Бабу Варю с ее страстью к различного рода увлечениям в поселке знали все. Полки ее библиотеки были доверху завалены философской литературой. Кто посмеивался над ней, а кто и всерьез верил в то, что бывшая партийная работница, а ныне белая колдунья Варвара Мифодиевна, способна излечить от тяжких недугов любого, посмотрев на его фотографию. После того, как от болезни «восстал» дед Сидор, местный сапожник и мастер на все руки, о Варваре заговорили всерьёз. Дескать, смыла она грех партийного вероотступничества покаянием, за то Бог и наградил смирённую рабу силой свыше. Болезнь деда Сидора была, к сожалению, слишком распространённой в селе и называлась одним простым словом: «пьянство». Трудолюбивый старик неожиданно для всех впадал в беспробудное «греховодие» и «не просыхал» неделями. Недовольные поселяне тщетно дожидались своей обуви, отданной в ремонт, уныло взирая на запертые двери перекосившейся сапожной будки.

- Варя, милая, помоги мне! - плакала в светлой, чисто убранной горнице подруги Евдокия, жена Сидора. - Стар ведь! Здоровье уже не то, боюсь, помрет. Отвадила бы ты его от спиртного! Спасу с ним нет!

Щуплая, высохшая старушонка самой первой пришла к Варваре, как к целительнице, едва прослышала о ее чудодейственных возможностях. На пороге женщина поклонилась в пояс и стыдливо поставила рядом с собой туесок с медом:
- Не побрезгуй!

Щуплая, высохшая старушонка самой первой пришла к Варваре, как к целительнице, едва прослышала о ее чудодейственных возможностях.

Варвара провела гостью в горницу и приказала подать ей фотографию.
Она долго смотрела на пожелтевший, потрескавшийся снимок с изображенным на нём Сидором в молодости. В её глазах промелькнула затаённая грусть. Когда-то, много-много лет тому назад девчонка Варя и парнишка Сидор поклялись друг другу в вечной любви, обещая никогда не расставаться и не предавать светлого чувства. Спустя некоторое время мать выдала дочку замуж за человека гораздо старше ее. Сидор долго не мог простить возлюбленной предательства, а потом, устав ждать чего-то и верить в чудо, женился на приезжей скромной девушке.

Варвара несколько раз провела ладонью по снимку, как бы стирая с него налёт времени, и вздохнула.

Евдокия потом рассказывала раскрывшим от удивления рты подругам, будто в тот же день мужу стало плохо. Всю ночь его рвало и выкручивало, а к утру он заснул сном младенца. С тех пор прошло уже полгода, как старик не прикасался не то, что к водке, но даже к квасу, предпочитая всему перечисленному чистую, студеную воду из святого источника, протекавшего за церковью.

Мужчина долго гадал, куда же делась бутыль из синего стекла с жидкостью для пропитки обувной кожи. Он перевернул всю будку кверху дном, но так и не вспомнил, что тогда, накануне свершения чуда, он, будучи совершенно пьяным, принял попавшуюся под руку ёмкость за бутылку самогона и сделал из нее несколько внушительных глотков, за что вскорости и поплатился.

К дому Варвары потянулись люди.
- Сила у ей открылась! - рассказывала женщинам первая на деревне сплетница Филимониха. - Могёт так заговорить, что у мужика начисто отпадёт всякое желание пьянствовать. Видели бы вы ее! Чистая Матерь Божья! Платочек беленький, платьице скромненькое, тапочки новенькие! Ну что твоя горлица! И слова из ее не вытянешь - молчит и вздыхает.
- Зато ты трещишь, как сорока! - замахнулась на женщину Дарья. Она, как и прочие бабы, захотела, чтобы Варвара и ее мужа исцелила от пьянства. Правда, Дарья не верила во всю эту чушь, но уж больно хотелось ей зажить без склок и побоев.

К дому Варвары потянулись люди. «Сила у ей открылась!» - рассказывала женщинам первая на деревне сплетница Филимониха.

Женщиной она была видной, рослой и вместо фотографии незадачливого суженого поволокла его самого к Варваре, цепко ухватив спотыкающегося мужа за шкирку. Как встретила их Варвара, Дарья не рассказывала, призналась только, что женщина была, как всегда, немногословна и едва взглянула на гостей.

- Пьёт, как лошадь! - ревела после Дарья и плевалась в сторону дома целительницы. - Дура бесталанная! Не дар у нее, а хобби, американские штучки! А хобби - это не всерьез, а так, чтобы глаза кому-нибудь замазывать! Сын мне так сказал, а он всё у меня знает!
- Всё от того, что ты сама не верила в исцеление! - Филимониха мстительно блеснула глазами. - Слыхали, бабоньки, у нашей Варвары новый дар открылся, - махнув рукой, обратилась она к притихшим женщинам.
- Какой там дар?! - встряла Дарья. - Сроду дара никакого не было у неё! Воду баламутила только! Господь накажет за это! За то, что присваивает себе то, чего и в помине нет!
- Есть дар! - Филимониха перешла на крик. - Вот те крест, есть! А как же иначе назвать то, что произошло со слепой Марьей? Муж ей нашелся! Да не какой-нибудь, а богатый! А всё Варвара, которая нагадала ей принца, любящего и нежного.
- Нагадала, как же! - Дарья покраснела. - Ведьма она, ваша Варвара! Ведьма! Да к тому же и сумасшедшая!

