Хмурый вечер плотно накрыл город моросящей пеленой. Неспешно стучащие по стеклу капли уродливо искажали тающие силуэты. Калина сидела на подоконнике и слушала музыку ленивого дождя. Одиночество поселилось в квартире. Бывшую хозяйку утром проводили туда, откуда не возвращаются. Немногочисленные гости посидели, выпили, от воспоминаний перешли к планам на будущее, а потом разошлись.

В общем-то, и раньше здесь особого веселья не случалось, иногда понаедут племянники или двоюродные внуки, все, что найдется в холодильнике, съедят, денег попросят и укатят, и останутся опять они втроем — бабушка Валя, кот Мурзя и Калина, коротать тихие вечера.

Мурзя клубком свернется на коленях у хозяйки, пока та вяжет что-нибудь или вышивает. Калина быстренько пыль протрет, крошки со стола смахнет, усядется на спинке кресла и мечтает. Особливо хорошо мечталось под музыку. Валя в молодости хорошей скрипачкой была. С годами умение подрастерялось, но все равно душевные звуки издавала хозяйкина скрипка. Калина эмоций не стеснялась, подпевала.

— Ну-ну, будет тебе, — улыбалась Валя, откладывая скрипку, — жизнь прекрасна.
Себе говорила эти слова хозяйка или Калине, но в воздухе после этих слов пахло пионами, которые любили они обе.

Теперь же не будет этих замечательных вечеров. Калина с Мурзей вдвоем остались. Кот совсем старый, глухой на одной ухо, даже беседу поддержать толком не может. Его наверно кому-то отдадут, а что будет с Калиной, мало кого волнует. А ведь ей никак нельзя без хозяина, совсем нельзя.

Калина выглянула из-за угла и увидела, как в квартиру входит Юра. Этого нескладного молодого человека Калина знала давно.

В двери щелкнул замок. Калина выглянула из-за угла и увидела, как в квартиру входит Юра. Этого нескладного молодого человека, внучатого племянника своей хозяйки, Калина знала давно.

Когда-то болезненного мальчика Юрочку приводили сюда, чтобы Валя присмотрела за ним. Уже тогда он не нравился Калине, лазает без спросу везде, вещи разбрасывает, а то и вовсе расшумится до звона в ушах. А однажды он сломал часы с кукушкой, и этого простить было просто невозможно.
«Этот чего здесь забыл?» — удивилась Калина.

Юра, тем временем, стряхнув капли дождя с зонта, по-свойски направился на кухню, включил конфорку, поставил чайник. Мурзя — предатель, тут же принялся виться у ног парня.

— Голодный? — Юра потрепал кота по драному уху, достал из холодильника блюдце с колбасой.
«Нет-нет, — ужаснулась Калина, — ему нельзя эту отраву из тухлой конины, у него печень».
Но ее слова растворились в пустоте непонимания.

Налюбовавшись чавкающим котом, Юра пошел в комнату. Пройдясь несколько раз туда-сюда, включил телевизор и пристроился на диване.
«Кошмар, — возмутилась Калина, когда нежданный гость улегся на диван в тапках. — А ну снимай сейчас же!»

От такого пренебрежения к порядку у нее дух перехватило. Рассматривая беспечное лицо Юры, она подумала: «Может к Клаве?».
Клава — подруга юности, бывшая соседка, после смерти своих хозяев уехавшая в деревню на болота, периодически звала Калину к себе: «приезжай, здесь раздолье, свежий воздух, не то, что душная квартира».

Может и правда, уехать? Тут ничего уже не держит. Калина обвела взглядом комнату. Такую родную, такую уютную, все было дорого здесь, появление каждой вещи имело свою историю: вот этот круглый стол купил покойный хозяин, а хозяйка ругалась — куда он нужен такой большой, а трюмо хозяйка достала по великому блату, чему очень радовалась. Скрипка, сиротливо лежавшая на полке, появилась раньше самой Калины. А вот эти часы с кукушкой…, взгляд вернулся к похрапывшему Юре.
« … нет! Это моя территория».

Засвистел чайник. Калина запрыгнула на диван:
«А ну, вставай, еще пожар устроишь».
Молодой человек не шелохнулся.
«Вставай, я сказала!»
Пришлось попрыгать на груди, похлестать по щекам. Наконец веки Юры дернулись, лоб покрылся испариной. Опомнившись, он вскочил и побежал на кухню.
«Бестолочь», — покачала головой Калина.

Повзрослев, он редко бывал в этой квартире, поэтому очень удивился и обрадовался, когда узнал, что квартиру ему досталась.

***
Однушка бабушки Вали пахла старыми фотографиями и спокойствием. Сюда Юру часто приводили в детстве, когда мать уходила на сутки, а отец был в командировке.

Только бабушка Валя умела делать самые вкусные пирожные, возьмет печенье, намажет маслом, а сверху еще одним печеньем накроет. Пока Юра чаевничает, сказку расскажет или историю какую-нибудь.

Некоторые вещи этой квартиры вызывали у мальчика нестерпимое любопытство. Особенно тревожили воображение мальчика часы с кукушкой. И однажды, когда бабушка ушла в магазин, он встал на табуретку и попытался вытащить кукушку, чтобы проверить — живая или нет. Сломал часы. Бабушка Валя вроде и не заметила. Часы через какое-то время заработали вновь, но, вспоминая о своей шалости, Юра краснел до сих пор.

Повзрослев, он редко бывал в этой квартире, поэтому очень удивился и обрадовался, когда узнал, что квартиру ему досталась.

