…Ади не помнила, как точно оказалась в этой подворотне, окруженной обшарпанными пятиэтажками. Со вздохом облегчения сползла на забетонированную дорожку, не замечая, как грязь и паутина облепляют новую юбку от Эскада. Усилием воли разжала пальцы левой руки, мертвой хваткой вцепившиеся в диктофон. Она смотрела на него со странной смесью ужаса, восторга и отвращения и думала о джинне, сидевшем в этом маленьком кусочке серебристого пластика. Джинне, который будет выпущен на волю через несколько часов.

Всего лишь два часа назад она пыталась идти, сдерживаясь, чтобы не побежать вприпрыжку по лужам, размахивая кейсом и крича на всю улицу: «Я иду брать интервью у Изабель Филлипс!» Мечта, счастье и крутой карьерный взлет, который даже во сне не мог присниться начинающей журналистке, год как работающей в журнале «Твой мир». Но это случилось. Вчера, в полпервого ночи, Белоснежка подняла ее с кровати, стальным голосом потребовав немедленно приехать в редакцию. Едва раскрывая рот, главный редактор процедила, что ей позвонила сама, подумать только, САМА Изабель Филлипс и дала согласие на интервью, которого журнал добивался много месяцев. С одним условием - его возьмет журналистка Ади Розенталь и никто другой. Следующие полчаса Белоснежка упорно пыталась добиться у Ади, что за тайная связь существует между ней и одной из самых известных топ-моделей современности. Ади, потрясенная не меньше, что-то лепетала в свое оправдание, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством восторга.

Всего лишь два часа назад она пыталась идти, сдерживаясь, чтобы не побежать вприпрыжку по лужам, крича на всю улицу: «Я иду брать интервью у Изабель Филлипс!»

И вот теперь она летит по улицам, чувствуя себя невесомой от счастья и улыбаясь Изабель, которая была повсюду. Вот она, растянулась на диване в соблазнительном красном платье, на фоне ошеломительной панорамы Нью-Йорка, обнимая изысканный флакон духов. Вот она, улыбается белозубой улыбкой, с бокалом шампанского за миллион долларов. Изабель, такая разная и неповторимая, была повсюду, заставляя мужчин всего мира раскупать журналы с ее фотографиями, а женщин - осаждать парикмахеров и пластических хирургов, с одной целью - превратиться в нечто, хоть отдаленно напоминающее Ее. «Да, именно этот вопрос я обязательно задам - каково это, чувствовать, что люди всего мира хотят стать Вами»?

За квартал до шикарной гостиницы, в которой было назначено интервью, Ади остановилась, последний раз осмотрев себя с ног до головы, отдернула воображаемую морщинку на юбке, придала лицу невозмутимо серьезное выражение и спокойной, «деловой» походкой пошла к дому.

Поначалу все шло именно так, как она представляла. Предупредительный швейцар, выяснив причину визита, получил разрешение пропустить Ади. Пытаясь справиться с волнением, она прислушивалась к звуку шагов, приближающихся к двери. Она еще не знала, что именно с этого момента события сойдут с рельс и помчатся, теряя контроль, постепенно оборачиваясь настоящим кошмаром.

Дверь, вопреки ожиданиям, открыла незнакомка. Только что из ванны, судя по всему. Длинные русые волосы мокрыми прядями спускались со спины, спадая на шелковый халат, с которого смотрели невидящим взглядом знаменитые медузы-горгоны. Незнакомка молча поманила за собой, последовав в глубину комнат. Они прошли в салон, обстановка которого вполне соответствовала звездному статусу владелицы - дорогая, порой даже вычурная мебель, лепные высокие потолки, ошеломляющий вид на вечерний город из огромного панорамного окна. Незнакомка (служанка? подруга?) все так же молча поставила перед Ади поднос с напитками, а сама села напротив, по-прежнему не говоря ни слова. Используя затянувшуюся паузу, Ади наконец смогла разглядеть ее лицо, испещренное сетью ранних морщин. Симметрия явно нарушена, один глаз выглядит немного больше другого. Длинный нос, возможно, после перелома. Это добавило Ади смелости, и она первой нарушила затянувшуюся паузу:
- Простите, когда должна будет подойти мисс Филлипс?

Прежде чем ответить, незнакомка помедлила, как будто раздумывая, что сказать.

- Она уже здесь.
- Здесь? Простите, но я никого не вижу… кроме вас.
- Я это она.

Прекрасно, вместо топ-модели напороться на ее психованную фанатку.

- Что ж, - Ади вскочила с места, - если мисс Изабель нравится развлекаться подобным образом, то передайте ей, что у нее нелепое чувство юмора.
- Подождите, - голос, хрипловатый и мелодичный, прозвучал по-деловому сухо.

Этот голос за последние несколько суток она успела услышать десятки раз, прослушивая записи всевозможных интервью. Она не могла ошибиться.

Ади остановилась. Этот голос за последние несколько суток она успела услышать десятки раз, прослушивая записи всевозможных интервью. Она не могла ошибиться.

- Послушайте, Ади, - голос Изабель (это вне всякого сомнения была она), вывел ее из ступора. - Я несколько месяцев следила за вашими статьями. И теперь хочу дать интервью, которое не давала никому и никогда. Его последствия мне сложно предугадать, они могут оказаться непредсказуемыми. Могу гарантировать одно - оно станет журналистской сенсацией, а вы - знаменитостью. Но для вас еще не поздно выйти из этой комнаты и сделать вид, что ничего не было. Что скажете?

