У нас с мужем конфликт из-за воспитания дочери

Небольшая предыстория. Еще до рождения нашей дочери Вики я, готовясь к счастливому и радостному материнству, для себя решила идти в воспитании ребенка путем привязанности, а не путем строгости. Обзавелась слингом, разучила не один десяток колыбельных, даже мой деловой и бурный характер изменился, стал мягче - я не хотела, чтобы дочка чувствовала от меня какой бы то ни было негатив, и перевоспитывала себя, как могла. Мой муж дал мне полную свободу в выборе стратегии воспитания: обсуждать детали у него, работающего и занимающегося ремонтом нашей квартиры, не всегда оставалось время... Однако он поддержал мою идею о совместных родах, не возражал против совместного сна, с удовольствием носил новорожденную Вику на руках и в трудные минуты был второй матерью и для Вики, и порой для меня. Приходилось трудовато, я не всегда успевала сделать все нужное по дому, но Пашуля никогда не упрекал - напротив, иногда очень помогал мне. На третьем месяце нашей счастливой жизни втроем мы вместе запланировали временный переезд нас с Викой в Московскую область, к моим родителям, чтобы муж справился с грязной и пыльной частью капитального ремонта нашей квартиры. Сначала мы пожили на новом месте втроем, чудесно отдохули (малышка сразу же начала улыбаться и смеяться!!), после Пашуля приезжал на выходные. Дочка и папа очень тепло встречались после каждой разлуки. Почти три месяца спустя настало время возвращаться в заваленную вещами, но значительно преобразившуюся питерскую квартиру. Мы с мужем были полны радости и счастливы снова оказаться рядом, всем делились и чувствовали небывалую теплоту в отношениях... Но, наверно, будни и трудности на работе, и много дел дома привели к взаимной усталости и придиркам. Конфликт. Однажды муж вернулся с работы, как обычно, поздно и застал меня в слезах. День был непростой, от одиночества, усталости и жалости к себе я не знала, куда деваться, и, уложив ребенка, всхлипывая, смотрела фильм... Пашулька попытался поговорить, но ком в горле не позволил раскрыть душу, и я, скупо поздоровавшись, попросила его дать мне побыть одной. Вскоре Вика неожиданно проснулась и, сонная, расплакалась. В бессилии я попыталась ее убаюкать - ведь причиной ее слез, я знала, была усталость, а после 4 месяцев Вике стало трудно засыпать лежа на кровати, и мы засыпали, укачиваясь на ручках. Но земля уходила из-под ног - я была истощена. Положив совсем несчастную Вику, я побежала на кухню и бросила мужу: "Твоя очередь сидеть с ребенком. Я свою 12-часовую смену отработала!!" И пошла умыться... Устало-раздраженным тоном он ответил, что пусть поплачет немножко... Эта фраза прозвенела в моих ушах предательски хладнокровно, и я вернулась к ребенку сама, обиженная. Когда он вскоре подошел, я оставила его с Викой, чтобы немного расслабиться в ванной. Уходя, видела, что, с едва успокоившимся ребенком на руках он сел за компьютер и увлекся чем-то своим... Сквозь закрытую дверцу доносились хныкания, но я впервые в жизни подумала: "почему всегда я? он такой же родитель! пусть сам поищет способ успокоить дочку". Сердце сжималось, но поступи я иначе - задумался бы он, что отвык от ребенка, перестал чувствовать его потребности? Надо сказать, не раз он пренебрегал моей щепетильностью в отношении к Вике: не старался вести себя тихо и будил ее ненароком, не разговаривал с ней, когда оставались ненадолго вдвоем, а продолжал воспринимать ее как 2-месячную, такую, какой помнил до отъезда. А за время разлуки Вика стала очень чутко спать, полюбила некоторые песенки, рожицы, шалости... Пора им почувствовать друг друга, решила я. Но муж возмутился: "Ты подсадила ребенка на собственные руки! Она без тебя не может, не издевайся - иди к ней." Обвинение, адресованное больше к матушке природе, чем ко мне - ведь ребенок тянется к матери по естественно заложенному инстинкту, я лишь отвечала на ее привязанность нежностью и отзывчивостью - все-таки звучало болезненно. Он, такой заботливый отец и надежный муж, то ли злился на дочь, что не уснула в его отвыкших руках, то ли устал от того, что я мало успевала быть с ним и работать по дому, но я его не узнавала... На меня извергся поток обвинений, о которых я и не подозревала (к счастью, малышка уснула и не слышала): в эгоизме, который подтолкнул меня привязать дочь к себе, в гипертрофированном материнском инстинкте, который выжимает последние капли крови из мужа ради одной улыбки ребенка... Самый любимый человек не хотел и слушать, чтО необходимо нашей дочке, какИе потребности у младенца и чтО важное мы даем ребенку, давая ему внимание... Он лишь приводил в пример своих родителей, иначе воспитавших его с братом (свекровь первый год растила Пашу практически одна и, конечно, не могла дать ему многого). Между нами, прежде дружными родителями, раверзлась пропасть. В истерике я хотела бы все вернуть, забыть этот вечер, отказаться от любых претензий, освободить измученного отца от непосредственных родительских забот. Но признать это - значит сделать то, в чем он обвинил меня: позволить дочери и отцу отвыкнуть друг от друга окончательно, дать ей забыть его руки, спровоцировать отчуждение. А мне бы так хотелось, чтобы, приходя с работы, он расслаблялся и теплел, играя с дочкой и хлопоча по ней хотя бы те полчаса, что я накладываю ужин и на скорую руку хлопочу по дому! Для меня невероятно важна теплота наших отношений, доверие и поддержка. Но то, чего хочет он - воспитывать ребенка с колыбели в строгости и режиме, приучать к самостоятельности (в 5-то месяцев!!), убить доверие между нами и дочкой, которое я с таким трудом создавала - для меня неприемлемо... Мужу, трепетно относящемуся к хозяйству, трудно поставить ребенка на первое место, я же легко пожертвую кристально чистой ванной или вытертой пылью, чтобы лишний раз поиграть с заплакавшей Викой. Думаю, через это проходят очень многие молодые семьи, живущие отдельно от родителей. Как найти нужную середину?