Так уж получилось, что именно в этот злополучный день Марго, дважды за утро побывавшей в осенних лужах, предстояло встретиться с неким гражданином Почкиным, звавшим себя зачем-то Котярой и всегда заканчивавшим телефонный разговор одной и той же фразой «Мур-мяу».

Ей не то чтобы не нравилось это гнусавое кошачье выражение, сдабриваемое вульгарным почмокиванием и облизыванием, просто оно было все время как-то не к месту, заставая девушку, обомлевшую от смелых слов, сказанных Почкиным во время разговора, врасплох. Даже положив трубку, она каждый раз еще минуты три молчала, отгоняя от себя это надоедливое «мур-мяу», немилосердно вгрызавшееся в ее сознание, почти что как соседский кот, которому она имела неосторожность подсунуть однажды лакомство.

Здоровенный лоботряс, этакий меховой батон на коротких когтистых лапах развалился как-то на лестнице, преграждая путь плетущейся с работы Маргарите. Поскольку в подъезде многоэтажного дома, как всегда, было темно, то кот предупредительно заурчал, когда человек подошел к нему совсем близко,— кому захочется быть раздавленным в лепешку? Конечно, о том, чтобы переместить свое туловище чуть вправо или влево, животное и не помышляло. Оно давно лежало тут и не намеревалось менять свое местоположение ради какой-то там трусливой девки. Та естественно вскрикнула, услышав утробное кошачье мычание, затем, попятившись, чуть не оступилась, но вовремя успела ухватиться рукой за перила и удержаться на подкашивающихся ногах. Разглядывая смутно белеющее пятно в центре лестницы, девушка несмело позвала кота, используя до ужаса банальное слово «кис-кис». Животное, не реагируя на такого рода команду, а также на откровенно хамское «брысь», последовавшее сразу же вслед за жалобным вздохом человека, внимательно следило за трусихой, лениво помахивая хвостом.

Она порылась в хозяйственной сумке и, нашарив там еще теплую котлету, которую она не смогла осилить за ужином, отщипнула от нее небольшой кусочек.

— Ну, хочешь, хочешь я дам тебе мяска, — попробовала зайти с другой стороны Маргарита. Она порылась в хозяйственной сумке и, нашарив там еще теплую котлету, которую она не смогла осилить за ужином, отщипнула от нее небольшой кусочек. Кот зашевелился, а спустя несколько мгновений и поднялся, а затем неуклюже спустился к девушке. Для порядка он потерся о ее ногу и мякнул еще раз, но уже совсем по-другому.

— Мырррррр, — раздалось в тишине этакое слабое мурчание. — Мырррр….

Уплетая аппетитно пахнущий кусочек съестного, кот не забывал прижиматься к человечьей ноге, отчего та непременно вздрагивала и норовила отодвинуться подальше. Рассчитывая на более плотную закуску, животное снова придвигалось к ноге и опять терлось об нее.

— Мыррррррр, мырррррр, — то и дело раздавалось его нетерпеливое мурчание.

Если бы человек научился понимать то, что говорят животные, то сейчас бы он очень сильно удивился, ведь кошачьи просьбы были ничем иным, как завуалированным звериным предупреждением, которое переводилось примерно так:
— Дай жрать, дура! Неужели ты думаешь, что я обойдусь этим жалким кусочком, который и едой-то назвать язык не поворачивается.

Так или иначе, девушка скормила-таки всю котлету коту. Другое дело, как она это сделала…

Кот, обрадовавшись тому, что до человека дошло, наконец-то, что он пытался ему сказать, перестал церемониться и прегрубо цапнул дрожащую руку, на которой лежала еда, за палец. Девушка громко вскрикнула от боли. Она уронила пресловутую котлету прямо на голову дармоеда и, ойкая, заспешила к себе в квартиру.

Она долго стояла в ванной у раковины, держа руку под струей холодной воды, но вспомнив, что ее ожидают письма от нового поклонника, заторопилась в спальню. Наскоро переодевшись, она включила компьютер и принялась нервно кусать губы, ожидая, пока откроется почта. Несмотря на то, что с Почкиным они уже месяц как переговаривались по телефону, она ежедневно писала ему письма, вкратце (на двух вордовских страницах) описывая свои ощущения от происходящего действа, а именно от их знакомства, столь неожиданного и скоропалительного, и всего, что с ним связано.

Серега, он же Котяра, иногда отвечал ей в духе философа-мыслителя, делая долгие паузы (многоточия) между словами.

«Ну……… что мне сказать……….. тебе на это…………………….. не знаю……………….», — присылал он такое письмо в ответ на ее душещипательный рассказ о рыжем кленовом листе, почему-то приклеившемся к ее окну с видом на типичный московский дворик, и так и оставшемся там.

«А с этого места поподробнее, пожалуйста!» — приходил ей ответ, со всех сторон утыканный кривляющимися смайликами.

