А начинался день хорошо. Ранний солнечный луч весело пробежался по комнате, зацепился за плюшевого мишку в кресле, скользнул по книгам на полке, брызгами рассыпался с золоченых букв на переплете «Графа Дракулы» и по-свойски коснулся Алисиных щек.

«Воскресенье… Это хорошо! Это безумно приятно!» — улыбаясь себе любимой, подумала Аля.

Сбросив одеяло, она вскочила и понеслась волчком: включила музыку, дернула за ухо медведя, покружилась в ритме мелодии и проскользнула в ванную.

Назад Алиса вошла уже свежей и гладко причесанной. Подпевая Газманову, она побрызгала цветы, занимавшие большую часть ее комнаты. Фиалки в маленьких горшочках, бегонии и бальзамин, монстера в кадке мирно и дружно жили вместе с ней. Любовь к цветам явно передалась ей по наследству.

Бабушку, которая на своем деревенском огороде вместо картошки с огурцами выращивала розы, ромашки, астры и разные полезные травы, вообще считали кто чудачкой, кто колдуньей. Считать-то считали, а если у кого недуг случался, бежали к ней.

Алиска выращивала цветы только для своего удовольствия и радости. Она надеялась, что и Вадик полюбит их. Ведь любит же он ее.

— Семеновна, может, дашь травки какой, а то печень разыгралась.

Бабуля, конечно, помогала людям.

Алиска выращивала цветы только для своего удовольствия и радости. Она надеялась, что и Вадик полюбит их. Ведь любит же он ее.

Вадим был старше Альки на пять лет и казался ей жутко взрослым, самостоятельным и надежным. Еще бы, настоящий бизнесмен, владелец хоть и очень маленькой, но своей автомойки.

Они были знакомы уже два года, и все это время Вадик, такой большой и степенный, относился к ней с трепетной нежностью. Алиска его просто обожала.

Сегодня вечером она пойдет в их кафе, по-домашнему уютное, ставшее почти родным, в котором бывали каждый выходной. И хотя Вадима сейчас нет в городе, Алька не будет нарушать традицию.

Она представила, как сядет за знакомый столик, закажет кофе с эклером, наберет Вадькин номер, блаженно закроет глаза и будет говорить о мелочах, но таких важных и нужных, потом слушать родной голос. И тогда это воскресенье станет таким же счастливым, как и все предыдущие.

*****

Едва майские сумерки легкой дымкой опустились на город, Алиса, надев любимую бирюзовую блузку и модную юбку, чмокнула маму в щеку, хихикнула и демонстративно-грациозно, как по подиуму, выплыла из квартиры.

— Ах, ты моделька моя,— вслед ей засмеялась мама.

Народу в кафе было много. Любимый столик в дальнем углу у окна был занят. Лицом к Альке там сидела девица в красном платье, а перед ней мужчина.

«Вот так прокол. Жаль…» — огорчилась Алиса, взглядом отыскивая место для себя. Сразу за этой парочкой оказался пустой столик.

Девушка прошла через центр зала, обошла колонну и подошла с другой стороны к столу. Сесть она не успела, потому что увиденное на мгновенье превратило ее тело в холодный мрамор, а потом пламя вспыхнуло где-то у ног и охватило всю ее с головой.

Напротив девицы в красном сидел ее Вадим. Он тоже увидел Алису и от неожиданности вскочил с места. Девица вальяжно развернула голову в Алькину сторону и надменно хмыкнула.

— Ты — воспоминание о глупой молодости. Я теперь его муза и почти жена, — с вызовом ответила за любимого его теперешняя спутница.

— А как же я? — в недоумении пролепетала Алиса, глядя на Вадима. Он опустил голову и молчал.
— Ты — воспоминание о глупой молодости. Я теперь его муза и почти жена, — с вызовом ответила за любимого его теперешняя спутница.

Алиса никогда не рисовала на своем лице женщину-вамп. Косметика всегда только слегка подчеркивала ее достоинства. А эта «муза и почти жена» сразу и наповал сражала яркостью пухлых губ и прелестью черных глаз с подводкой.

