Обезьянка Глафира сидела в кружевной юбочке и ела виноград. И юбочка, и виноград были объектами инсталляции: Глаша высасывала сок из ягод и вдохновенно размазывала кожуру по белоснежному гипюру. Потом, наклонив голову, долго разглядывала результат и громко восторгалась, аплодируя сама себе. Творческий процесс радовал ее необычайно.

В цирковой подсобке было жарко — молодежь отмечала Рождество! Сначала говорили тихо, потом пошли тосты и анекдоты. На обезьянку никто не обращал внимания, даже Костик, а ведь еще час назад он не сводил с нее глаз, тихо нашептывая: «Ну, Глафира, не подведи!» И Глаша старалась.

Человеческая неблагодарность не знает границ, после представления про артистку все забыли! Обезьянка загрустила. На нервной почве у нее даже разыгрался аппетит. Запрыгнув на колени к Костику, она потянулась к селедке, но дрессировщик пресек ее порыв на корню, вставил в волосатую лапу банан и спустил обезьянку на пол.

Запрыгнув на колени к Костику, она потянулась к селедке, но дрессировщик пресек ее порыв на корню...

Размахивая бананом, Глаша покачалась на вешалке, покружила по комнате и очень обрадовалась, обнаружив в углу знакомую сумку. Ничего съедобного в ней не было, зато полно было мягких шерстяных вещей со знакомым запахом. Зарывшись в самую гущу, Глафира сладостно вздохнула. Последнее, что она услышала, были слова ее драгоценного Костика: «А теперь выпьем за наших любимых!» Тост Глаше понравился, она благодарно улыбнулась и закрыла глаза.

— Ты опять сумки перепутал! — голос в трубке дрожал от смеха.
— Не может быть?! — Семен дернул молнию огромного баула и не смог сдержать стон: вместо рождественских подарков для матери — экзотических фруктов, нежнейшего черничного суфле с фисташками и пармской ветчины в нем лежали теплые вещи, сверху покоился банан.
— Ладно, не парься! — сжалилась трубка. — Анюта меня на машине подбросит, так и быть — завезу продукты твоей матери.
— Круть!! — оживился Семен. — А что еще за Анюта?
— Не твое дело! — буркнул Костик и отсоединился.

Рассеянно дожевав пирожок с малиновым вареньем, Семен чмокнул мать, пообещав, что продукты скоро прибудут, и застыл перед входной дверью. Встреча с друзьями обещала быть нескучной. Особенно если придет одна особа… впрочем, зачем загадывать заранее? Он плюнул три раза через плечо и шагнул за порог.

— Господи, боже ты мой! — всплеснула руками наблюдавшая за сыном Валентина Петровна, потом закрыла за ним дверь и позвонила соседке. — Приходите, Лизавета Марковна. У нас мало времени.

Обе старушки были в том возрасте, когда о большой и чистой любви уже не мечтают, но ведь душевную привязанность пока никто не отменял. Сын вечно пропадал на работе, в праздники и вовсе исчезал — было бы совсем неплохо обзавестись пожилым симпатичным джентльменом, с которым можно и чаю попить, и праздник встретить.

Встреча с друзьями обещала быть нескучной. Особенно если придет одна особа… впрочем, зачем загадывать заранее?

А уж женское любопытство вообще не имеет возрастных границ. Статья о святочных гаданиях так поразила воображение пожилых дам, что они решили на Рождество погадать.

Закусив пирожком рюмку ликера, Валентина Петровна пристроилась у большого зеркала и решительно зашептала: «Суженый-ряженый, приди ко мне наглаженный». Лизавета Марковна зажгла свечи, поправила прическу и прислонилась к стене.

Шли минуты. Глаза у старушки начали слезиться, но она упорно вглядывалась в зеркальный туннель, ожидая волшебства. Постепенно очертания в зеркале стали расплываться… а потом раздался странный звук, напоминающий комариный писк, усиленный динамиком.

— Иии-ии-ии-и-и-и, — визжала Лизавета Марковна.

Валентина Петровна хотела повернуться, но вдруг заметила в зеркале какое-то движение, пригляделась — из темной глади на нее смотрела обезьяна!

— Это все, на что можно рассчитывать??? Неужели я так плохо выгляжу?! — возмутилась старушка, обратив глаза к потолку. Когда глаза вернулись на место, обезьяны в зеркале не было.

Лизавета Марковна тем временем, трясясь и повизгивая, пятилась к входной двери.

— Действительно, голубушка, вам лучше уйти! Сами видите, Всевышний сегодня не в духе! — причитала хозяйка, закрывая за соседкой дверь.

Потом она прошла на кухню и сама завизжала. На столе сидела обезьяна, в одной лапе у нее была рюмка с ликером, другой она размазывала по юбочке варенье из пирожка. Задняя лапа сжимала банан.