Мужчина заметно оживлялся, когда девушка писала о том, что ей не хватает его.

«А с этого места поподробнее, пожалуйста!» — приходил ей ответ, со всех сторон утыканный кривляющимися смайликами.

И когда девушка, поборов свои сомнения , написала о том, что влюблена, ей предложили (и в письменном варианте, и в устном) встретиться, да не где-нибудь, а в ресторанчике со звучным названием «Пьяный карась». С замиранием сердца вслушиваясь в низкий мужской голос с нагловатой интонацией, предложивший им «перестать ломать комедию и расставить все точки над i», Маргарита густо покраснела, тихонько дыша в трубку.

— Алло-алло, — забеспокоился Сергей, прерывая вдруг витиеватый монолог, и в свою очередь умолк, когда девушка, набравшись храбрости, ни с того ни с сего нежно сказала три слова:
— Я тебя люблю!

К счастью ли, к сожалению ли, но до ресторана дело так и не дошло. Маргариту это даже устроило, так как ее промокший насквозь плащ, а также юбка выглядели бы в ресторанчике, уютном и вычурном, украшенном малиновыми шторками и деревянной вывеской над входом, по меньшей мере, вульгарно.

Извинившись по телефону перед ожидающим ее кавалером, она приготовилась к гневной отповеди, но, услышав о том, что он «немилосердно застрял в пробке», Маргарита попросила его не беспокоиться.

— Я не смогу сегодня, Сережа, — произнесла она, уловив чутким слухом в трубке журчание воды и характерный звук, производимый ею при сливе в унитазе.

Сергей что-то залепетал, а потом очень настойчиво попросил не прерывать беседу.

— Если ты сейчас это сделаешь, я навсегда поссорюсь с тобой! — с неким апломбом заявил он. Не дождавшись от девушки никакой реакции, мужчина предложил встретиться у него дома и назвал полный адрес.

Стоя у двери его квартиры, Маргарита уныло рассматривала знакомые стены облезлого подъезда. Так уж получилось, что «ее Сережа» проживал двумя этажами ниже ее. Да-да, именно в том же доме и подъезде, что и она. Пугаясь новых неожиданных открытий, девушка не чувствовала ног под собой. В ее голове мелькали мысли о том, что Сергей Почкин уродлив, а ее признание в любви к нему — надуманно и лицемерно. Увидев же в проеме открывшейся двери высокого небритого мужчину, одетого ни много ни мало в набедренную повязку в виде банного полотенца, Маргарита забыла обо всем на свете.

— Вживую ты мне очень нравишься, не то, что на фото, — на нем ты какая-то чересчур бледная и даже немного закомплексованная.

— Мы же договаривались на шесть вечера, — промямлил сероглазый верзила и потянулся к всклокоченным волосам. — А сейчас только два часа дня, — он виновато улыбнулся, во все глаза разглядывая ровно постриженную челку девушки и аккуратно заплетенные две косы, делавшие похожей ее на девочку.

Маргарита по-прежнему молчала, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Сережа? — наконец, спросила она, недоверчиво глядя на крепкие бицепсы кавалера, представлявшегося ей отчего-то худощавым малым, одетым непременно в офисный костюм и носившим очки. Именно такой типаж был изображен на аватарке пользователя Серж-Котяра-Почкин.
— Ну да! — ответил мужчина, отступая назад в квартиру и приглашая, таким образом, девушку войти следом.

Отуманенная каким-то теплым чувством, имени которому она пока не находила, Маргарита сидела несколькими минутами позже в светлой кухоньке и пила горячий кофе с молоком. Напротив нее сидел Сергей, фамилия которого также отличалась от той, к которой девушка успела привыкнуть, и была очень звучной.

«Смирнов Сергей Владимирович», — прочла девушка в паспорте, предусмотрительно принесенном мужчиной из соседней комнаты.

— Чтобы между нами не было никаких недоразумений, — пояснил он приоткрывшей от волнения рот гостье и, немного смущаясь, добавил: — Вживую ты мне очень нравишься, не то, что на фото, — на нем ты какая-то чересчур бледная и даже немного закомплексованная.

Маргарита покраснела, а Сергей поднялся из-за стола и, взяв девушку за руку, повел ее за собой в комнату, являвшуюся, по-видимому, гостиной.

— Есть-пить станем здесь, — сказал он, нежно рассматривая девичью макушку. — Сейчас только в магазин сгоняю. А, забыл, — он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Забыл познакомить тебя с моим другом.

При этих словах из ванной комнаты донеслось мурчание, а затем из нее показался тот самый толстый кот, который иногда караулил в подъезде случайных прохожих и во время прихода гостьи отбывающий в душевой наказание за свою очередную шалость (справление малой нужды в хозяйскую новую туфлю).