Был один из тех погожих весенних деньков, когда природа словно улыбается и все-все кажется светлым и солнечным. Но Нике совсем не хотелось замечать ласковое солнышко, ароматный воздух и пение птичек, ей уже с утра было очень грустно. При этом она сама не могла сказать отчего - просто грустно и всё.

Накормив мужа завтраком и проводив его на работу, Ника устроилась на подоконнике, бездумно уставившись на улицу. Мрачные мысли, вырваться из плена которых не было ни сил, ни желания, нахлынули с новой силой. Ну почему я такая? Вроде же все хорошо: любящий муж, уютная квартира, весна, наконец. А мне все чаще хочется бросить все и вернуться в детство, снова стать маленькой девочкой под крылышком у мамы.

Родители вместе с Никой каждые два года на пару месяцев уезжали в отпуск на море. Однажды, когда Нике было лет десять, она решила проявить самостоятельность и на честно сэкономленные за зиму карманные деньги угостить маму вкусным лимонадом и сахарной ватой. Оставив ничего не подозревающую родительницу нежиться на берегу Чёрного моря, Ника побежала к киоску со сладостями, стоящему неподалеку. Но, видимо слишком сильно предвкушая в мыслях радость мамы от того, какая её дочь уже самостоятельная и заботливая, Ника не заметила торчащего из кое-как намеченной дорожки камня и, запнувшись об него, со всего размаха полетела на острую гальку.

А мне все чаще хочется бросить все и вернуться в детство, снова стать маленькой девочкой под крылышком у мамы.

Поскольку Ника была девочкой, умевшей владеть собой и не любившей публичные истерики, она молча встала и, тихонько подвывая, побрела назад. И уже только уткнувшись в теплый мамин живот, дала волю слезам.

Мама, как-то сразу поняв, что сейчас ничего вразумительного от дочери не добьешься, просто молча гладила её по голове. Ника же заливалась слезами - было даже не столько больно, сколько обидно: деньги рассыпались, и их уже не найдешь, сюрприза не получилось, и вообще только она могла споткнуться об единственный камень на дорожке и так упасть на глазах у всего пляжа.

Вдруг мама как-то странно охнула. Слезы высохли моментально. Ника знала свою маму: та была не склонна к истерикам, и ужас, прозвучавший в мамином охе, был совершенно неподдельным. Сразу стало страшно: «Наверное, я совсем сильно расшиблась и просто ничего не чувствую, наверняка все очень плохо...» Собравшись с силами (надо же взглянуть правде в глаза, какой бы эта правда ни оказалась), Ника подняла голову.

Оказалось, что помимо оцарапанных рук и коленок, было действительно кое-что похуже: из ноги, чуть повыше колена текла тонкая струйка крови. Ника умудрилась при падении довольно глубоко распороть себе ногу и даже не почувствовать этого.

В дальнейших событиях принимала участие чуть ли не половина всего пляжа. Отдыхающие не могли остаться равнодушными к виду всей расцарапанной девочки, как ни странно, совсем не плачущей, но, тем не менее, с неподдельным ужасом в глазах категорически отказывающейся идти в медпункт - там же наверняка сделают больно. После примерно получаса уговоров мама пошла на хитрость: посулила сразу же после посещения медпункта поход в магазин за любой игрушкой, которую только захочется Нике. Только тогда Ника вспомнила, что она-то уже взрослая и, наверное, не боится врачей в принципе. Кроме того, вчера она видела в магазине плюшевого зайца, который был просто создан для неё, Ники.

Затем начался акт второй: медпункт.
Врач в медпункте, смазав все незначительные царапины зеленкой, сгоряча решила зашить ранку на ноге. «Ага, сейчас», - подумала Ника и закатила таааааакую истерику, что врач как-то сразу раскаялась в своих необдуманных словах и быстро решила, что зашивать не очень-то и надо, можно ограничиться перевязкой.

Сразу стало страшно: «Наверное, я совсем сильно расшиблась и просто ничего не чувствую, наверняка все очень плохо...»

И, хотя купаться в ближайшие дни было категорически нельзя, вечером того же дня Ника с видом победительницы (как же, она же практически добровольно и безвозмездно согласилась обработать все боевые раны), сжимая в руке замечательного плюшевого зайца, прихромала обратно на пляж, показывая, что ничто не помешает ей в полной мере насладиться заслуженным отдыхом. Отдыхающие узнавали Нику с мамой и участливо спрашивали - было ли больно. На что Ника с гордой улыбкой отвечала, что больно было, но она-то - молодец и все очень мужественно перенесла, практически без жалоб и слез.

С тех пор ножку Ники украшает заметный шрам, а семейные предания пополнились еще одной историей, которую мама вспоминает, когда видит этот самый шрам.

Ника сегодняшняя грустно улыбнулась, теперь она уже взрослая женщина, у которой есть своя семья, и мама живет на расстоянии почти четыре тысячи километров, поэтому прибежать к ней и спрятаться от всех невзгод, реальных или мнимых, никак не получится.
Но каждый день Ника набирает знакомый номер, чтобы просто услышать голос очень родного и близкого человека - мамы, которой не надо говорить, что её дочери сейчас грустно и весь мир кажется серым и неприветливым.

Мама все чувствует сердцем, и часто вся решимость изобразить из себя взрослую и самостоятельную даму, у которой все хорошо, разбивается о слова мамы: «Доченька, я чувствую, что тебе сейчас плохо, расскажи мне, что тебя тревожит», и тогда на душе становится очень тепло и мир постепенно перестает быть серым и мрачным.