— Алкоголь, плохое воспитание, еще и в юбке! Нет, это уж слишком!! — рассердилась Валентина Петровна, демонстративно направляясь в спальню. Судьба определенно посылала ей испытание, вынести которое, она была не в состоянии. — В конце концов, обезьяну я не заказывала! Пусть она исчезнет! — внушала старушка Высшим силам, лежа на кровати и гипнотизируя потолок. В это время в прихожей раздался звонок.

Осторожно, чтобы не разбудить подружку, Костик пробрался в ванну, закрыл за собой дверь и позвонил сторожу.

Вместе с продуктами Костик вручил хозяйке цветы, схватил свою сумку, поблагодарив за банан, чем крайне удивил Валентину Петровну, и исчез как привидение.

Среди ночи Костик проснулся, словно его кто толкнул. Смутная тревога, не дававшая покоя целый вечер, наконец-то приобрела четкие формы. Глафира!!! Он забыл про Глафиру напрочь!!

Оглянувшись на спящую рядом Анюту, невольно залюбовался — смотреть на нее можно было до бесконечности. Наконец-то он встретил девушку, о которой мечтал. Неудивительно, что голова пошла кругом!

Осторожно, чтобы не разбудить подружку, Костик пробрался в ванну, закрыл за собой дверь и позвонил сторожу.

— Митрич, у меня дело на сто миллионов, и от того, как ты его выполнишь, зависит размер твоего гонорара! Быстро сходи и посмотри, что там делается у Глаши в клетке?
— Все нормально, — через пару минут отчитался Митрич. — В клетке сидит кролик. Аппетит у него хороший, ест колбасу…
— К-ккакую колбасу? — начал заикаться Костик.
— Копченую, — доложил наблюдательный сторож.
— Немедленно отними у него колбасу и найди Глафиру.

Ситуация была патовой: по всему выходило, что надо срочно ехать в цирк и самому во всем разбираться, но сначала стоило выпить кофе.

Молодой человек прошел на кухню, включил свет и схватился за сердце: на столе сидела его подопечная и самозабвенно размазывала по юбочке крем с торта. Заметив Костика, она мгновенно оказалась у него на шее и издала победный клич.

— Глафира!!! — возликовал дрессировщик. — Как же ты меня нашла?? Пинкертон ты мой перемазанный! Как же я тебя люблю, красавица моя! Больше я тебя никогда, слышишь, никогда не оставлю!! Радость ты моя ненаглядная!

Анюта проснулась при первых же воплях и нервно прислушалась. С каждой новой фразой лицо у нее все больше и больше вытягивалось, а взгляд мрачнел.

Заметив в дверном проеме новое действующее лицо, Глафира вытянула шею, радостно оскалилась и показала средний палец.

Конечно, с Костиком она познакомилась недавно и у него была личная жизнь и до нее. Но по логике, чувство, которое между ними вспыхнуло, должно было перечеркнуть все прошлые привязанности.

Сначала девушка решила уйти по-английски, не попрощавшись, и принялась лихорадочно собирать вещи. Но потом любопытство перевесило, уж слишком бурной была встреча! Не иначе как сама Майли Сайрус решила посетить квартиру?..

Прокравшись по коридору, Анюта заглянула на кухню — вместо ослепительной красавицы Костик тискал в объятьях что-то волосатое в неприлично замызганной юбке.

Заметив в дверном проеме новое действующее лицо, Глафира вытянула шею, радостно оскалилась и показала средний палец. Если бы она сейчас исполнила романс «Гори, гори, моя звезда», Анюта и то бы меньше удивилась.

А в это самое время Валентине Петровне снился сон. Сначала все было как в сказке: она с каким-то импозантным джентльменом сидела в ресторане. На кавалере был котелок и смокинг, на ней вечернее платье и почему-то домашние шлепанцы. Тихая музыка и свечи на столах создавали романтичную атмосферу.

Когда принесли закуску, джентльмен снял котелок… тут-то и выяснилось, что никакой это не кавалер, а самая настоящая обезьяна.

Тотчас подскочил официант с криком: «Сюда нельзя с животными!»

Обезьяна нахмурилась и, стащив шлепанец у Валентины Петровны, настучала им официанту по лысине. Дальше было еще хуже: метрдотель и охрана бросились выталкивать парочку из ресторана, мужчины хохотали, женщины кричали…

— Нет, этот вариант не для меня! — вынесла вердикт Валентина Петровна, проснувшись в холодном поту, накинула халат и отправилась на кухню. Обезьяна была ей точно ни к чему, но и сидеть по вечерам одной дома тоже не хотелось.

После мятного чая с пирожком и долгих размышлений она неожиданно вспомнила, что даже спортсменам даются три попытки, и повеселела.

«Завтра опять погадаю», — решила старушка и пошла спать.

А за окном кружила и искрилась снежная поземка. Пышные сугробы походили на взбитые сливки с праздничного торта. Кое-где в домах еще горел свет. Рождество набирало обороты…