итак, из сейфа исчезли фамильные драгоценности. И все бы ничего, но сицилийцы испокон веков чтят свои традиции и реликвии.

Был у Винелли племянник по имени Луиджи. Довольно амбициозный, но легкомысленный молодой человек. И вот до него дошел слух, что одна из его пассий сбежала с его же казначеем. Причем действительность оказалась еще непригляднее: эта гадина, как ласково именовал свою подружку Луиджи, сумела прихватить с собою содержимое его сейфа! И главное, не только деньги, которых там было немало, - но для племянника такого дядюшки это - сущие пустяки, - нет, вместе с ними исчезло то, из-за чего может всерьез не поздоровиться! Если узнает дядя, лишит наследства немедленно, как и своего покровительства в делах. А это очень серьезно. Итак, из сейфа исчезли фамильные драгоценности. И все бы ничего, но сицилийцы испокон веков чтят свои традиции и реликвии.

Что тут началось! Ищейки молодого Винелли рыскали везде в поисках беглецов. Наконец, в местных газетах появилось фото казначея, правда... уже покойного. Выходит, хитрая девица, укокошив компаньона, сумела ускользнуть со всей добычей? Поиски велись сутки за сутками и в конце концов увенчались успехом. Однако, опять же, учитывая традиции, не годилось убивать эту подружку, пусть и бывшую. Ведь она носила имя самой Мадонны. Через неделю агенты донесли, что девушка, воровато оглядываясь, заходила в храм на улице Сюлли. Что бы это значило? Неужто грехи замаливает? Затем агенты сообщили о новом посещении храма. Причем было замечено, что новоявленную прихожанку особенно интересует статуэтка ее небесной тезки. А в один из дней девицу заметили у вышеупомянутой статуэтки отнюдь не в позе молящейся грешницы. Скорее, она напоминала пытливую кладоискательницу. Заметив слежку, Мария приостановила свою «деятельность», наскоро помолилась и удалилась из храма. Вызванный шпионами, Луиджи Винелли спешно прибыл в церковь. Подойдя к подозрительной статуэтке, он достал обыкновенный перочинный ножик и стал ковырять им в стане пресвятой Девы, презрев все моральные каноны.

Там временем девица позвонила в полицейский участок и елейным голоском сообщила, что, мол, видела, как один вандал, в котором она узнала Винелли (личность местным полицейским весьма известную!), портит церковное имущество. Лишь одного не уточнила звонившая - какой именно это Винелли! Полицейские же несказанно обрадовались шансу накрыть столь знаменитую в определенных кругах личность, да еще за столь непопулярным на Сицилии занятием! Они немедленно выехали на место вандализма.

При этом тяжелый портмоне вылетел из кармана Винелли, и на бреющем полете шлепнулся прямо к гипсовым ногам Мадонны.

В это же время Винелли-старший пребывал в законной печали по поводу годовщины кончины своей супруги. По дороге в банк, где хранилось обручальное кольцо покойной, извлекаемое на свет только в день Памяти, Винелли заехал в вышеозначенную церковь, дабы помянуть покойную. Он вошел в храм буквально через несколько минут после того, как его племянник, которому доложили, что девица, обманув шпионов, вполне благополучно улетела в Южную Америку - несомненно, со всеми деньгами и драгоценностями! Вот это был удар! Однако, дядя, ничего об этих событиях пока не ведая, спокойно преклонил колена перед статуэткой Мадонны. И вдруг кто-то сбил его с ног, навалился сверху, скрутил руки за спиной! При этом тяжелый портмоне вылетел из кармана Винелли, и на бреющем полете шлепнулся прямо к гипсовым ногам Мадонны. В пылу захвата никто этой мелочи не заметил. Полицейские быстро вывели Винелли из церкви через боковую дверь и доставили в участок. Оглушенный стремительностью происходящего (в том числе случайным ударом по голове), Винелли вдруг обнаружил себя в камере. Первая его мысль была: «О, я еще жив!» И далее: «Интересно, на чем же он прокололся, кто навел полицейских, даже смешно за столько лет попасть в полицейский участок!» Затем он успокоился, ведь у него такие адвокаты. Он платит им огромные деньги, наконец у них есть шанс их отработать. Пока Винелли так рассуждал, не открывая глаз, до его слуха донеслись речи, прислушавшись к которым, он решил извлечь выгоду даже из этой поганой ситуации.

Оказывается, служитель церкви принес в участок портмоне, найденный им у ног статуэтки Мадонны. Как здесь принято по традиции, в день Памяти приносят Мадонне самое дорогое и ценное, чтобы она заступилась на небесах за душу близкого усопшего. А весь город знал, что сегодня - день Памяти у Винелли-старшего. И падре не удивился богатому подношению. Вот только в портмоне оказался еще и нательный крестик. Видимо, по ошибке его забыли извлечь. И святой отец, как истинно добрый христианин, возвращает столь известному человеку его реликвию, несомненно, забытую случайно.

Винелли срочно вызвали из камеры к следователю и стали задавать вопросы. Но он сказал лишь то, что слушал от падре, не забыв любезно поблагодарить того за крестик, якобы по рассеянности оставленный в портмоне. Он ведь приготовил этот крестик для будущего наследника своего дорогого племянника Луиджи - ведь когда-нибудь тот должен осчастливить дядю удачной женитьбой. После изложения этой мысли Винелли голосом доброго прихожанина вкрадчиво спросил о причине своего ареста. Он не преминул посетовать, мол, неужели я так мало пожертвовал, что именно за это меня арестовали?

Оглушенный стремительностью происходящего (в том числе случайным ударом по голове), Винелли вдруг обнаружил себя в камере.

О, Винелли знал, какая сумма лежала в его портмоне! Ведь именно эти деньги предназначались ко дню рождения его племянника, который по трагической случайности совпадал теперь с днем Памяти. И потому дядюшка, не имея возможности присутствовать на самом торжестве, компенсировал свое отсутствие кругленькой суммой. Что ж, пусть это станет подношением Мадонне - падре должен быть в восторге. Да, Винелли рассчитал верно - эффект от столь благородного жеста был потрясающим! И уже через несколько минут арестованный выходил из полицейского участка вместе с падре, как герой. А начальник полиции униженно-заискивающе извинялся за все это недоразумение, ведь как можно - такой уважаемый и благородный господин Винелли по недоразумению был посажен в каталажку!

«Ну, теперь ты сам будешь меня оберегать!» - подумал Винелли, раскланиваясь с начальником полиции. Неплохо все сложилось. Тем более, что очередная крупная сделка на подходе. Да и образ щедрого до святости католика как нельзя кстати. И чтобы упрочить свой успех, Винелли пообещал падре сделать свое подношение Мадонне ежегодным и сумму год от года только увеличивать. Падре на всю улицу прославлял Винелли, сравнивая его с разными святыми.

Знал бы Луиджи, как он удружил своему дядюшке - отныне почти святому в глазах благочестивой паствы и неприкасаемому для местной полиции! А это вполне компенсирует потерю фамильных драгоценностей. Ах, не может же святоша Винелли сердиться по такому ничтожному поводу!