- Чего горланишь, Даша? - послышался чуть хрипловатый голос за спиной разошедшейся селянки. Та резко обернулась и побледнела. Она уставилась на высокую, аккуратно одетую пожилую женщину, и затем попятилась.

Варвара молча оглядела собравшихся.
- Правильно Даша говорит, - промолвила она. - Нет у меня никакого дара и не было, а что до тебя, Филимоновна, горазда ты врать, ну что твой сивый мерин!

- Чего горланишь, Даша? - послышался чуть хрипловатый голос за спиной разошедшейся селянки. Та резко обернулась и побледнела.

- Не скромничай, Варя! - Филимониха подбоченилась. - Я ведь не слепая! Верят тебе люди оттого, что спасаешь ты их! Кстати, от твоего хобби государству процент должен идти. Чай, не за доброе словцо лечишь-то! Дорого это стоит сейчас!
- Типун тебе на язык! - обиделась Варвара и быстро пошла в сторону сельсовета.

Филимониха испуганно закрыла рот рукой и умолкла.
Женщины рассмеялись.

- А ну-ка сбудется сказанное Варькой-то, глядишь, и отдохнем от балаболки!
- А что с Марьей-то? - всполошилась Дарья. - Давно не видела ее!
- Да где ж ее увидишь теперь? В город она перебралась со своим суженым! - Филимониха не выдержала и снова влезла в беседу. - Он у нее из тех! - она подняла глаза к небу. - Из богатеев!

Известная на все село красавица Марья, скромница и тихоня, была слепой от рождения. Много кавалеров было у нее, увивались за ней парни, но никто не решался позвать замуж. Кому нужна слепая жена? А ну, будет ронять дитя, если таковое появится, или через пороги спотыкаться! А не дай Бог, ребенок в мать пойдет, глазами-то! Сами-то глаза, красивые у нее были, похожие на озера, лазоревые и чистые, будто спокойная водная гладь, только не видели ничего. Вот и вековала Марья горький свой век в девках. На улице бывала редко, по дворам не шастала. Была, правда, у нее страсть одна: по лесу ходить, слушать птичьи голоса и шелест листвы.

Вот однажды и повстречала она лесного охотника, бродившего по лесу в поисках дичи. Его верный конь, черный джип о четырёх колесах, стоял на лесной опушке. Там же и товарищи охотника были. Мужчины костер развели, спиртное выпивали и байки травили. Когда девушка появилась из чащи, они, как завороженные, уставились на светловолосую красавицу, остановившуюся под раскидистой березой.

- Не всем, милочка, дана счастливая судьба! - горестно шептала она, вздыхая. - Редко кому выпадет шанс любить и быть любимой.

- Эй, деваха! - обрадовались мужики. - Иди к нам! Компанию составишь!

Один из приезжих шутливо бросил в девушку камешком. Марья, развернувшись, поспешила убраться подальше, но наткнулась на Григория, возвращавшегося к своим друзьям, и отпрянула. Тот подхватил девушку под руки. Он вежливо поздоровался, внимательно рассматривая нежданную гостью. Его друзья заулюлюкали.

Позже заплаканная Марья сидела в горнице у Варвары и рассказывала ей историю о встрече с незнакомцем, обладателе нежных рук и сладкого голоса.

Девушка рыдала, сетуя на то, что ей не суждено быть любимой, а Варвара украдкой смахивала слезы со своих глаз, и качала головой. Она уложила девушку спать у себя в доме, и долго сидела у стола с зажженной свечой, подперев подбородок пухлой рукой, и о чем-то думала.

- Не всем, милочка, дана счастливая судьба! - горестно шептала она, вздыхая. - Редко кому выпадет шанс любить и быть любимой. В основном, мы любим и тихо страдаем. Но коли суждено полюбить, то нести это чувство нужно через всю жизнь, с гордо поднятой головой и никого не боясь! Для любви не существует преград и условностей, она способна преодолевать огромные расстояния и наполнять нас новой силой! Сегодня ты, Марьюшка, повстречалась со своей судьбой.

Так и вышло, как сказала Варвара. Григорий увез Марью в свой город, сделал своей женой. После у них родились дети, - мальчик и девочка.

Многие житья не давали Варваре, мол, пособи нашим дочерям с женихами-то, а то маются, бедные, не знают, кого выбрать.

Женщины на селе как с ума посходили. Многие житья не давали Варваре, мол, пособи нашим дочерям с женихами-то, а то маются, бедные, не знают, кого выбрать.

Одна так вообще учудила: приволоклась ночью со своей невесткой.
- Неродящая она! - голосила женщина, обнимая ноги заспанной Варваре. - Пошепчи над ней, снадобья какого дай! Может, и забеременеет-то, а то сын бросать ее вздумал, окаянный! А я не даю! Привыкла к ней больно!

Невестка - тоже в слезы. Такой вой подняли, что мужики всполошились, мол, волков нынче много развелось, отстреливать пора, пока скотину не задрали. На силу спровадила глупых баб разозлившаяся женщина. Впервые за многие годы она позволила себе повысить голос, приукрасив гневный монолог цветистыми выражениями.

- Пущай твой сын лучше старается да не в бутылки заглядывать! - услышала вдогонку насмерть перепуганная женщина, впервые увидевшая целительницу в таком состоянии. Она убегала с невесткой огородами, накрывшись шалью и озираясь по сторонам.

Долго еще потом говорили на селе, что Варвара оставила свое ремесло, перестав пускать к себе в дом селян. Через некоторое время она и сама покинула родные места и перебралась к дочке за тридевять земель, осваивать новое хобби и новые обычаи.