- Ириш, выручай! - Из трубки слышался взволнованный голос подруги. - Приехали знакомые итальянцы, я сегодня поужинать с ними обещала, но их двое, а я одна!
- Я на работе. А потом у меня курсы, - растерянно думаю я. А сама уже слышу свой голос. - В чем проблема? Поужинаем. Но я же не говорю по-итальянски!
- Не важно, жду тебя в семь часов в гостинице.
Пытаюсь что-то пробормотать про брюки и свитер, неуместные в ресторане, но в трубке уже гудки.
Итальянцы! Это ж самые темпераментные, самые нежные, самые музыкальные, самые предприимчивые, самые-самые-самые… аж дух захватывает! Кто-то поспорит? Машинально повторяю за учителем окончания самого сложного падежа эстонского языка. Мысли о предстоящем вечере. Я ведь влюблена в Италию: в ее города, историю, искуство, в певучий язык, который когда-то начинала изучать. А итальянцы? Страстные, смуглые, экспансивные! Всё, урок окончен! Сегодня я погружусь в музыку итальянского языка и обаяния итальянских мужчин!
La sha te mi cantare Italiana sera...
Нахожу подругу в баре и пытаюсь разглядеть под ее пуховиком декольтированное платье и колье от Swarovski. Она замечает мое волнение:
- Успокойся, сейчас ребята спустятся, пойдем прогуляемся. Кстати, хочу сразу предупредить, что вести они себя будут ужасно невоспитанно: громко разговаривать, размахивать руками и цеплять проходящих девчонок. Так что готовься, моя благовоспитанная подружка!
- Не может быть! Итальянцы же!
- Угу, итальянцы... в Прибалтике!
Последнюю фразу она произносит неожиданно агрессивно и нервно разминает окурок в пепельнице.
Итальянцы идут! Представляемся друг другу. Завязывается разговор. Через несколько минут мне начинает казаться, будто я понимаю итальянский. Притом он напоминает мне выражения, оригинальным языком которых всегда считался татарский. Ну, в крайнем случае, их можно отнести к русскому фольклору. Но никаким образом не напоминают они певучее "O, sole mio!" Желая убедиться в своих догадках, спрашиваю подругу почти не разжимая губ: "Откуда они так знают русский мат?" Широко улыбаясь, оживленно размахивающему руками Альберто, Аня кивает: "Нахватались всяких выражений у наших девчонок в Италии, а смысла им никто объяснить не удосужился".
"Понтярщики несчастные!", - светским тоном добавляет Анна, нежно глядя на Федерико.
Я потрясенно замолкаю и начинаю готовиться к худшему.
Их несет в один из самых дорогих ресторанов города - местечко как раз для моего прикида. Зреет предательская мысль уговорить итальянских друзей посетить McDonald's или какую-нибудь пиццерию, но тут же и уплывает куда подальше - очень уж хочется хорошего вина и, что характерно, абсолютно не хочется гамбургеров!
Вот и ресторан. Молодые люди даже и не думают придержать дверь или помочь раздеться. Ловлю красноречивый взгляд своей подруги. Пожимаю плечами: "Ну что делать! У них же феминизм, а ну, как мы в суд побежим?". Зал пустынен, только в углу приткнулась какая-то парочка. Берем инициативу в свои руки и усаживаемся за самый просторный стол возле окна. Мы даже не успеваем исполнить "Лунную сонату" вилками на стаканах, как появляется официант и раскладывает перед нами пасьянс меню. Меню на эстонском. Меню на английском. Наши итальянцы не говорят ни на первом, ни на втором: они считают, что весь мир обязан parlare italiano! Мы с Анной по-русски обмениваемся впечатлениями от меню, а потом она переводит это нашим спутникам, которые не могут придти в себя от удивления, что по-итальянски здесь ни слова!
Наши иностранные друзья не хотят форели, не хотят грибов, не хотят свинины. Они громко требуют "корову", размахивая руками и выразительно мыча. Даже официант, который не говорит ни по-русски, ни по-итальянски понимает их. Выглядит это примерно, как разговор общительного, но тупого иностранца с немым, но не более умным аборигеном. Мы с подругой искренне наслаждаемся страстным монологом одного и мимикой второго. При этом Аня, сжалившись над официантом, переводит некоторые слова Федерико мне, а я, соответственно, работнику эстонского общепита.
Наконец-то мучительный для действующих лиц процесс завершается победой итальянца, который даже после ухода официанта говорит, говорит, говорит, тыча пальцем в карту вин. А беседа, тем временем становится все эмоциональнее. Альбертик все чаще прикуривает себе и Анне сигареты, Федерико все нежнее берет меня за ручку и все настойчивей требует номер телефона.
- Кофе будешь, дорогуша? - ласково обращаюсь я к Федерико
- Caffe? No, grazie! Хочу к тебе домой!
Последнюю часть фразы он проревел как раненый бизон.
Я выпала в осадок от романтизма отношений. Аня добросовестно перевела и спросила:
- Я ухожу через полчаса. Они спрашивают, останешься ли ты еще?
Выразительно кручу пальцем у виска, пытаясь при этом толкнуть ее ногой под столом. Она как-то сразу все понимает и пытается дипломатично перевести разговор на то, что завтра нам на работу, что уже поздно, что автобусы ходят плохо. Итальянцы ноют еще немного, потом сдаются, предварительно о чем-то пошептавшись.
Вскакиваем и начинаем торопливо собираться. Казалось бы все: кофе выпито, счет оплачен, мы собираемся домой, что еще может произойти? Кульминацией и завершающим аккордом всего, что происходило последние несколько часов, становится то, что Федерико подходит к сервировочному столику и, на глазах у изумленной публики, берет ананас и засовывает его себе под куртку! Я тихонько сползаю по стенке, представляя, что произойдет, если на выходе его куртка привлечет внимание. Анна невозмутимо застегивает свою сумочку и демонстративно удаляется первой, взяв меня под руку. На улице Федерико взрывается хохотом и демонстрирует трофей и преподносит его нам. Аня шипит не разжимая губ: "Бери, а то, не приведи господь, кто-нибудь выглянет из ресторана. Хороши мы будем!". Я, мило улыбаясь, принимаю подарок и быстренько засовываю к себе в сумку, мысленно поздравив себя с тем, что пришла с рабочим баулом, а не с выходной сумочкой. Уфф!
Наконец-то мы на стоянке такси. Долго прощаемся с нашими спутниками. Прощанию сопутствуют объятья и клятвы в вечной любви. Облегченно вздыхаем, оказавшись в такси. Молчим.
За окном дождь. Тихо играет музыка. Таксист с кем-то негромко переговаривается. Все так привычно. Но я больше не люблю ананасы и не верю в рекламные стереотипы.
