– Мало того, что называется ужасно, так оно мне еще и не подходит!
– Кто это – оно? – уточняю я.
– Ты еще спрашиваешь? – говорит она. – Жабо!
– Так не носи его, – предлагаю я.
– Не могу, – Маша вздыхает. – Модно…
И действительно, модно. Если пройтись по центру города, хоть по самой Красной площади, в аккуратных витринах каждого второго бутика можно обнаружить стройный манекен в блузке со стилизованным жабо. Стать модным атрибутом – дело нехитрое. Тон задали такие "зубры" моды, как Карл Лагерфельд и Александр Маккуин. Они представили осенние коллекции, построенные на обыгрывании давно забытого элемента одежды - жабо. Идею взяли на вооружение самые разные дизайнеры, и понеслось: десятки известных брендов и тысячи безродных подделок с вариациями на тему этого самого жабо заполонили окружающее пространство.
Сначала кажется, что тебя это не касается – мало ли, что объявили трендом. Потом в ресторане или в театре обращаешь внимание на "вон ту барышню" со странными воланами на груди, потом еще на одну, а потом в жабо приходит на работу коллега – и все, нужно как-то реагировать. Принимать какие-то меры. Но, откровенно говоря, что-то в этом самом "жабо" смущает. Припоминается что-то из маминого или даже бабушкиного гардероба, что-то такое архаичное и совершенно немыслимое. Что-то есть в этих оборках на плотно застегнутом высоком воротнике не просто строгое, а даже учительское. Властное и неоспоримое. Можно ли это смело надеть на себя, не рискуя выглядеть нелепо? Да и нравится ли тебе сама идея такой экстравагантной детали одежды?
Как и многие полезные вещи (вроде избирательных прав или руководящих должностей), жабо пришло к нам из мужского мира: из европейского костюма XVII века. Само название произошло от французского слова "jabot" и переводится как "птичий зоб", намекая на высоту воротника.
Жабо - отделка блузки или платья в виде многослойной оборки из ткани или кружев, спускающейся от шеи вниз по груди. Пришло оно в женскую моду спустя аж два столетия после своего возникновения, в XIX веке. И пришло триумфально. Эта деталь одежды до сих пор сохраняет пряный привкус европейских швейных традиций: во внешней строгости много скрытой сексуальности.
Образ, создаваемый этой деталью одежды, противоречив, как любое заметное культурное явление: в жабо можно легко представить безупречную Мэри Поппинс, а можно и проказника Арлекина. Строгость и в то же время легкомыслие. Отправляясь по магазинам, мы с подругой Машей решили поделить образы: она нацелилась на Мэри Поппинс, я – на Арлекина. Надев закрытую белую блузку с воланами в три ряда, я вышла из примерочной и показалась Маше.
- Хм, - сказала она, - в этой блузке ты похожа на фарфоровую кошку.
- Будем искать, - вспомнила я хрестоматийную формулу. – Такую же, но с перламутровыми пуговицами…
Бродя по магазинам, я задумалась о том, что в моду вернулось много забытых вещей: длинные бусы, туфли с круглыми носами на высоком толстом каблуке, крупные броши и даже леггинсы – символ наших 80-х. Кстати, одна из самых причудливых дизайнерских комбинаций нынешней осени: воротники-жабо в сочетании с леггинсами. Да и броши можно смело крепить к таким воротникам, причем, желательно, винтажные, приправленные красивой семейной легендой.
Блузки, декорированные на груди волнами, нам с Машей выбрать все-таки удалось. Темную с высоким плотным воротником, скромными двухъярусными оборками вдоль пуговиц и строгими рукавами с манжетами. И светлую с многослойными мелкими кружевами вдоль широкого круглого воротника и рукавами-фонариками. Хорошо было бы подобрать к ним еще и строгие прямые юбки-миди или юбки в пол, с воланами, перекликающимися с воротниками-жабо, но мы с Машей пошли пить кофе. Надо же было придумать, куда теперь всю эту волнистую красоту носить.