Альке вдруг дико захотелось обозвать ее словечком из лексикона кинологов, и она бы, наверно, так и сделала, если бы жуткая обида не сдавила ей горло. Она почувствовала, еще секунда — и слезы брызнут прямо на эту самодовольную гусыню.

«Надо бежать, чтобы не распустить нюни перед ними», — пошла сначала медленно, а потом все быстрее, быстрее между столиками…

«Да где ж здесь выход? А, вот…» — рыдающая Алиска, наконец, выбежала из кафешки и понеслась по улице. Она не соображала, куда ноги несут ее. Просто бежала от него, от боли, которую он ей причинил, от этой ряженой красотки, а может, от себя, такой униженной. Мысли путались, разбегались веером в разные стороны, и только одна остро гвоздила в самое темя: «Как он мог? Почему?»

Потом ее отчаяние, обдуваемое свежим майским ветром, слегка улеглось, Алиса остановилась. Она оказалась в узком переулке, освещенном только полным диском луны.

— Куда это меня занесло?— спросила в пустоту Аля. В ту же секунду из тени в лунный свет выплыла зловещая фигура и человеческим голосом ей ответила:
— В хорошее место. Я следил за тобой от самого кафе. Быстро же ты бегаешь. А место — лучше не придумаешь. Оглянись назад, там пустырь, а за ним стройка,— махнул рукой куда-то за Алискину спину незнакомец.
— А разве пустырь — хорошее место?— начиная соображать, во что вляпалась, спросила Алиса.
— Чудненькое... Твоя предшественница в такой же короткой юбочке гуляла по набережной. Мне пришлось битый час пасти ее, пока она не дотопала до моста.

Алиса почувствовала, как холодные острые льдинки вонзаются в душу, а сердце сначала остановилось, а потом застучало так, что она испугалась, как бы этот урод не услышал.

В памяти всплыли газетные строки: «Под Светланинским мостом обнаружен труп девушки с признаками насильственной смерти…»

Мысли путались, разбегались веером в разные стороны, и только одна остро гвоздила в самое темя: «Как он мог? Почему?»

По городу уже полгода, как грозовая туча, ползала молва под названием «маньяк», периодически заканчивающаяся трагедией. Доблестная милиция с ног сбилась, мозоли на пятках набила, а он, оказывается, гуляет себе у кафе, по набережной и везде, где хочет.

Алиса развернулась и с визгом помчалась в сторону пустыря, больше ей некуда было бежать. Мужик побежал за ней.

«Догонит... Он физически сильнее меня», — паника злобной жабой сковывала мозг. А этот гад сопел уже почти за спиной.

Пустырь быстро закончился, и Алиса оказалась перед деревянным забором, закрывающим стройку. Она резко развернулась и остановилась.

Дальше все было как в замедленном кино. Колючий страх перемешался с безумным отчаянием, сверху покрылся оболочкой черной ненависти и еще какого-то неведомого до сих пор чувства дикой власти.

Алиса, освещаемая лунным светом, реально видела, как все, что сплелось в ее душе, отделилось и молнией метнулось в маньяка. Тот остановился в метре от нее и замер, точно налетел на невидимую стену.

Она смотрела прямо ему в глаза. Во взгляде напротив была пустота. Потом по велению из глубины сознания Алиса спокойно и властно приказала:
— Спи!

На какую-то долю секунды лицо этого нелюдя озарилось блаженством, потом глаза закрылись, и он, как мешок, завалился на бок.

— О, ба-на! — вырвалось у Алиски, пораженной своим же деянием, и она рванула в обратную сторону.

Оказавшись на знакомой улице, перейдя с галопа на шаг и выстроив свои мысли в относительный порядок, она порылась в сумке, нашла сотовый и набрала «02».

*****

С тех пор прошло несколько лет. Алиса, уже окончила институт, вышла замуж совсем не за Вадима, растит двоих детей-близняшек. А ее уникальные способности к гипнозу больше никогда и нигде не проявлялись. Может, не было подходящего случая? Да пусть и не будет.