— Мам, у меня опять ничего не получается!
— Сирма, ну чего ты так кричишь? — Спика выглянула из кухни, вытирая руки полотенцем. — Сейчас я подойду. Что у тебя не получается?
— Геометрия. Мам, ну помоги, мне это задание у доски отвечать.
— Ох, ладно.. Неси свои учебники.

Обрадованная Сирма схватила книгу и тетрадь и побежала на кухню, по пути состроив гримаску младшему брату. Тот увлеченно играл с новой железной дорогой и, казалось, совсем не слушал, как мама объясняла сестре что-то об углах, градусах и какой-то «бисой крысе». Но потом, когда все уснули, мальчик, крадучись подойдя к портфелю Сирмы, достал тетрадь. Полюбовавшись на чертеж, он вдруг нахмурился, потом решительно стер две линии. «Так будет похоже почти что на домик», — подумал он и соединил точку А с точкой Б…

…

Анна Сергеевна торопливо шла по коридору, ловко лавируя между снующими детьми. Сегодня был особенный день, когда любой, даже самый прилежный ученик так и норовил проверить учителя на прочность. И кто только придумал это 1 апреля? Уже и доску мылом натирали, и ластики в замок подкладывали, и клеем дверные ручки мазали... Что же они придумают в этом году? Женщина вошла в класс, поприветствовала ребят, быстро окидывая взглядом комнату. На первый взгляд, все было в порядке, только уж больно притихли детки, значит, жди подвоха. Незаметно проведя рукой по стулу, она села и придвинула к себе журнал.

Накануне, зная, что его спросят, он добросовестно заучил задание, потому что получить очередную двойку ему совершенно не хотелось.

— Самохин! Помнится, тебя я обещала сегодня вызвать с домашним заданием. Прошу к доске!
— А я так надеялся, что в честь праздника Вы об этом забудете, — прогундосил долговязый Димка, плетясь к учительскому столу. — А может, я устно?
— Треугольник тоже устно чертить будешь? — усмехнулась учительница. — Приступай.

Димка стоял у доски со странным чувством. Накануне, зная, что его спросят, он добросовестно заучил задание, потому что получить очередную двойку ему совершенно не хотелось. Но почему же сейчас он не может вспомнить ни строчки?

— Самохин, не тяни время.
— Да я учил, Анна Сергевна, только забыл почему-то. — Сообщил Димка чистую правду, но учительница, конечно, решила иначе.
— Что ж, извини, Дима, но снова «двойка», уже четвертая. — Сказала она, выискивая его фамилию в журнале. — И я уже вызывала твоих родителей по этому поводу. Когда, наконец, они соизволят придти? Может, сегодня?
— Сегодня… — вздохнул Дима.
— Вот и отлично. Знаешь, давай я пока тебе «два» карандашом поставлю, но если на следующем уроке ты не…
— Спасибо, Анна Сергеевна! — просиял тот. — Я все-все Вам отвечу, честное слово!

Учительница только покачала головой и снова посмотрела в журнал. Что-то было не так… В прошлый раз ее взгляд зацепился за какую-то неточность, но она не поняла, за какую именно. А теперь увидела: список учащихся выглядел так: Петршеунко, Раузвмоксий, Ряазонва, Саомхин… и ниже «Доамшанее задиане».

— Ага, Вы заметили! — торжествующе выкрикнул Дима — А историчка даже не увидела, и так всем оценок понаставила.
— Садись уже, Са-ом-хин. — Улыбнулась Анна Сергеевна.

После уроков она собирала тетради и учебники, раскладывала ручки и карандаши по отведенным им местам на столе и не замечала, что за ней наблюдают. Учитель географии Роман Андреевич стоял поодаль, возле открытой двери. Он уже давно собирался пригласить женщину в театр или в кафе, но никак не мог решиться. Когда он наконец собрался с духом и сделал шаг к кабинету, его отвлек ученик с каким-то незначительным вопросом. Когда Роман снова повернулся к двери, у учительского стола уже стоял высокий мужчина в короткой черной куртке и темно-синих джинсах. «Ну… значит, сегодня не судьба», — вздохнул Роман Андреевич и пошел к выходу.

Анна Сергеевна посмотрела на мужчину, стоящего перед ней: короткий «ежик» топорщится в разные стороны, близко посаженные глаза внимательно изучают ее лицо, и к тому же он переминается с ноги на ногу, ну точь-в-точь нерадивый школьник. Однако взгляд его был приветливым и добрым, и он протянул ей руку, как старой знакомой.

А теперь увидела: список учащихся выглядел так: Петршеунко, Раузвмоксий, Ряазонва, Саомхин… и ниже «Доамшанее задиане».

