Это было волшебное время. Мы были молоды и красивы. Мы любили друг друга.
Песчаный пляж, пряное марево, солнце, уходящее за горизонт, танцы до утра и бескрайнее море. Наши первые поцелуи. Золотые листья, красные ягоды рябины, твой ласковый шепот, мои ресницы долу. Белые хлопья снега, сугробы, сверкающие серебром в отсветах ночных фонарей, мои холодные руки, твои горячие губы. Букетики незабудок, подснежников и диких тюльпанов в моей спальне, тепло и нега весенних вечеров, твой вопрос: "Ты выйдешь за меня?" "Да" - мой ответ.
На свадьбе на мне было короткое платье с кружевным лифом и глубоким декольте - необычно и смело. Серебристая "девятка", украшенная разноцветными ленточками, мчала нас вперед, на встречу новой, совместной жизни. Набережная, Волга, чайки над водой, лодочки у причала… Мы были счастливы, мы улыбались, мы смеялись и целовались, целовались, целовались… Было немножко страшно вступать в новую жизнь, было немножко странно осознавать, что теперь мы навеки вместе, и так будет всегда. Удивительно, правда? И как же чарующе, завораживающе; мороз пробегал по коже, стоило только задуматься о важности нашего поступка.
Горячие бутерброды из микроволновки на завтрак, две чашки ароматного кофе, вдохновенно сваренного мной в твоей, о, нет, в нашей турке, которую ты привез из Ливана. Пицца на ужин под негромкое кряхтение телевизора, заботливо выглаженные рубашки, объятия, поцелуи, объятия, моя рука в твоей руке…

Это было жестокое время. Я изменяла тебе. Случайно, или специально, или это было неизбежно: одно из событий в целой цепи, где каждый шаг определяет следующий - на самом деле это неважно, важно лишь то, что это произошло.
Щемит в висках: тупая, тягучая боль, бешено колотится сердце, дрожат руки. На бедре, немного выше колена, след его губ: заметишь или нет. Заметишь… Нет, не заметил. "Уф-ф, пронесло!"
Поцелуи, объятия, его руки, скрип офисного кресла, полированный стол, все гадко, пошло, порочно. От долгого звонка того и гляди разорвется мобильник, а я не могу подойти, охваченная страстью, в пылу новой любви, или влюбленности, или сумасшествия. Ты звонишь во второй раз, и я все же вырываюсь, на ходу застегнув юбку, неуклюже подбегаю к сумочке, достаю телефон. "Ты где? Почему не отвечаешь?" "Я не слышала, я уже иду домой!" "Я освободился пораньше, подожди где-нибудь, я подъеду за тобой" "Нет, не надо, я дойду быстрее, не хочу ждать". Прощание наспех, испорченный вечер, гонки на такси, чтобы успеть вовремя, чтобы не попасться тебе на глаза, выходя из машины. Страх, страх, страх…
Страх быть пойманной, страх все потерять, страх изменится до неузнаваемости.
От горячих бутербродов в горле застыл ком, от стирки, глажки и уборки стало тошно, с утра хотелось лишь спать и не возникало желания готовить кофе в нашей турке, которую ты притащил из Ливана. Вот так вот и появляются они - страстные разрушители семей, самоуверенные сердцееды. Соблазн слишком велик…
Завтраки, ужины, кряхтение телевизора, рубашки, объятия, поцелуи, в моих мыслях - он, моя рука - в твоей руке…

Это было странное время. Я уходила, и он уходил. Мы испытывали одинаковые чувства, только ты ко мне, а я к нему. Мы искали любовь, там, где ее больше не было.
Ты хотел вернуть меня, ты страдал, ты звонил, ты приезжал, ты обещал и не мог понять, почему я не возвращаюсь. Твой вопрос: "Ты больше не любишь меня?" "Не знаю, наверное…" - мой ответ. "Прости, извини, если сможешь…" Боль в глазах, боль в сердце.
Я хотела вернуть его, я звонила, я звала. Я не понимала, почему он отвернулся от меня, чем я не устроила его, ведь все же было нормально, и так резко изменилось. Мой вопрос: "Привет! Как дела?!" "Привет, все хорошо" - его бодрый ответ. "Ты больше не любишь меня?" Пауза. "Это другое, это не любовь". Личико - в подушку и слезы, слезы, слезы…
Вечером вновь звонил ты, под благовидным предлогом напрашивался ко мне в гости и ждал, что вот-вот я скажу "Возвращайся", а я молчала.
В выходные я вновь ехала к нему, готовила горячие бутерброды и кофе в его турке, купленной в местном посудохозяйственном, и ждала, что вот-вот он скажет "Давай поженимся", а он молчал.
Я не верила, что он разлюбил, ты не верил, что я разлюбила, но долгими зимними вечерами, когда ты сидел на моей кухне, моя рука была в твоей руке…

Это было страшное время. Мы разводились. Зачем? Почему? Из гордости? Из мести? От досады? Или это было неизбежно: одно из событий в целой цепи, где каждый шаг определяет следующий.
Почему мы не склеили осколки? Почему не дали себе второго шанса? На самом деле это не важно, важно лишь то, что мы выбрали крушение. Так было проще, так было естественно.
Мои слезы лились ручьями, стоило мне немного расслабиться и предаться воспоминаниям. Песчаный пляж, бескрайнее море, ягоды рябины, снежинки на ресницах, дикие тюльпаны в маленькой вазочке, "девятка" с разноцветными ленточками, пицца, телевизор и твоя, нет, наша турка, которую ты привез из Ливана.
Конечно, турка досталась тебе, вместе с машиной, а больше ты ничего не взял. Сказал: "Я же мужчина, я еще заработаю", и я промямлила "Да…" Входная дверь хлопнула, в темной прихожей я слушала звук твоих удаляющихся шагов и плакала, плакала, плакала…
В ЗАГСе все было быстро, страшно и странно: неужели вот так вот просто рушатся вечные союзы. Но просто ли? И здесь ли? Наверное, все же не здесь и точно не просто. Отныне мы не были вместе, и ты не обязан был держать меня за руку, но ты в последний раз пытался успокоить, оберегал и защищал: моя рука была в твоей руке…

Это будет пустое время. Время, где буду я, время, где будешь ты, время, где не будет нас. Будут и солнце, и пляж, и ярко-желтая листва, и снег, блестящий в отсветах фонарей, и букетики полевых цветов, вот только нас не будет.
Нет, у нас все сложится хорошо, я знаю, я верю, мы обязательно будем счастливы (уж ты-то точно заслуживаешь счастья): любимая работа, хороший заработок, крепкие семьи… Вот только… Первое сентября, ты в светлом костюме, гордый, довольный, умело скрываешь волнение, и я в платье в цветочек, такая маленькая рядом с тобой, наша дочурка с огромным бантом в волосах и букетом очаровательных роз тоже волнуется, оглядывается на нас, и улыбается, стараясь показать, что она уже большая и ей совсем не страшно стоять среди одноклассников, без мамы и папы. Мы улыбаемся ей в ответ, а когда она отворачивается, ты целуешь мои волосы и шепчешь, что счастливее тебя нет никого на свете…
Этого не будет! У меня будут свои дети, а у тебя - свои, и моя рука больше никогда не коснется твоей руки.

Ольга Агуреева