Вместо ответа Ади опустилась на диван. А затем прошептала в диктофон:
- Изабель Филлипс, интервью, 21 августа, 1999 год.

- Расскажите о начале своей карьеры.
- Она началась практически с пеленок. Это была чистой воды удача: мама пришла со мной на кастинг. Все младенцы имеют свою индивидуальность, но удача улыбнулась именно мне. Точнее, так считали мои родители. Вскоре после этого они развелись, и через некоторое время мама снова вышла замуж. За Фила.
- Вашего нынешнего продюсера.
- Да. Он взялся за меня всерьез. Тогда он работал специалистом по связям с общественностью, и некоторый опыт у него был.

- Когда вы почувствовали себя знаменитой?
- Примерно в 13 лет. Это было время, когда меня начали узнавать на улицах. Время, когда я начала получать по-настоящему большие гонорары. Время, когда я была достаточно глупа, чтобы считать, что это и есть счастье.
- Многие люди согласились бы с вами.
- Эти люди не знают, что за все надо платить. Иногда цена оказывается непомерно высокой.

- И вы ее заплатили?
- О, да. Мне было семнадцать. Больше всего на свете я хотела бы забыть этот день, но увы. Мы с мамой наконец-то вырвались на свободу - запланировали две недели отпуска недалеко от Ниццы. Мы вдвоем. Это было редкое удовольствие, и я была счастлива. Синее небо, море и бесконечные пляжи. А потом она не справилась с управлением. Машину занесло. В живых осталась только я. Самое смешное - на мне не было ни царапины. Пострадало только лицо. То, что вы видите сейчас - результат многочасовой работы лучших пластических хирургов. То, что было до этого, было гораздо страшнее. Впрочем, моя душа пострадала еще хуже. Она была разорвана в клочья. В один день я лишилась самого дорогого мне человека, карьеры, славы. Я не знала, что мне делать. Но, как оказалось, дорогой отчим знал. К тому времени он успел заработать на моей раскрутке сотни тысяч долларов и совсем не был готов смириться с такой потерей. В один далеко не прекрасный день, когда я пришла в себя настолько, что оказалась в состоянии слушать и понимать, он явился в палату с цветами и очаровательным бриллиантовым браслетом - напоминанием о прежней жизни. Он завел разговор издалека. Об огромной потере, об утерянном смысле жизни… А потом изложил свой прекрасный план. Он навел справки у ведущих ученых и врачей, и оказалось, что для меня не составит труда сделать специальную маску. Это будет копия моего утерянного лица. А я… при соблюдении некоторых предосторожностей и ограничений, я смогу продолжать быть Звездой. Звездой, не только выжившей в аду, но и засиявшей еще ярче. Я пришла в ужас и выгнала его из палаты. А через два дня позвонила ему и сказала, что согласна. Я была слишком молода, слишком раздавлена и слишком глупа, чтобы просто смириться. Я пыталась выжить, и меньше всего беспокоилась о моральной стороне вопроса. Как видите, его план… наш план, удался даже больше, чем мы видели в самых смелых мечтах. О моей тайне знает очень узкий круг посвященных. И они будут молчать. Мое разоблачение никому не выгодно.

- В один день я лишилась самого дорогого мне человека, карьеры, славы. Я не знала, что мне делать. Но, как оказалось, дорогой отчим знал.

- Но почему тогда… Почему вы решили рассказать о своей тайне?
- Потому что, идя на это, не учла некоторых подробностей. Например, того, что жить в постоянной лжи - это тяжелый груз. Постоянно обдумывать каждый шаг, предусматривать любые варианты. Жить в постоянном ожидании провала. И страхе. Я боюсь очень многих вещей. Боюсь, что внезапно пойдет дождь, боюсь неправильно наложенного макияжа, боюсь случайных взглядов или случайных кадров. Боюсь сойти с ума от всего этого, но ничего не могу поделать, потому что любая, даже самая незначительная мелочь грозит разоблачением. Вы никогда не думали, почему о личной жизни Изабель Филлипс не известно ничего? Потому что ее нет. Никто и никогда не поймает меня на пляже в обнимку с загорелым красавцем. Увы, маска при определенных обстоятельствах может обмануть фотографов, но не любовника. И не друга. Поэтому у меня нет ни тех, ни других. А значит, пришло время ее снять.

- Но… но почему именно сейчас?
- Как я уже говорила, цена оказалась непомерно высока. И я отказываюсь платить. Конечно, дорогой отчим будет слегка огорчен. Он будет в ярости. Поэтому, если все-таки решитесь публиковать мою историю, постарайтесь держаться от него подальше.

- Что вы собираетесь делать? - пролепетала Ади, заранее зная, какой будет ответ.
- Найду выход там, где его нет. Не буду смущать вас подробностями, их вы узнаете из завтрашних новостей.
- Нет! Слышите, нет! Я вам не позволю! Что бы вы ни сделали, вы не можете так наказывать себя! Должен быть другой выход!
- Звучит не совсем профессионально, вам не кажется? - улыбка Изабель была грустной. - Но я благодарна вам за участие. Значит, я не ошиблась, захотев, чтобы именно вы рассказали мою историю. А теперь вам пора. И… Берегите себя.