— Борис Самохин. — Отрекомендовался мужчина. — Я по поводу сына.
— Да-да, я хотела с Вами поговорить об успеваемости Димы. — Говорила она, перебирая вещи на столе. — У него сложная ситуация, между «тройкой» и «двойкой» в четверти, было бы неплохо с ним дополнительно позаниматься, я подберу нужную литературу, рабочие тетради…

Мужчина внимательно слушал, кивая в такт ее словам, а когда она закончила, неожиданно спросил:
— Простите, а Вы случайно не Дева по гороскопу?
— Да… — она вдруг смутилась. — А как Вы догадались?
— По себе сужу. — Рассмеялся мужчина. — Я сам точно так же карандаши по размеру раскладываю. Девы — они всегда аккуратные, пунктуальные, тактичные… ну, и вообще, — смешался он.
— А Вы астролог? — спросила Анна, улыбнувшись.
— Нет, я художник-иллюстратор. В основном, оформляю книжки с детскими сказками.
— Да что Вы? Никогда бы не подумала. У вас такой вид… — она замялась, подбирая слово. — Брутальный…
— Вы просто не знакомы с новым поколением брутальных сказочников.

И они весело рассмеялись. Борис, заметив ее тяжелые сумки, предложил:
— А может быть, я домой Вас провожу или… — он помолчал. — Вас кто-то встретит?

Она смущенно отвела взгляд. Анна поймала себя на мысли, что ей очень симпатичен этот мужчина, потому что рядом с ним она чувствовала себя так же легко и свободно, как и наедине с собой. Она колебалась, но потом поняла, что не хочет противиться силе обаяния этого удивительного человека.

— Некому меня встречать. — Ответила она и протянула Борису сумки.

По дороге он рассказывал ей о своей бывшей жене, которая два года назад вышла снова замуж и уехала в Испанию. «Звонит нам иногда…» — коротко закончил он, не упоминая, как во время этих разговоров бледнеет Димкино лицо и сжимаются в бессильной злобе кулаки. Как он подолгу сидит молча в своей комнате, а Борис не находит слов, чтоб утешить и поддержать сына. Анна, смеясь, вспоминала проделки своих шалопаев, стараясь не показывать усталости. Как тяжело ей бывает приходить домой, зная, что кроме детей, ее никто не ждет. Они не заметили, как впереди показались крыши домов из красного кирпича, в одном из которых жила учительница.

— Борис, Вы мне очень помогли. — Сказала Анна, открывая ключами входную дверь. — Спасибо Вам бо... — она, не договорив, замерла на пороге. Борис отодвинул женщину и с любопытством заглянул в комнату. Все простыни, покрывала и полотенца, которые были в доме, были развешаны по шкафам, на люстрах и подоконниках. Посреди коридора стояла шаткая на вид конструкция из стульев, на которую старший сын Костик водружал флаг, сделанный из швабры и черной водолазки.

— Мам! — прокричал Костик, заметив Анну. — Мы играем в пиратов, это наш корабль с парусами, а ты будешь нашей пленницей. Сдавайся!

— Мам! — прокричал Костик, заметив Анну. — Мы играем в пиратов, это наш корабль с парусами, а ты будешь нашей пленницей. Сдавайся!
— Да! — высунулся из-под покрывала вихрастый Валерка. — Только у нас нет капитана!

Тут он заметил Бориса и прокричал: «А вы хотите быть нашим капитаном?» Пока Анна безмолвствовала, Борис прошел в коридор, разулся и вдруг прорычал: «Я стррррашный и злой пират! Где моя отважная команда?» Костик издал радостный клич и скомандовал: «Валерка, ты будешь сидеть сзади, а я впереди».

— Передняя часть корабля называется нос, а задняя — корма. — Сказал Борис Костику.— Ну-ка, Валерка на корме, ты давай на нос. Отдать швартовы, поднять паруса!
— Есть поднять паруса!!! — в унисон восторженно завопили мальчишки.

Анна стояла, прислонившись к дверному косяку, и с улыбкой наблюдала за игрой. На душе было радостно и спокойно, и вдруг кто-то будто прошептал ей на ухо: «Все будет хорошо!»

….

— Мам! — Сирма чуть не плакала. — Мне поставили «двойку». Надо было соединить точку А с точкой Р, а Арих испортил мой чертеж в тетрадке, и все получилось не так! Он, наверно, решил, что это очень смешная шутка! Что же мне теперь делать?

Младший брат, играя с конструктором, довольно улыбнулся. Он-то знал, что все сделал правильно.