На первый взгляд, это был самый обыкновенный юноша. Но его легкая отстраненность выдавала человека, который живет как бы по инерции, не вспоминая о прошлом, не включаясь в настоящее и не задумываясь о будущем.

Он говорил правильными книжными фразами, одевался в ту одежду, что висит в каждом магазине, ухитряясь даже в этом выглядеть на редкость нелепо. Его добрые черные глаза смотрели на мир с таким удивлением, с каким, вероятно, осматривает свое гнездо только что вылупившийся птенец.
Вообще, в его облике было что-то птичье, если допустить, что птиц тоже мучает вопрос - зачем я живу?

Ни служба в армии, ни учеба в институте не могли отвлечь его от мысли, что живет он скучно, неинтересно. «Мне никто не нужен, потому что никто не может меня понять», - говорил он. Параллельно этим речам очень хотел вырваться из замкнутого круга «институт – дом», обрести друзей, как-то изменить существование. Но в группе - одни девушки, которые, по его мнению, интересуются только косметикой; дома - ссоры между родителями за стенкой; а единственный друг - озабочен неладами с молодой женой...

Однажды он наткнулся на спасительную соломинку в виде объявления о клубе общения. В шумной и безалаберной компании, где никто никого толком не знал, появился «Гусенок», как его метко назвал кто-то из острословов.

Ни служба в армии, ни учеба в институте не могли отвлечь его от мысли, что живет он скучно, неинтересно.

Гусенок переходил от одной группы к другой, тщетно пытаясь включиться в разговор и заинтересовать собеседников. К нему скоро привыкли, и никто не удивлялся, видя одиноко ссутуленную фигуру на стуле у входа в гостиную. Так продолжалось долго, и он собирался уходить из клуба, где ему тоже не нашлось места.

Но вдруг, как это всегда бывает, в один прекрасный вечер он встретил ее....
Народ понимающе переглянулся, и вскоре пошли разговоры о первой клубной свадьбе - на лесной поляне, с костром вместо Вечного Огня и байдаркой взамен машины с шарами и пупсами.
Все вокруг почему-то считали, что они созданы друг для друга. Только предполагаемая невеста была в растерянности. Замуж за Гусенка ей почему-то категорически не хотелось. По привычке она раскачивалась на табуретке и размышляла о гримасах любви.

«Oн убивает меня своей правильностью и добропорядочностью. И не то чтобы меня привлекали негодяи, нет! Он является образцом пунктуальности и вежливости, не имеет никаких слабостей. Не пьет, не курит, но не потому, что это вредно, а потому, что приличный человек не должен иметь вредных привычек. Ничего, кроме хоpошего, я от него не видела. Он встречает меня с работы, провожает через весь город ночью домой - ведет себя как предaннейший рыцарь. Казалось, о таком можно только мечтать. Но... мне не о чем с ним говорить. Наши мысли совпадают во всем, мы говорим одними и теми же словами, и у меня такое ощущение, что я общаюсь со своим отражением в зеркале. Я заранее знаю, что он подумает по любому поводу и не слушаю его, потому что то же самое, только другими словами, сказала бы я. Так уже тошно видеть его физиономию, сияющую любовью в точности по книге «Семья и брак»!
Отслужив в армии, он ни разу не держал в руках топора и не знает, с какой стороны подойти к палатке, а рассуждает о том, что будет для меня опорой и поддержкой на всю жизнь. Я не сомневаюсь в его искренности, но, в конце концов, хочу выйти замуж за нормального, приспособленного к жизни мужчину и постоянно говорю ему об этом. А он отвечает, что лучше, чем с ним, мне ни с кем не будет. Что же мне все-таки делать? Положить свою жизнь на алтарь его любви - красиво, но жалко. Вежливо послать его лесом - не за что».

Тем временем, пока они встречались, он на глазах расцвел и как бы проснулся. У него появился смысл в жизни, чувство, что он может за кого-то отвечать, заботиться о любимой девушке, неуклюже, неумело, но все-таки!
Только вот ей, любимой, это все было не нужно... именно от него исходящее тепло было не нужно, оно раздражало, душило, вызывало желание открыть форточку и выгнать любовь-отражение на мороз.

«Положить свою жизнь на алтарь его любви - красиво, но жалко. Вежливо послать его лесом - не за что».

Закончились эти метания банальным скандалом. Придя с Гусенком на вечеринку, она демонстративно танцевала весь вечер с другим, и с этим другим ушла.

Прошло несколько месяцев. B той же компании Гусенок опять сидел один, как будто вокруг него - силовое поле, отталкивающее всех. Время от времени он пытался включиться в разговор, даже пробовал танцевать, но одиночество расходилось от него, как от камня круги на воде.

У самых веселых людей портилось настроение при взгляде на человека, отчаянно ждущего, чтобы открылась дверь гостиной и вошла она, как всегда в джинсах и без макияжа, с растрепанными выгоревшими волосами, не замученными щипцами и лаком.

Но она не войдет, потому что сидит в это время на неудобной табуретке в прихожей и треплется о пустяках с незнакомцем, который ошибся номером. С ним ей интересно говорить и молчать, он совершенно не похож на нее ни характером, ни взглядом на жизнь, и главное, не является ничьим отражением.

Она считает, что счастлива, хотя не знает почему и строит планы на будущее. Только проезжая мимо клуба, куда больше не ходит, вспоминает с улыбкой несовременного Гусенка и думает, что, может, мимо нее прошла та самая необыкновенная любовь, о которой мечтает каждая женщина. Она знает, что тот примет ее в любой день, если ей захочется, и от одной такой мысли мурашки бегут по вздрогнувшим плечам. Забыть, скорее забыть все, что связано с той историей. Но... не получается.

В жизни встречаются разнообразные фанатики - профессии, спорта, искусства, религии, наконец. Но вот фанатик первой любви? Чудак? Анахронизм? Человек-отражение? Возможно... Хотя как-то спокойнее жить и больше верится в лучшее, пока Гусенок будет ее ждать. Ждать на лекциях, ждать на улице, ждать дома. Человек, у которого ничего нет, кроме его любви...