Не откладывая переезд надолго, Юра решил начать осваивать жилище сразу после поминок.
Поставив чайник, прилег, все же похороны — мероприятие тяжелое и морально, и физически. Не заметил, как заснул. Проснулся, потому что стало трудно дышать, будто душили его. Щеки горели, на глазах выступили слезы. Откашлившись, он услышал свист чайника.
На дворе совсем стемнело, дождь продолжал барабанить по стеклу. Чая не хотелось, спать тоже. Юра включил телевизор.

***
Мурзя, приходивший в квартиру лишь для того, чтобы поесть и поспать, в отличие от Калины к Юре благоволил. Колбаса и сметана, коими новый хозяин потчевал ежедневно, были бесспорными аргументами:

Еще в детстве Юре казалось, что квартира бабушки Вали живет своей жизнью: иногда он слышал странные звуки, чувствовал на себе посторонний взгляд.

— И что ты на парня взъелась, нормальный он.
— Да уж, наследничек-неряха, прическа модная, а каким лопухом был, таким и остался,— больше всего бесила Калину привычка нового хозяина не мыть посуду после еды. Поест, положит все в раковину, и пока снова ужинать не изволит, не вспомнит о грязной посуде.
В отместку разбила Калина его любимую чашку. Вот специально, чтобы посуду берег и порядок тоже. Не понял намека: как не мыл, так и не мыл.

Чтобы досадить непонятливому хозяину Калина придумала забаву, как нет его дома или спит, откроет дверцу холодильника — тухни пища. Мурзя осудил, Калина лишь отмахнулась от него.

Еще ради развлечения любила Калина припрятать какую-нибудь Юрину вещь, благо тот вечно их разбрасывал. То очки переложит на другое место, то все носки в стиральную машину побросает, даже если они чистые, а этот балбес удивляется, когда это он успел все износить.

Однажды хозяин собирался на свидание. Видела Калина его невесту, приводил в квартиру. Ничего особенного, сюсюкала много и хихикала без толку. Сразу видно — глупая девка. И когда разодетый Юра рассматривал себя в зеркале, Калина незаметно перевесила ключи. Один-то замок изнутри закрывается, вот Юра и забегал, занервничал, стал мастерам названивать. Приехали те, дверь сломали, но Юра так никуда и не пошел.

А еще с появление нового хозяина в квартире воцарил стойкий запах сигаретного дыма, от чего Калина ужасно страдала. И когда тот, очередной раз выкурив сигарету, лег спать, она решила его проучить. Форточки открыла, сквозняк устроила.
«Пусть Юра проветривается вместе с табачным дымом».
Ночь морозная выдалась. Калина холода не боялась, Мурзи не было.

А на следующий день хозяин чихать и кашлять начал. Глаза воспаленные, кашель частый. Маялся от простуды неделю, даже курить не мог. Калина сначала ехидничала, потом не на шутку всполошилась, чай Юра заварит, пока ходит где-то, она ему ромашку или мать-и-мачеху подсыпит. Выздоровел. И курить бросил.

***

Еще в детстве Юре казалось, что квартира бабушки Вали живет своей жизнью: иногда он слышал странные звуки, чувствовал на себе посторонний взгляд.

И теперь ощущение чужого присутствия вернулось. Периодически пропадали вещи и находились в самых неожиданных местах. Однажды ключи от квартиры на балконе нашел. Как они там очутились? Он тогда торопился на свидание к Лене — невесте своей, предложение делать собирался. Но выйти из квартиры не удалось, ключей нигде не было. Вызванные мастера допоздна провозились. На свидание он опоздал, Лена, прождавшая весь вечер в кафе, обиделась. Дулась долго, только когда кольцо увидела, растаяла.

Калине дурно стало: что ж это получается, теперь хозяева как перчатки меняться будут, и все со своими привычками, правилами, устоями.

До свадьбы на семейном совете было решено заняться квартирным вопросом: продать однушку, добавить денег и купить двушку, родители помочь обещали. Начались поиски вариантов. Новую квартиру быстро нашли, а с продажей сложнее получилось. Месяца четыре к Юре ходили разные люди, которых что-то да не устраивало. Наконец, нашелся один покупатель. Внимательно квартиру осмотрел, головой покачал, начал торговаться.

— Ремонт не обязателен, все равно сдавать буду, — сказал мужик.
В конец концов, ударили по рукам. Назначили день сделки. Радовать бы, а Юру грусть одолевать стала, будто продает он что-то очень нужное ему.
Впрочем, Мурзик пропал уже месяца два как, а больше здесь ничего ценного и не было.

***
Калина сидела на шкафу, когда мерзкого вида мужик осматривал квартиру. Заметила сразу, как у него глаза загорелись. Юра явно дешевил.
— Ремонт не обязателен, все равно сдавать буду, — пояснил мужик.

Калине дурно стало: что ж это получается, теперь хозяева как перчатки меняться будут, и все со своими привычками, правилами, устоями. Ее уютная квартирка в проходной двор превратится. И Мурзи теперь больше нет: бросил ее, ушел февральским утром и не вернулся. Нашел свой покой, видимо.
От такого горя слегла Калина. А когда поправляться стала, наступил день переезда. Юра вывез почти все вещи, осталось лишь старое трюмо.

С этой пустотой провела Калина ночь и решила податься на болота к Клаве. Утром собрала свои скромные пожитки.

В замке зазвенели ключи. Калина шмыгнула в коридор. В квартиру вошел Юра, осмотрелся, поставил перед собой раскрытую спортивную сумку. Помявшись, нерешительно произнес:
— Кх, если хочешь, забирайся в сумку. Поехали на новое место жить.

Калина опешила. И если бы кикиморы умели плакать, разревелась.
«А может с него и получится толк, — думала Калина, покачиваясь в сумке, — во всяком случае, я постараюсь, чтобы получился. Пропадет же без меня».