Ксения сидела в кафе у фонтана, писала заметки о театре абсурда. До занятий в университете оставалось полчаса. На фоне тихо мурлыкал Дассен. "L'ete indien". Бабье лето. Как грубо мы зовем это краткое осеннее время, которое нам дарит воспоминание о море, о лете, когда в воздухе летают паутинки, а небо становится пронзительно синим.

К кафе приблизилось трое мужчин, но Ксения даже не заметила двоих из них. Все, что она увидела - черные горящие глаза третьего. "Наш друг приехал из Парижа и хочет с вами познакомиться".

Они начали встречаться. Шариф был крайне вежлив, но Ксения чувствовала себя немного скованной, потому что французким языком владела очень плохо. Шло время, и незаметно для себя она стала свободно общаться с Шарифом и его друзьями, не подыскивая слов, не запинаясь. Однажды вечером он подарил ей кольцо. "Мне нужно тебе кое-что сказать". У Ксении перехватило дыхание. "Я женат". Она удивилась и расплакалась. Почему? Ведь они никогда не обсуждали свои отношения, они просто плыли по течению, не утруждая себя мыслями. "Мои жена и дочь живут далеко, они нам не помешают". Вскоре этот разговор был забыт, жизнь шла своим чередом, Ксения была занята в университете, встречалась с Шарифом, когда ей это было удобно, а он начинал ревновать, потому что жаждал любви и внимания.

Однажды они поссорились, потому что Ксении хотелось свободы, а не ограничений, веселая студенческая жизнь ее затягивала, а о серьезных отношениях думать не хотелось. На следующий день она пришла к Шарифу, принеся букетик гиацинтов. Позже она узнала, что этот букет был засушен на память влюбленным арабом....

В конце мая Шариф позвонил и сказал, что приезжает семья и что им придется встречаться у друзей. Ксения отмахнулась от этой мысли, но сказала, что придет. Ей не хотелось прятаться по чужим квартирам, чувствовать себя виноватой перед женщиной, которую никогда не видела, не хотела рушить семью.

Стояло жаркое лето. Ксения уехала в Крым, забыв все заботы и тревоги. Где море, там и мужчины..... Он был высоким, мощным, но больше всего манили его лисьи глаза, в которых то и дело проскакивали хитрые искорки. Они любили друг друга по ночам на пляже, слушая шум прибоя, любуясь звездами. Мысли о Шарифе в голову не приходили....

По возвращении Ксения не стала ему звонить. На вечеринке, устроенным французским атташе, она познакомилась с Бенуа. Глубокий бархатный голос покорил ее. Бенуа заставлял ее таять, только лишь дотрагиваясь до ее затылка. От желания она забывала о приличиях, о том, что Шариф живет совсем рядом и может их увидеть. Ксения не думала ни о чем. Она знала, что роман долго не продлится, потому что Бенуа уезжал через месяц. Они встречались каждую ночь, и каждый раз Ксения теряла голову от одного лишь прикосновения.

Одним прекрасным утром позвонил Шариф. "Моя семья уезжает. Я хочу тебя видеть". Ксения удивилась и огорчилась, потому что уже вычеркнула эти отношения из своей жизни. "Я хочу, чтобы ты жила со мной". Ее тело все еще помнило руки Бенуа, ее затылок ощущал магическое прикосновение. Она была в растерянности. Ей не хотелось возвращаться. Ее жизнь была насыщенной и интересной. И ведь она его совсем не любила.

А тем временем Шариф хотел разводиться. Его любовь стала напоминать безумие, он стал преследовать Ксению везде, следил, с кем она встречалась, с кем сидела в кафе, кому улыбалась... Ее стало тяготить такое внимание, она стала избегать встреч. Бизнес Шарифа стал угасать, он стал все чаще и чаще пить, а по вечерам названивал Ксении. Отношения зашли в тупик.

"Я уезжаю. Прийди в кафе у фонтана, я хочу тебя видеть". Ксения пришла, понимая, что все кончено. "Ну что, созвонимся", - сказала она, зная, что никогда не наберет его номер во Франции. Развернулась и ушла, не оглядываясь. Чувство безграничной свободы охватило ее. Было ощущение, что она сбросила с себя непосильный груз, груз любви восточного мужчины, к которой она не была готова.

Прошло несколько лет. Она никогда больше не слышала о Шарифе, и только общие знакомые однажды сказали, что он ездил в Алжир во время массовых беспорядков. "С его положением, его бы убили первым". Ксения терялась в догадках, она не знала о нем ничего. Она не жалела о прошлом, но иногда ей снилось, что вернулся Шариф и видел ее в объятиях другого мужчины. Черные жгучие глаза преследовали ее, как и раньше. "Ну, что ты на меня так смотришь?", - злилась она. Чувство вины заставляло ее проснуться. Слава богу, это был только сон. Но и по сей день, слыша Дассена, что-то заставляет ее задуматься о том, как сильна бывает любовь, и как неблагодарны и бессердечны могут быть женщины. "L'ete indien". Бабье лето, которое не принесло счастья мужчине.